Хан (СИ)

- Что это? – пробормотала я приглушенно, почему-то ощущая себя еще более мелкой и невзрачной рядом с этим творением инженерного искусства.

- Гостиница, – быстро ответил Хан, уверенно сворачивая к большому входу, к которому вела самая настоящая красная ковровая дорожка, и стоял высокий мужчина во фраке, буквально по стойке смирно.

- Идем, мавиш, – скомандовал Хан, заглушая двигатель и ловко выходя из машины, чтобы обойти ее и распахнуть дверь с моей стороны, протягивая ладонь в приглашающем жесте.

В этот раз в его черных глазах не было лукавости или азарта, он смотрела так, словно хотел помочь…словно хотел защитить….и я протянула свою руку, вкладывая свою ладонь в горячую ладонь того мужчины, которого еще не знала, но рядом с которым чувствовала себя живой. И по настоящему счастливой.

Губы Хана дрогнули в улыбке, или мне это только показалось, когда я выбиралась осторожно из машины, кутаясь в его пиджак и чувствуя себя очень неловко в своем виде в таком шикарном месте, где, должно быть, ходили одни миллионеры и звезды кино, вышагивая надменно и гордо. Но стоило крепкой руке Хана обвить мое дрогнувшее тело, как все мысли просто разбежались, словно боясь обжечься об него, когда он уверенно шел вперед, ведя меня за собой, и улыбаясь швейцару во фраке:

- Легкой работы, друг.

Мужчина что-то ответил ему на том непонятном языке, на котором часто говорил Хан, улыбаясь так широко и искренне, что я не смогла сдержать улыбки тоже, когда Хан просто ловко перекинул ключи от машины мужчине, подмигнув и что-то сказав ему в ответ нараспев.

Большие двери распахнулись перед нами, впуская в мир роскоши и элегантности, в которой Хану было самое место.

Невозможно было не залюбоваться этим стройным, черноглазым и идеальным мужчиной, который шагал вперед твердо и резко, вежливо кивая в ответ на десятки приветствий вокруг, когда люди останавливались, чтобы просто пожелать ему доброго дня, не оставляя и шага без внимания и заставляя меня краснеть, оттого, что приходилось семенить быстро и едва успевая за тем, кто выглядел как настоящий король, а я всего лишь мелкой странной девчонкой, замечая, как нам вслед оборачиваются женщины, глядя недовольно и пораженно.

- Что это за место? – прошептала я, когда мы ехали в лифте, ощущая его горячую руку, которая сжалась вокруг меня сильнее и горячие пальцы принялись скользить по трепетной коже бедра, забравшись под его пиджак, совершенно не обращая внимания на людей, которые стояли впереди нас, ожидая нужного этажа.

- Гостиница. – дернул плечом Хан, словно не было ничего необычного в том, как к нему относились окружающие, опуская голову и осматривая своими глазами сквозь пелену ресниц, под которыми снова начинал сиять хищный голод, едва прикрываемый налетом сдержанности.

- Просто гостиница?...

- Да, просто гостиница, мавиш.

Не отпустил он меня и когда мы выходили из лифта, сжимая рукой почти до боли и ускоряя шаг, продолжая вежливо кивать и улыбаться даже на скромные и смущенные приветствия уборщиц, которые оказались как раз на том этаже, куда мы вышли.

Лишь остановившись у больших дверей таких же двухстворчатых, как и в кабинете Хана в его клубе, я едва смогла перевести дыхание, наблюдая, как он открывает номер электронным ключом, распахивая дверь передо мной и галантно склоняя голову в приглашающем жесте, словно не кусал меня своими полыхающими глазами:

- Прошу.

Боже, я чувствовала себя какой-то Золушкой, которая попала неожиданно на бал с легкой руки этой черноглазой странной Феи, такой же милой, как и устрашающей, осторожно входя в номер, который оказался просто за гранью фантастики моего скромного представления о классе люкс.

Этот номер был просто огромный! Только все здесь было непривычно светлое….и привычно золотое. Словно какая-то светлая сторона Хана, которая ощущалась в каждой детале, будь то мягкая кашемировая обивка мебели или позолота на изящном ночнике… все совершенно идеальное, словно каждая вещь лежала на своем месте, искусно вплетаясь в общий вид роскоши, богатства, но вместе с тем невероятной утонченной элегантности и стиля.

- Ну же, проходи, – улыбался Хан, полыхая своими глазами, подталкивая меня от дверей и закрывая их за моей напряженной спиной, пока я стояла, осматриваясь большими глазами и продолжая обеими ладонями сжимать ворот его пиджака возле своего подбородка.

Он спустился первым по ступеням, которые уходили вниз, в своего рода холл, в котором стояла изящная мебель, бежевый ковер настолько мягкий, что выглядел словно облако, а еще здесь был самый настоящий камин. С ума сойти!...

Глядя на то, как Хан прошелся по этой части огромного номера, обернувшись ко мне, я понимала, что он здесь был до этого, поэтому вел себя так, как обычно ведут себя люди, оказавшись дома – раскованно, уверенно и очень умиротворенно. Непривычно было видеть его в светлой обстановке, которая словно сглаживала его острые жадные глаза, смотрящие на меня так, словно внутри них затаился зверь, готовый для прыжка.

Понимая, что веду себя снова как школьница, а еще до жути глупо, я все-равно не могла сделать и шага вперед, тяжело сглотнув, когда Хан рванул ко мне, преодолев разделяющее нас расстояние и ступеньки практически в два прыжка, обхватывая своими крепкими горячими руками и откидывая с моих плеч свой пиджак одним резким властным движением, заставляя прогибаться в его руках, обхватывающих сильно, больно и так жадно.

Я лишь успела сделать один судорожный хриплый вдох, прежде чем его ароматные терпкие губы обрушились на меня, словно ураган, завладевая в единый миг, и снося мой бедный еле дышащий мозг, куда-то к берегам Антарктики к пингвинам.

Горячий бархатный язык, не просил – он требовал и повелевал подчиниться ему, отдавая свое дыхание, свой разум, все свои чувства без остатка, теряясь и падая в него, словно в черную дыру, летя в полной невесомости, содрогаясь от его страсти, которая могла буквально раздавить меня. И, я хваталась руками за горячий напряженный торс, чтобы почувствовать опору и понять, что я не лечу в пространстве, а все еще продолжаю стоять на нетвердых ногах, отдавая себя до головокружения, ощущая лишь его аромат, его вкус, его жадность и власть, которая струилась по моим венам, завладевая каждой клеточкой дрожащего тела.

Я не боялась уже даже задохнуться, понимая, что мне не хватает воздуха и готовая дышать только им, когда сквозь искрящее сознание донесся острожный стук в дверь и тело Хана под моими руками недовольно напряглось.

Он не сразу поднял свою голову, продолжая склоняться надо мной с высоты своего роста и, укусив за нижнюю губу, с рыком на своем непонятном языке, наконец отступил назад, кивнув мне на светлый диван и поправляя выпавшие из его идеальной прически прядки черных волос.

- Сядь туда.

Для начала мне нужно было хотя бы не рухнуть растекающейся лужицей прямо на пол к его брошенному пиджаку, пока я, словно Бэмби на трясущихся ногах, пыталась спуститься со ступенек, облизывая с губ его вкус и весьма смутно ощущая мир вокруг.