Любовь. Инструкция по применению

Она сняла трубку.

— Кому ты звонишь?

— Пытаюсь связаться с Орландо. Тебе ни в коем случае нельзя проходить через это в одиночестве, дорогая.

— Люс, мне будет тас неловко! Кроме того, он ужасно вел себя по отношению ко мне, обвинил меня во всех смертных грехах! Я бы не стала просить его о помощи, даже если бы ты мне за это заплатила!

Эми была непокорна. Она также была глубоко обеспокоена тем, как Орландо отреагирует на ее недавнюю экскурсию в мир порнографии. Если он даже простит ее за то, что она все разболтала своим сожительницам (хотя она и не признается в этом), как объяснить ему, почему она красуется на страницах газет топлесс?

Черт побери, я же взрослая женщина! Хочу экспериментировать в сексе и буду! Это не его дело. Эми стала еще более дерзкой, если не сказать потеряла рассудок.

— Да, я бы хотела поговорить с Орландо Роком. Я знаю, что он в своих апартаментах… Эми, какой номер комнаты? — Люсинда была в превосходной форме.

— Не помню, — упрямо.

— Эми, в каком номере Орландо? — угроза.

— Пятьдесят девять, — угрюмо.

— Да, он в номере пятьдесят девять. Я — его подруга. Что вы хотите сказать, с его агентом? Я — его подруга, пожалуйста, соедините меня! — рычала в трубку Люсинда. Но ей лишь удалось получить в справочной номер его агента.

— Да, я пытаюсь связаться с Орландо Роком. Его девушке нужно с ним поговорить. — Полное презрение на другом конце провода.

— Послушайте, он вам не за то платит, чтобы вы были моральным судьей! Поэтому просто скажите ему, чтобы он позвонил Эми по возможности скорее! Если вы этого не сделаете, вы дорого заплатите! Что вы хотите сказать, вы не знаете, где он? Просто передайте ему, хорошо? — Люсинда повесила трубку.

Эми была унижена и оскорблена до глубины души. В собственном представлении она, может, и Мисс Девушка Знаменитости, но в глазах всего мира она — Мисс Разврат, Мисс Грязный Сексуальный Скандал.

Я покажу этому фотографу, где раки зимуют!!!

Бессознательно подражая Орландо, Эми в глубоких раздумьях сидела на полу посреди разбросанных газет, в которых писали про нее. Орландо, тем не менее, набрался смелости покинуть номер и сидел в ресторане гостиницы, попивая черный кофе. Там он и встретил знакомую гордую грудь, наполовину прикрытую чьей-то миской овсянки. ЭМАНСИПИРОВАННАЯ ЭМИ?! Он тоже не мог в это поверить. Как она позволила заснять себя на камеру во время секса с каким-то карабкающимся по социальной лестнице фотографом? Ему стало жаль ее. Но несмотря на то, что Орландо был очень порядочным и добродушным, он все же с некоторым ехидством понадеялся, что Эми получила хороший урок на будущее. Орландо знал, что это могло случиться с каждым. Он знал это даже слишком хорошо, ведь его не один раз ловили в неподобающем виде и в тупиковых ситуациях.

Но тем не менее, его сейчас не слишком тянуло к философским размышлениям. В глазах Эми был блеск, который Орландо частенько замечал за своей бывшей женой. Эми, возможно, и не полностью несет ответственность за вчерашнюю историю в газетах, но эта история ее явно не очень опечалила! А его волнение она окрестила паранойей! Может быть, теперь Эми проявит больше сочувствия к его мукам? Несмотря на все, Орландо безумно хотел обнять ее и желал, чтобы она перешагнула через свою гордость и позвонила ему. Но на каком-то уровне подсознания он чувствовал, что нужно дать Эми время. Ее организм должен самостоятельно избавиться от попавших в него ядовитых веществ! Поэтому Орландо паковал чемоданы, чтобы в тот же день улететь в Новую Зеландию, и делал это с таким благоразумием и терпением, которым позавидуют даже буддистские монахи.

Позже в тот же день Эми незаметно покинула здание «Вог» в эскимосской куртке от Исаака Мизраи, надев на голову отороченный мехом капюшон, а на глаза — очки. Она лично настояла на подобной экипировке, так как была уверена в том, что волосатые курьеры, спешащие по тротуарам Ганноверской площади, — на самом деле замаскированные папарацци. Люсинда тщетно пыталась отговорить ее.

