Домой Не По Пути (СИ)

- Ты и не заставляешь меня спать на улице.

- Я заставляю тебя делать безумные вещи. - Уголки его губ дрогают, а у меня колет в сердце. Я прикрываю глаза. Не могу на него смотреть. Не хочу на него смотреть.

- Что с тобой?

- Ты со мной.

- Так и есть. - Он придвигается ближе, и наши носы соприкасаются. Что же между нами происходит? Что мы делаем? Оба в чувства не верим, отрицаем их, а сейчас лежим друг к другу так близко, что дышим одним воздухом. - У меня никогда не получалось.

- Что не получалось?

- Доехать до Нью-Хейвена. Я столько раз выезжал сюда, столько раз говорил всем, что путешествую; столько лгал. Но всегда разворачивался в нескольких километрах. Не выходило. Перед глазами появлялась пелена, я с ума сходил, Реган, и возвращался.

- Все будет в порядке.

- Не будет.

- Уилл, он такой же человек, как и ты. Не нужно бояться.

- Я не его боюсь.

- А кого?

- Себя.

- Но почему?

- Я отключаюсь и перед глазами темно. Делаю какую-то чушь, на которую никогда бы в реальности не решился. Я не знаю, что со мной. Я с ума схожу, птенчик.

Парень опускает подбородок, а я невольно касаюсь пальцами его лица. Он дрожит, я думаю - от холода, а, может, ему просто страшно.

- Я не спал уже так долго, лишь однажды мне удалось вырубиться.

- Когда?

- Когда мы вернулись из "Сингера". Я думал, что помогаю тебе. Но вышло как раз таки наоборот, и ты помогла мне.

- Уилл..., - я не знаю, что сказать. Все слова застревают где-то в горле. Он открывает глаза, на меня смотрит, а мне так горячо в груди, что даже больно. Странное, опьяняющее ощущение. Я бессильна перед ним. - Нужно..., - я сглатываю, - нужно спать.

- Нужно.

Он проводит пальцами по моему лицу, изучает мои пылающие щеки, которые даже в этой темноте отливают красным, и обнимает меня так крепко, что дышать нечем. Я кладу голову ему на грудь, а он сильнее заматывает нас в покрывало, прижавшись подбородком к моей макушке. Над нами звездное небо. По бокам - завывающий лес. И мы одни, но нам никто не нужен. Понимать это страшно и приятно одновременно.

- Кори вечно звал меня с собой. Хотел нас познакомить.

- И что ты ему отвечал?

- Говорил: завтра. Не умел тогда ценить время. Не понимал, что многое теряю.

- Но мы все-таки встретились, Уилл. - Я смущенно поджимаю губы. - Так ведь?

- Да. - Он выдыхает. Молчит некоторое время, а потом неожиданно шепчет. - Наше с тобой "завтра" наступило через пять лет, Реган Баумгартен.

Я улыбаюсь, крепче сжимаю в пальцах ворот его куртки и проваливаюсь в темноту.

Я просыпаюсь к полудню. Солнце прячется за грозовыми облаками, и впервые мы не едем по жаре, а несемся вдоль трассы, разгоняя прохладный воздух.

Не помню, как оказалась в салоне на заднем сидении. Я протираю глаза затекшими пальцами, приподнимаюсь и вижу Уилла. Парень сжимает в левой руке руль, в правой - сигарету. Ветер из окна взъерошивает его светлые волосы, заставляет футболку порхать над торсом, но Уильям не обращает внимания, сосредоточившись на дороге.

- Тебе не холодно? - Спрашиваю я, смутившись. Я не знаю, что еще можно сказать, и в груди у меня полыхает недоумение. Несколько часов назад мы лежали вместе, крепко прижимаясь друг к другу. Теперь что? Притворимся, будто этого не было? Возненавидим один другого и продолжим войну?

- Как спалось? - Он оборачивается и выдыхает дым от сигареты.

- Нормально.

- Под утро погода испортилась. Я перенес тебя в салон.

- Что ж, да ты ниндзя. Я ничего не почувствовала.

- Вообще-то ты пыталась отбиваться. - Он затягивается и смеется. - Но меня сложно одолеть, особенно, спросонья. Тебе не дует?

- Нет. - Я сглатываю. Странный разговор и дурацкий. Поднимаюсь, облокачиваюсь локтями о сидение и прикусываю губу. Итак. - Нам еще долго?

- Минут двадцать.

- Ты знаешь, где найти твоего..., хм, этого человека?

