Увидеть звезды

Цветущий боярышник. Егозапах. Жизнь любит подкараулить в минуту слабости, чтобы добавить хорошего пинка.

Проклятое обоняние всегда добавляло остроты в мои мучения. Помню, когда я наконец позволила Луизе разобрать вещи в шкафу Харви, то поставила условие: я буду при этом присутствовать. Не спрашивайте почему. Если тебе не было позволено даже похоронить мужа, то невольно изобретаешь некие ритуалы, они дань уважения умершему, отчасти в большей степени это попытка приглушить боль утраты. Луиза совершенно резонно твердила, что от меня все равно никакого толку, но мне важно было говорить ей по ходу дела, что куда надо деть. (Часть вещей мы вынесли на улицу под покровом абердинской ночи, те, что поновее, отдали в благотворительные магазины.)

Вероятно, я тогда настолько отупела от горя, что не сообразила: перебирая вещи Харви, Луиза как бы вернет его к нам сюда в спальню, он словно бы восстанет из мертвых. Я храбрилась сколько могла. (Еще один ритуал: своей болью я избавляю Харви от боли, которую он испытал, умирая, так мне казалось.) Но в конце концов сбежала, совершенно вымотанная.

Идя этим майским утром к зданию больницы, я замерла как вкопанная, почуяв запах цветущего боярышника. В этот момент Кейр был рядом со мной. И во мне.

Нет, я не упала в обморок, но была на грани.

К концу мая я немного оправилась от стресса, пережитого из-за результатов УЗИ. Старалась отогнать радужные фантазии и одновременно уговаривала Марианну одуматься. Но сестра моя на уговоры не поддавалась. Когда речь заходила о ребенке, она называла его «плод», меня это почему-то страшно ранило и возмущало. Но, наверное, так ей было легче.

Да, я тоже понимала, что воспитывать сына нам с ней было бы гораздо труднее, чем дочку, но еще я понимала, что теперь, когда она узнала, что у нее мальчик, ее еще сильнее мучает чувство, что это тоже Кейр, его частица. Разумеется, она никогда в этом не признавалась. Мы обсуждали только, как развивается «плод» (после очередного визита к врачу). Иногда она вскользь упоминала что-то, относившееся к процедуре усыновления. Будто речь шла о каком-то предмете, а не о живом человечке. Полагаю, для Марианны предмет («плод») действительно не был личностью. Она не могла позволить себе воспринимать его как человека.

Однажды задолго до захода солнца я плеснула в стаканчик джина (пока дождешься в Эдинбурге не то что захода, но хотя бы появления солнца, помрешь от жажды) и уселась, задрав ноги и листая журнальчик мод, в гостиной. Вдруг в дверь просунулась голова Гэрта, он шепотом спросил:

— Марианна дома?

— Нет. Вышла погулять. Скоро вернется. А что такое?

Он поманил меня пальцем:

— Пойдем, я кое-что тебе покажу.

В кабинете он подошел к компьютеру, а мне пододвинул стул.

— Садись. Может, это ничего не значит, но… я подумал, лучше тебе знать, а то вдруг Марианна что-то услышит.

На экране было открыто множество окон. Гэрт, щелкнув мышкой, увеличил одно. Это был новостной сайт. Я стала читать текст. А заголовок был таким: «В КАЗАХСТАНЕ ПОХИЩЕНЫ БРИТАНСКИЕ НЕФТЯНИКИ».

— Боже! Но это не Кейр?

— Не знаю. Там ничего не сказано. Главный удар — сама новость. Сенсация. Конкретных имен не названо, значит, семьи пока не знают. А нам известно, на кого Кейр работает?

— Мне нет. Марианна, наверное, знает, но ведь у нее мы спросить не можем?

Я стала читать дальше.

— В Казахстане, наверное, полно британских нефтяников, сотни… почему обязательно Кейр.

— Совсем даже не обязательно. А среди британцев и шотландцев тоже не так уж мало.

У меня засосало под ложечкой.

— А что это ты вспомнил про шотландцев?

Гэрт кликнул еще по одному окошку.

— Тут в одном блоге пишут, что похитили американца и двух шотландцев.

