На веки вечные (ЛП)

Я громко застонала, когда его палец скользнул прямо в мою мокрую киску, но застонала еще громче, когда он нашел то самое идеальное местечко и стал ласкать меня там, так нежно, так медленно, как будто точно знал, где коснуться, как довести до оргазма. Он знал мое тело, знал так, как будто всегда занимался со мной любовью.

Неожиданно Кейд схватил меня за руку и оттолкнул ее от себя, прижал ее к стене; его мышцы были напряжены, дышал он часто и неглубоко.

— Я... едва не кончил, — пробормотал он сквозь сжатые зубы, — прошло так много времени, а я так сильно тебя хочу. Ты так чертовски восхитительна, а когда ты так меня трогаешь, я едва не кончил тебе на руку.

Я услышала смущение в его голосе.

— Я хочу, чтобы ты кончил, — сказала я, — хочу, чтобы ты почувствовал это.

Я высвободила руку и снова схватила его эрегированный член, несколькими движениями руки снова доведя его до такого состояния, когда он стонал, едва держась на ногах. Другую руку я сняла с его шеи и обхватила его яйца и стонала, потому что его пальцы внутри меня доводили до оргазма, как и я его, но мы пока держались.

Внезапно я поднялась в воздух, и мои ноги обнимали его за талию, руки за шею, и он был у входа в меня, его губы целовали мою грудь, дыхание было горячим, а сильные руки держали меня за задницу, я прижималась к стене и стонала от усилия не кончить. Он посмотрел мне в глаза и увидел слезы, о которых я до этого момента и не знала.

Кейд замер.

— Эвер? Что не так? Что я сделал?

Я покачала головой, прижалась к его шее.

— Нет, ничего. Я... настолько готова. Прости, что плачу. Не знаю, почему, но просто всего этого так много, и это настолько невероятно и сильно, чем я могла надеяться или мечтать, фантазировать.

Он замер у входа в меня, а я показывала ему, как уязвима.

— Прости, прости, я... Боже, просто не останавливайся. Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Займись со мной любовью, Кейд.

Держа меня на руках, он обернулся, быстро прошел по гостиной, вокруг дивана и забытого телевизора, который все еще работал и остановился у входа в ванную и две спальни. Я показала на свою, и он открыл дверь, закрыл ее и осторожно положил меня на кровать. Я откинулась назад, отбросив в сторону подушки и одеяла, я тянулась к нему и умоляла, чтобы он пришел ко мне.

Он, однако, оставался на месте, поставив одно колено на кровать, и смотрел на меня.

— Я хочу запомнить этот момент, — сказал он. — Ты на кровати тянешься ко мне, обнаженная, совершенная. Никто никогда не смотрел на меня так, как ты сейчас.

— Как будто я люблю тебя так сильно, что от этого больно? — спросила я. — Как будто ты — центр моей вселенной?

Меня смутило, как мои чувства к нему могли разрастаться с такой невероятной гипер-скоростью. Хотя я поняла, что было не так уж и внезапно, когда смотрела, как он забирается на кровать и подбирается ко мне, как сильное, примитивное животное, гибкое и проворное. Эти чувства все время были во мне, я просто не видела их, отказывалась признавать, а все это время они, невидимые и неслышимые, набирали силу, как кипящая и бурлящая вода в колодце, готовая перелиться через край — и теперь Кейден был со мной, и он хотел меня, и он любил меня. И он был таким потрясающим, как я даже и представить себе не могла. Его рост, сила, внешность, его сила взгляда, нежность его прикосновений, голод в его поцелуях... Это было слишком много, слишком много. Он подавлял меня, и я почти что хотела убежать от него в свои мысли, в свое искусство, потому что я по-своему боялась, как он и отметил, ужасно боялась отдавать себя ему, позволить взять мою жизнь, мое тело и мою душу.

Он ринулся ко мне, как ураган, с невероятной силой. Когда он полз ко мне, у него перекатывались мускулы, как у крадущегося тигра, волосы свисали на глаза, а его огромное мужское достоинство прямо стояло — длинное, твердое, прямое. В том, как Кейд двигался, было так много эротики, сексуальности, и мое тело ответило на это. Соски так напряглись, что заболели, я сжала бедра, моя киска была мокрой и горячей от желания.