- Да. Есть адрес. - Уильям настороженно хмурит брови и выкидывает окурок в окно. Наверно, теперь, когда он пришел в себя, и алкоголь выветрился из его головы, болтать со мной о семейных проблемах у него нет желания. - Тебе точно не холодно? Можешь взять мою куртку. Сейчас дождь ливанет. А на тебе это чудесное, легкое платье.

Я осматриваю юбку, поправляю бретельки и решаю последовать совету Уилла. Беру его кожанку, просовываю руки и сразу же ощущаю запах мелиссы. Щеки мои краснеют, и я чувствую себя бунтаркой, совершившей преступление.

Нью-Хейвен - большой город. С Нью-Йорком сравнивать его глупо, но есть и в нем что-то такое, что притягивает глаз. Наверно, спокойствие. Я бы непременно сняла сериал о том, как люди бродят здесь по засаженным улицам и завтракают на верандах.

Погода портится на глазах. Голубоватое небо затягивают тучи, они гремят, неохотно сталкиваясь над нашими головами, и клокочут, будто бы изголодавшиеся животные. Меня одолевает грусть. Я люблю дождь, люблю запах, исходящий от асфальта и земли, но еще я помню, зачем мы здесь, и куда мы приехали. А потому наслаждаться прохладным ветром трудно и глупо. Вряд ли радуга обрадует Уилла, когда он встретится с родным отцом.

Мы приезжаем в один из спальных районов Нью-Хейвена. А я не могу отделаться от мысли, что дома здесь в точности такие же, как и в Янгстауне. Стоят в рядок с темными и одинаковыми кубиками из черепицы и прямоугольными, засаженными лужайками.

Уильям сбавляет скорость, а я подсаживаюсь к окну и с грустью изучаю коттеджи. В одном из них живет настоящий отец парня. Интересно, что он чувствует? Район неплохой. Так, может, и Фрэнк Фостер - хороший человек?

Мы неожиданно останавливаемся. Перевожу взгляд на Уилла, а он с силой сжимает в пальцах кожаный руль. Глядит на дом, что стоит по правую сторону, и не двигается, не дышит. Превращается в статую с испуганными глазами.

- Ты как? - На выдохе спрашиваю я, хоть и знаю, что вопрос глупый. - Идем?

- Да.

- Уилл, все будет в порядке. Слышишь?

- Не будет, Реган. Но пошли.

Он выходит из машины и нервно потирает ладони о колени. Уилл волнуется. Никак не могу смириться с тем, что даже он чего-то боится. И что мне делать? Понятия не имею, как себя вести, просто подхожу к парню и беру его за руку. Кажется, он не замечает.

Мы плетемся по кирпичной дорожке, ведущей к двухэтажному домику. Трава здесь не просто зеленая, а ярко-изумрудная, блестящая от капель дождя, что начинает медленно падать на землю. Уилл останавливается перед дверью, втягивает воздух глубоко в легкие. Я крепче сжимаю его руку, а он дергает уголками губ.

- Чушь какая-то.

- Ты справишься. Давай.

- Я не знаю, что сказать.

- Ты и не должен знать. Все будет в порядке. Не бойся, Уилл.

Парень переводит на меня взгляд и серьезно кивает. Сердце мое падает. Я никогда еще не видела его настолько растерянным. Впервые мне кажется, что Уильяму Гудмену действительно кто-то нужен. И этот кто-то - я. Невероятно.

Он стучит по двери и переминается с ноги на ногу. Пальцы его так сильно сжимают мою ладонь, что она вспыхивает от боли. Но я терплю. Я вдруг понимаю, что физическая боль - полная чушь. Она убивает, изматывает, отнимает силы. Но она не проникает в твои вены, не прожигает насквозь кожу. Душевная боль - это яд, дурман, лишающий рассудка. Ты жив, показатели в норме, но ты умираешь, потому что осознанно перестаешь дышать.

Неожиданно дверь открывается, и на пороге оказывается симпатичная девушка. Она высокая, худощавая. Глаза у нее ярко-голубые. Как у Уильяма.

- Вы кто? - Она облокачивается о дверь. - Если что - Квентин в Лэйквуде и вернется только на следующей неделе.

- Квентин? - Глупо переспрашивает Уилл.

- А вы не к нему?

Парень молчит. Впервые он молчит. Черт возьми, Уилл, скажи хоть что-нибудь. Но он не двигается. Испепеляет девушку озадаченным взглядом, и тогда шаг вперед делаю я.

- Мы ищем Фрэнка Фостера.

- Папу? Он на работе.