Мужчина ее мечты

Хизер со вздохом направилась к лестнице. Наконец она ляжет спать.

Услышав музыку, она остановилась. Играла классическая музыка. Приблизившись к двери, ведущей в подвал, Хизер прижалась к ней ухом. Звучал рояль в сопровождении клавесина.

— Чем могу помочь? — раздался за ее спиной голос Робби.

— Я иду спать. Спокойной ночи. — Она устремилась вверх по ступенькам.

Почему в подвале сидит столько людей, а ее с семьей туда не пускают? Что скрывает Жан-Люк? Хизер охватил приступ гнева. Она доверила ему свою жизнь и жизни Бетани и Фиделии. Почему же он не доверяет ей?

Она уже не отрицала, что влюбилась в него. Но для успешного развития их отношений между ними не должно быть недомолвок. И если он не поделится с ней своими секретами, то она сама их раскроет.

И ничто ее не остановит. Тем более страх.

Глава 18

Красные горящие глаза. Опасность. Сверкающие белизной скрежещущие зубы. Распростертое на полу мертвое тело миссис Болтон. Хизер дернулась и проснулась.

— Мама, что с тобой? — Бетани стояла у кровати с широко раскрытыми от тревоги глазами.

Хизер сделала глубокий вдох. Это был всего лишь дурной сон. Рассказ Фиделии о красных горящих глазах врезался в ее память и отразился в сновидении.

— Как ты себя чувствуешь? — Фиделия сидела на своей кровати и завязывала шнурки на туфлях. Они с Бетани уже оделись.

— Хорошо. — Хизер взглянула на часы. Было десять минут одиннадцатого. — Я слишком долго спала. — Неудивительно, потому что почти всю ночь провела на ногах. — А ты какие-нибудь еще сны видела? — тихо спросила она Фиделию.

Та нахмурилась и беззвучно произнесла одними губами «пожар».

Хизер вскинула брови. Ей хотелось узнать подробности, но спрашивать при Бетани не могла.

Малышка побежала к двери.

— Я проголодалась.

— Пошли завтракать. — Фиделия повела ее.

— Это плохо? — спросила Хизер, когда Фиделия закрывала дверь. — Пожар, — добавила она шепотом.

— Infiemo, — поморщилась Фиделия и закрыла дверь.

Хизер вздрогнула. В этом и состоял план Луи? Поджечь дом и перебить их всех? Она приняла душ, оделась и отправилась на кухню завтракать.

Потом попросила Пьера впустить ее в студию.

— Я бы сама туда ходила, если бы знала код.

Пьер открыл двери.

— Я спрошу Робби. Никто не должен знать код доступа без его разрешения.

— Понятно.

Хизер ненавидела запертые двери ничуть не меньше, чем установленные повсюду камеры наблюдения, но поделать ничего не могла. Она вошла в комнату и замерла перед своим рабочим столом. Не поверив своим глазам, зажмурилась. Когда снова открыла их, то убедилась, что это ей не привиделось.

Рисунки на столе были разорваны пополам. А синий шифон, который так тщательно раскроила ночью, был изрезан и безнадежно испорчен. Хизер вскрикнула.

— Мадам? — Пьер бросился в комнату. — Что с вами?

Она указала на следы поругания:

— Моя работа.

— Что случилось? — В комнату ворвался Фил.

— Моя работа испорчена, — простонала Хизер. — В доме полно охраны и чертовых камер, но почему-то никто не видел, как это происходило.

— Здесь нет камер, — пояснил Фил. — Но сегодня мы их установим.

— Кто мог совершить такую подлость?

Пьер взял в руки половинки одного эскиза.

Фил нахмурился.

— Тот, кому это выгодно.

Она ахнула. Альберто. Он не хотел, чтобы она работала у Жан-Люка.

— Мне нужно поговорить с Альберто.

— Думаете, это его рук дело? — спросил Пьер. — Я знаю Альберто много лет. Не думаю, что это он. Но не беспокойтесь. Мы тщательно расследуем происшествие.

— Ничего подобного больше не случится, — заверил ее Фил.

Она кивнула.

Фил и Пьер вышли. Могли Альберто совершить такую подлость? Слава Богу, в рулоне оставалось еще много шифона. Ей придется раскроить платье заново. Если она сделает это сейчас, то к полудню сможет заняться пошивом.