— Эми, эти парни даже не думали маскироваться, когда шныряли под балконом принцессы Дианы у Кенсингтонского дворца, пытаясь заснять ее в одних бигудях и нитке жемчуга! Что, черт побери, заставляет тебя считать, что они пойдут на такие жертвы просто ради того, чтобы запечатлеть, как ты уходишь с работы в дождливый понедельник?

— Потому что — клянусь тебе — вон тот, с ярлыком курьерской службы на спине, лысый с хвостиком, определенно ошивался тогда у дома Орландо! И у гостиницы! Я бы везде узнала эти глаза-бусинки, мне они даже в кошмарном сне снились!

— Милая, тебе не кажется, что ты просто слегка мелодраматична? — протянула Люсинда. У Орландо, может быть, терпение, как у святого, но Люсинда чувствовала, как ее нимб сползает с головы.

— Люсинда, говорю тебе! Давай найдем что-нибудь, что закроет лицо и, конечно же, тело, а потом вызовем такси и попросим секьюрити сообщить, когда оно приедет.

— Послушай, я уверена, что ты будешь в полной безопасности и на метро, ты же не топлесс будешь, правда? — Люсинда тут же пожалела, что сделала это ехидное замечание. Просто после пяти часов в одной комнате с Эми и ее раненой, но тем не менее очень быстро поправляющейся душой, она чувствовала себя заезженной лошадью.

— Люсинда, мне нужна поддержка друзей! А ты язвишь!

— Прости, милая. Слушай, вот чудесный плащ, который закроет лицо, и очки. Никто на тебя даже не посмотрит.

Но естественно все смотрели: в своем стильном и экстравагантном прикиде — очках от солнца и эскимосской куртке — и это в апреле! — Эми являла собой любопытное зрелище даже для тех, кто привык созерцать странных личностей, курсирующих в непосредственной близости от здания журнала «Вог». Но если кто-то и бросал взгляд в ее сторону, то видел симпатично одетую Люсинду с ее сияющими кудрями, собранными в хвост безукоризненной формы и спадающими на плечи, а с рядом с ней — «нечто», у которого явно были не все дома. Да, этой определенно не суждено выиграть в местном конкурсе красоты! Поэтому Эми, пусть и таким прискорбным образом, удалось достичь желанной анонимности.

Оказавшись у Люсинды, они уселись перед экраном телевизора и посмотрели шестичасовые, девятичасовые и десятичасовые новости. А вдруг в разделе «и наконец…» всплывет краткое сообщение о последней возлюбленной Орландо Рока? Вдруг пару строк подсунул в общую сводку какой-нибудь дежурный менеджер, испытывающий склонность к грязным подробностям и упругой груди второго размера? Ни-че-го. Люсинда не слишком страдала из-за того факта, что в обязанности няньки входил еще и просмотр новостей, так как была влюблена в ведущего Питера Сиссонса. С тех самых пор, как увидела его в момент национального кризиса, когда он хмурил брови, задавая страшно заумные вопросы правительственным министрам, Люсинда находила его возмутительно сексуальным. Но это уже другая история, и ее она лучше оставит при себе. Что Люсинду сейчас действительно волновало — так это Эми, с нескрываемым удовольствием пустившаяся в плавание по волнам медиа-проституции.

— Как думаешь, может, мне стоит найти агента, Люс?

— А зачем тебе агент? — Слово «дорогая» странным образом отсутствовало.

— Ну, сохранять конфиденциальность, и также, ну… если люди захотят со мной побеседовать, мне кажется, более профессиональный подход — это договориться обо всем через агента, на самом деле. Знаешь, деньги — вещь весьма вульгарная.

— Я так не считаю, — вмешался Бенджи, ворвавшийся в комнату за сигаретами, которые почему-то оказались под диваном.

— О, дорогой, можно мне одну? — взмолилась Люсинда.

— Ты, кажется, бросила.

— Помоги нуждающимся! — взмолилась Люсинда, незаметно кивнув в направлении Эми, которая была всецело погружена в прошлый выпуск журнала «Хелло!». Зрелище, которое способно заставить взрослую женщину расплакаться, подумала Люсинда.

— Сколько, по-твоему, заплатили Ферджи за интервью этому журналу?

— Целое состояние, — отозвался Бенджи, поспешно скрываясь за надежными стенами кухни.