Его руки легли мне на бедра, и я, приоткрыв рот, лежала с полуоткрытыми глазами и не могла отвести от него взгляд. Он облизал губы, и потом его руки раздвинули мои бедра. Я покраснела, от смущения захотев сдвинуть ноги. Теперь я была полностью открыта для его взгляда, и его глаза изучали меня, видели каждую складочку и каждую впадинку, каждую капельку влаги и каждый волосок, и я не могла это перенести.

— Ты прекрасна, Эвер, — прошептал он, — вся. Я хочу попробовать тебя на вкус.

— Попробовать... на вкус? — я выдавила из себя напуганный вопрос.

Конечно, я знала, что он имеет в виду. Разумеется. Но мы с Билли всегда были слишком нетерпеливы для орального секса. По крайней мере, он был. Он целовал меня и трогал там, и потом мы выпрыгивали из одежды, и он был внутри меня, и потом все было кончено. Конечно, мы варьировали позы, но кроме того раза, когда Билли попросил сделать ему минет, тема орального секса так и не всплывала. Теперь мне стало интересно, имеет ли какое-то отношение к этому подружка Билли. Его настоящая подружка, так как я была всего лишь телкой на стороне. Может, он занимался оральным сексом с ней, а не со мной, потому что это бы противоречило его странным идеям насчет измен.

Я оттолкнула от себя эти мысли — бредовые мысли моего мозга, которые отвлекали меня от страха. Чего же я боялась? Это же был Кейд. Мой Кейд. Мальчик, с которым я рисовала в Интерлокене. Мужчина, о котором я мечтала, которого рисовала, с которым делилась всем в письмах.

— Эвер? Ты в порядке? Если не хочешь, я не буду.

— Нет, я просто... нервничаю.

Из него вырвалась полусмущенная, полуизумленная усмешка.

— Нервничаешь? Но почему? Я же хочу этого. Я не жду от тебя, что ты со мной этим займешься, если не хочешь. Я сам хочу это сделать. Хочу, чтобы ты кончила. Услышать, как ты стонешь, почувствовать, как ты извиваешься.

Внезапно он понял.

—Эй. С тобой никогда... никто так не делал раньше?

Я могла только покачать головой, почему-то смутившись. Я не хотела говорить о том, что делала я и что делал он с кем-то еще. Не теперь. Не в такой интимный момент в такой обстановке.

Кейд, наверное, понял, что я ничего не буду ему говорить, что я не могла и не знала, что сказать, так что он просто прижал губы к моему колену.

— Останови меня, если тебе не понравится.

Его пальцы продолжали нежно поглаживать меня, а губы коснулись в подколенной ямке, и потом он поцеловал другую ногу в том же месте. Его горячие губы нежно касались моей кожи, почти щекотали ее, но мне это нравилось. Нравилось, как отзывается на это все мое тело. Он целовал мои бедра, одно и потом второе, и когда его губы приблизились к моей киске, он начал касаться моей кожи языком. Потом Кейд остановился и, поцеловав внутреннюю поверхность бедра, немного подтолкнул, так, чтобы я открылась еще больше, еще сильнее раздвинула ноги, и снова поцеловал там, лаская меня языком, и все внутри начало закипать. Когда его губы коснулись лобка, из меня вырвался стон. Он двигался дальше по бедру, целовал другое бедро, и вот его губы замерли над моей щелкой — я почувствовала его горячее, влажное дыхание, от которого задрожала. А потом он поцеловал мои губы, нижние губы, и я застонала. Да, я застонала тихо, почти неслышно, и я знала, что это разрушит меня, уничтожит. Мои мышцы сокращались, а киска сочилась страстью, а ведь он только целовал меня.

Язык, о, черт, его язык скользнул в мою киску, и я вскрикнула от изумления, мои пальцы инстинктивно зарылись ему в волосы, а бедра двигались в своем ритме. Он убрал губы, и потом придвинул их ближе, и стал лизать своим сильным языком, двигаясь все глубже и глубже, а я задыхалась. Снова и снова он лизал меня, и я уже едва могла удержаться, а потом он поднес пальцы к половым губам и раздвинул их. Его язык коснулся моего клитора, и я могла только беспомощно извиваться и слушать свои похотливые стоны, звуки, которые я не могла контролировать. Его язык ласкал мой клитор, а потом стал быстро описывать вокруг него круги, и я чувствовала, как мои бедра движутся в одном ритме с движениями языка. Мои стоны и безрассудные вскрики, которые становились все громче, было невозможно остановить.