Хизер расстелила ткань на другом рабочем столе и разложила на ней выкройки.

— Добрый день. — В комнату вошел Альберто. — Пьер сказал, вы хотите меня видеть.

Хизер сделала глубокий вдох, пытаясь сохранить самообладание.

— Что вам известно об этом? — Она махнула в сторону стола за спиной.

— О Боже! Что случилось? — Альберто бросился к столу.

— Я надеялась, что это вы мне расскажете.

Он взял кусок изрезанной ткани.

— Какой ужас!

— Да уж конечно.

Она сердито на него посмотрела.

Его глаза вдруг расширились, и ткань выскользнула из пальцев.

— Вы полагаете, что это я… — Он чуть не задохнулся от негодования. — У меня нет нужды прибегать к подобным средствам. Ваша линия одежды и без того обречена на провал.

Хизер не знала, что и думать. Он, похоже, был искренне оскорблен. Но если это сделал не Альберто, тогда кто?

— Значит, это сделали манекенщицы. Симона и… Хельга.

— Инга. — Альберто потер красную отметину на шее. — Они не умеют контролировать свой гнев.

— Можете повторить это снова. Что у них за проблемы?

Альберто поморщился:

— Пожалуйста, не говорите Жан-Люку. Он и без того зол на них и наверняка уволит, если узнает.

— Они это заслужили.

— Нет! Пожалуйста, это их погубит.

— Они топ-модели и могут работать где угодно, — усмехнулась Хизер.

— Нет, не могут. Жан-Люк — единственный, кто может дать им работу. Он… он знает их… проблему. Это связано с физической неполноценностью.

— Ясно. Я это сразу поняла.

— Правда? — У Альберто расширились глаза.

— О да. И называется эта неполноценность стервозностью.

— Нет! Они не могут выходить на солнце. Ни один из модных дизайнеров не станет с этим мириться.

— Хотите сказать, что у них аллергия на солнце?

Альберто пожал плечами:

— Можно и так назвать. Представляете, никаких фотосессий на пляже. Никакой другой модельер их не наймет. Они пропадут, если Жан-Люк их уволит.

Но Хизер не смогла почувствовать ни капли сожаления.

— Думать об этом нужно было до того, как впали в неистовство.

— Они почуяли в вас опасность. Жан-Люк никогда не проявлял столько интереса к другим женщинам.

— В самом деле? — Она ощутила прилив великодушия. — Уж не хотите ли сказать, что у него не было бессчетного числа подружек?

— Нет, конечно. Он много лет сторонился женщин. Но с вашим появлением все изменилось.

— А как же девушки, которых убил Луи?

Альберто поморщился:

— Так это было очень давно.

Она и не сомневалась в этом. На ум снова пришли мысли о бессмертных.

Альберто сжал вместе ладони.

— Пожалуйста, не рассказывайте об этом Жан-Люку. Я поговорю с Симоной и Ингой и позабочусь, чтобы они больше никогда не причиняли вам хлопот.

— Вы способны повлиять на их поступки?

Хизер с сомнением взглянула на отметину на его шее.

— Если они хотят представлять на шоу мои наряды, то будут делать то, что я им скажу. И я помогу вам. — Он махнул в сторону рабочего стола Хизер. — Покажу, как раскроить юбку по косой, чтобы она летела, когда модель идет по подиуму.

— Было бы классно. Спасибо.

— А эти эскизы… — Он подобрал половинки. — Их, конечно, не исправить, но можно склеить скотчем, а потом, снять копии. На самом деле, нужно копировать все, что вы делаете. В кабинете Жан-Люка есть отличный ксерокс. Вы можете им пользоваться.

— Мне бы не хотелось его беспокоить.

Альберто рассмеялся:

— Он здесь днем не бывает.

— А где он тогда?

— Уехал. — Альберто в замешательстве замолчал и сделал в воздухе неопределенный жест. — По делам.

— Куда?

— Я дам вам код, чтобы вы могли войти в его кабинет, — выпалил Альберто. — Тысяча четыреста восемьдесят пять. Только не спрашивайте, что это значит. Эта же комбинация является кодом доступа и в эту комнату.

— Правда?

Не по этой ли причине они не хотели говорить ей код? Сколько электронных замков открывал этот набор цифр?

— Договорились? — спросил Альберто. — Вы не расскажете Жан-Люку, что сделали Симона и Инга?