— Ох, нет! А это надежный источник информации?

— Не могу тебе сказать. Похоже, это блог одного ученого. Он сам из Казахстана, живет в Абердине. Этот малый считает, что тут подсуетились местные консервационисты.

— Консервационисты?

— Ну да, их предводители. Разновидность зеленых. Он считает, что за этих парней казахские зеленые потребуют выкуп.

— Деньги?

— Не факт. Скорее используют их как средство политического давления. Этот малый пишет, что многие казахи отнюдь не в восторге от того, что творят на их земле.

Гэрт кликнул по следующему окошку.

— Разработки нефтяных и газовых месторождений здорово гробят экологию, это ясно. Особенно страдает Каспийское море. Превратили в контейнер для химических отходов.

Я тупо смотрела на экран.

— Как же нам узнать, Кейр в плену или нет?

— Если не назовут имен, никак. Или придется спросить у Марианны. Она знакома с кем-нибудь из его родных?

— Едва ли. Он много ей про них рассказывал, это она мне говорила. Но про какие-то встречи ни разу… Ой, она сказала, что у Кейра есть сестра, которая живет в Эдинбурге!

— Ты знаешь, как ее зовут?

— Нет. Но она замужем, видимо, у нее другая фамилия, не Харви.

— Узнать бы, на кого Кейр работает, можно было бы связаться с фирмачами, не впутывая в это Марианну.

Гэрт пожал плечами и сунул руки в карманы.

— Может, все-таки ей рассказать? Спросить, нет ли у нее адреса Кейра или телефона?

— Нет, это исключено! Какой смысл ее волновать? Мы же не знаем наверняка.

— Наверняка конечно нет. Но я подумал, лучше тебе это все увидеть. Могут ведь по радио сообщить, и скоро. Или по телику. Тогда она все равно узнает.

— Ладно, как будет, так и будет. — Я кое-как вылезла из-за компьютера и чмокнула Гэртав щеку. — Спасибо тебе, мой ангел, что не поленился все это раскопать. По крайней мере, мы теперь морально готовы. Но, возможно, Кейра никто не похищал. А если да, они там с ним ничего не сделают?

— А на черта им? Это же политический жест. Им пиар нужен. Тогда проще будет давить на нефтяные компании. Чтобы те пошли на уступки, выплатили компенсации, учитывали требования зеленых при составлении производственных планов, всякие такие дела. И вообще, — ободряюще мне улыбнувшись, он снова положил руку на мышку и, сосредоточенно насупив светлые брови, вперился в экран, — совсем не факт, что именно Кейра похитили…

Но это был непреложный факт. Похитили Кейра. На следующий день всплыли имена. «Кейр Харви» и «Казахстан», эти слова Гэрт набрал в «Гугле». Я в отчаянии спросила:

— Может, тезка, и фамилия распространенная?

Развернув стул, Гэрт пытливо посмотрел на меня своими зелеными глазами, в них теплились грусть и снисходительная жалость.

— Тоже нефтяник, тоже работает в Казахстане, тоже шотландец… теоретически такое возможно, но заключать пари на то, что это не Кейр, я бы не стал.

Скрестив руки на груди, Гэрт снова глянул на экран.

— Ну что? Ей скажем?

— А на британских новостных сайтах это уже есть?

— Пока нет. Это я воспользовался «Гугл алерт». Набил слова «похищение» и «Казахстан», и теперь все новости, где они упомянуты, поступают прямиком в твой ящик.

— А известно, почему его похитили?

— Я угадал, инициативные зеленые подсуетились. Хотят, чтобы нефтяные компании аккуратнее обращались с природой. И чтобы не загаживали Каспийское море.

— И они не станут его мучить, правда? Ведь люди, которые борются за чистоту природы, не станут убивать заложников?

— Фанатики бывают разные. Самые сдвинутые — те, которые хотят спасти зверушек. Но наши… — Гэрт снова повернулся к экрану. — Наши вроде как окружающую среду защищают. Наверное, молодые совсем, заботятся о своем будущем. Если они хоть как-то говорят по-английски, что вполне вероятно, то побеседуют с Кейром. И сразу поймут, что он такой же чудик. На одной волне с ними.

— Так говорим Марианне или нет?

Гэрт обернулся:

— Между ними все кончено, я правильно усек?

— Так она говорит, но это все слова, я ей не верю.

— Узнать она может только по радио или в теленовостях.

Взяв ручку, он стал задумчиво постукивать ею по столешнице, уставившись в стену.

— Можно сказать, что телевизор не работает или радиоприемник. Но что-то одно. Чтобы оба сразу сломались, в это она точно не поверит.

— Теленовости мы редко включаем, Марианна больше любит слушать радио.

Гэрт взмахнул ручкой, будто дирижерской палочкой:

— Что, если я вытащу из радиорозетки предохранитель? Включит она приемник, а он бах — и вырубится.

— Она попросит поменять предохранитель, только и всего.

— Знаю. Что-нибудь ей наплетешь, лучше я наплету, если буду у вас. Наверняка она по технической части больше мне доверяет. Скажу, что предохранитель поменял, но приемник все равно не фурычит. Заберу его, чтобы починить. Пару дней можно будет поволынить.

План Гэрта немного меня успокоил, все-таки знающий человек всегда придумает что-нибудь дельное. И только я порадовалась, как кое о чем вспомнила.

— Нет, это ничего не даст. У нее в комнате тоже есть радио, в старом ее кассетнике.

— Он с антенной?

— Да.

— Отломай ее. Скажешь уютом, что нашла записку уборщицы, та будто бы задела нечаянно магнитофон, тот брякнулся и антенна тю-тю.

— Два радио в доме, и оба одновременно вышли из строя? Думаю, сестра моя поймет, что ее дурят. И потом, как я могу подставить миссис Макджиливри? Она очень аккуратный человек, ни разу ничего не разбила. А вдруг Марианна выскажется ей насчет антенны?

— Тогда придется все выложить начистоту. Нельзя, чтобы она вдруг узнала, случайно. Журналюги наверняка посмакуют эту историю, скандал что надо.

Мы долго смотрели друг на друга, потом я сдалась:

— Ладно, я ей скажу. Когда это сделать?

— Лучше подождать, когда Би-би-си сообщит. Думаю, нам надо ориентироваться на то, что скажут они. И вроде бы мы только-только об этом узнали.

— Может, сегодня не сообщат?

— Хорошо бы, — сказал он, снова посмотрев на экран. — Так, что-то только что свалилось к тебе в ящик. Не спрашивай. То самое. Би-би-си со ссылкой на агентство Рейтер называет Кейра, «одного из трех похищенных группой казахских защитников природы, название этой организации выговорить практически невозможно».

— Там сказано, где их держат?

Он дальше прокрутил текст.

— На море. На каком-то судне в Каспийском море. Ух ты, вот гады…

— Что? Настолько плохо? — Я уставилась на экран, нащупывая свои очки, болтавшиеся на цепочке.

— Эти защитники природы предупреждают, что при первой же попытке освободить этих парней или захватить судно, они прикончат одного из заложников.

— Боже ты мой!

— Запугивают, не бери в голову. Это же явный блеф. Обещают отпустить двоих, как только нефтяные фирмачи согласятся на переговоры с представителями этой их организации, а третьего — когда будут подписаны их условия.

— Но переговоры могут продлиться несколько недель!

— Запросто, остается только надеяться, что Кейр будет одним из двоих. Этих отпустят довольно скоро.

— Теперь уж придется ей сказать.

— Да, тянуть некуда. Но, по крайней мере, теперь у нас есть конкретные факты.

— Только нельзя, нельзя говорить ей про то, что зеленые пригрозили одного убить.

— Согласен, этот факт лучше опустить.

— А после того как скажем, что будем делать, а?

— Что-что… ждать. Надеяться, что Кейр сумеет выпутаться. Как ты думаешь, он говорит по-казахски? Или по-русски?

— Он придумал, как точно передать звуками всполохи северного сияния, он знает, как показать звезды слепому человеку. Ничего удивительного, если он заговорил на русском, или на казахском, или… не знаю на каком там еще.