Выпускной (СИ)

  Что-то стряслось, иначе он бы не звонил. Ну что ж за чёрная полоса! Несчастье с сыном, с его девушкой, теперь опять что-то стряслось. Он надеялся, что ещё и незнакомец в их квартире не принесёт им неприятности.

  Встретившись с Леонидом, он встревожился не на шутку и предложил свою помощь. После чего не стал больше задерживать сына.

  *****

  Вечером к Гришке пришли сразу двое родителей. Это настораживало.

  - Здравствуй, Григорий, - сказал отец Леонида.

  - Ты нам ничего поведать не желаешь?

  - Простите, - сказал он своим обычным голосом. - Я не хотел обманывать. Но вы окружили меня заботой и любовью, которых мне всю жизнь не хватало.

  Наживку родители проглотили, но это была правда, оба это понимали.

  - Рассказывай. И начни с того, откуда ты знаешь девушку моего сына.

  - С Олей нас связывает давняя история. Я был влюблён в неё с первого класса и измывался над нею, стараясь обратить на себя внимание.

  - А тебя родители не учили, что девушек обижать нельзя? Их надо носить на руках и лелеять?

  - Не учили. Им дела до меня не было. И единственное, что они мне давали, так ругали, когда я что-то натворю. Я и творил, добиваясь хотя бы такой реакции.

  - Ладно. Понятно. И?

  - Я грезил ею все эти годы, а тут она рядом, так близко. Вы сами сделали за меня всё, попросив её ухаживать за вашим сыном. А она меня боялась. Даже не смотря на то, что не помнила ни меня, ни вашего сына. Я думал, что Леонид обижал её, потому и шарахается она от меня.

  Мама закатила глаза. Это объясняло поведение Оли, почему не возразила, но при этом холодно относилась. Она получается чувствовала в больном Гришку. Или наоборот, не видела в нём Леонида. Поверить в то, что сын мог её обидеть, мама просто не могла.

  - И? Какие у вас отношения были с Олей?

  - Никаких. Она перебинтовывала моё лицо и уходила. Я ей подарил свои рисунки в первый же день, но она, хоть и забрала их, счастлива не была.

  - А как ты очутился в больнице?

  - Я хотел покончить с собой, под поезд броситься, тогда ведь никого не обвинят в моей смерти, а на меня напала пьяная толпа. Ну, а я выжил.

  Дальше он поведал о неудачной жизни, ненависти к родителям и желанию им насолить.

  После общения с Лёниными родителями, Гришке стало легче. Как камень с души. Всё же изображать из себя Леонида было затруднительно и не ощущалось, что все эти люди заботятся именно о тебе.

  Потом родители ушли из комнаты, им надо было посовещаться. И Гришка стал ждать приговор.

  Спустя час к нему всё же пришли оба.

  - Значит так. Олю ты больше не увидишь. Во всяком случае, руки к ней протянешь, и я сам тебе их покалечу, - сказал отец Леонида. - Но выставлять на улицу мы тебя не собираемся. Мы готовы ухаживать за тобой и даже принять как сына, но и ты должен прикладывать усилия и стараться стать Человеком, а не скотиной. Если ты согласен, можешь оставаться.

  - Если нет, то мы обратимся в полицию, чтобы нашли твоих настоящих родителей. Пусть забирают тебя.

  Гришка согласился и стал просить названного отца учить его своему ремеслу.

  Семён готов был объяснять теорию, но к практике приступать было рано, пока ноги полностью не заживут.

  А ещё спустя час пришла девушка Марго. Та, что понравилась Гришке. Родители были не против их отношений, а она даже согласилась приходить на перевязки.

  Но когда она ушла, Гришка попросил объясниться с Олей и попросить у той прощение за все издевательства. Ему сказали, что, возможно, ещё и выпадет такой шанс.

  А теперь он должен связаться со своими родителями и поговорить с ними начистоту, рассказать им про все свои разочарования и надежды.

  Оставшись один в комнате, Гришка смиренно позвонил родителям и предложил встретиться. Мама плакала, а отец спросил, мучили ли его?

  - Мучили? Вы о чём?

  - Тебя ведь похитили!

  - Меня никто не похищал! Я выписался по собственной воле.

  - Но родители...

  - Какие родители?

  - Нам сказали, тебя забрали родители.

  - Полиция проводит расследование о твоём избиении и похищении.

  - Меня никто не похищал! - резко сказал парень и как отрезал.

  Тут поступил ещё один вызов на его телефон.

  - Погодите, мне кто-то ещё звонит.

  И парень принял звонок, номер которого не был записан в его телефонной книжке.

  - Григорий?

  - Да. Слушаю.

  - Сейчас придёт посылка на имя Леонида, прими её...

  После этого послышались гудки. А Гришка замер, впервые испугавшись. Во входную дверь позвонили, и мама Леонида пошла открывать. Он слышал чей-то незнакомый мужской голос, но разобрать слов не смог. Спустя минуту пришла названная мама и принесла ему самопальную небольшую коробку в праздничной зелёной блестящей обёртке.

  - Попросили передать нашему больному. Я так понимаю, что это именно тебе, а не Лёне.

  Гришка кивнул и попросил внезапно ставшую родной женщину оставить его наедине.

  Дрожащими руками он стал развязывать красный бант на коробке. Внутри оказались два пучка волос - чёрно-зеленоватый и тёмный - и записка, которая гласила следующее: "Как думаешь, каких твоих женщин волосы? Следующими будут пальцы, а там может и ещё что..."

  Он с трудом поборол страх и взял обе пряди. Тёмные волосы походили на Олины, а светлые - крашенные. Но если предположить, что обе девушки должны были занимать не последнее место в его жизни - значит, Танины. Грустнее всего, что обе не были его женщинами и с ними у него не было будущего. Но они оставили след в его душе и воспоминания. Гришка сглотнул сухой наждачный ком в горле, не веря в происходящее - дорогие ему люди страдают. Телефон в руке завибрировал. Вновь незнакомый абонент.

  - Что вы хотите? - дрожащим голосом ответил он.

  - Чтобы ты страдал! - и трубку бросили.

  Он попробовал набрать в ответ номер ещё раз, но ему слащавый женский голос сообщил, что абонент недоступен. Телефон треснул от сильного сжатия.

  - Что тебе сказали? - вошёл в комнату названный отец. Он бросил взгляд на коробку и, увидев то, что там находилось, прочитал записку. После чего сказал: - Олю похитили, это правда.

  Гришка встретился взглядом с отцом и отвёл ставшие вдруг влажными глаза, не в силах вынести свою боль и беспокойство отца. Чужой человек, ставший вдруг родным, не осуждал, но готов был действовать. И Гришка тоже.

  *****

  Оля с трудом выдержала испытание в виде задержки дыхания. Когда её сгрузили в фургон, она ещё какое-то время старалась не дышать, едва сдерживая силой воли желание вдохнуть. И лишь услышав хлопнувшую дверь, сделала выдох и вдох. Пока изображала из себя жертву, слышала звук ножниц, словно у неё отрезали прядку волос.

  Но ей было не до того, чтобы анализировать это. Она из последних сил держалась, чтобы не вдохнуть. Лекарством пропиталась сама кожа на лице, но дозы не сравнятся с тем, что ей полагалось получить. Отдышавшись, девушка пыталась сообразить, как ей действовать. На ум ничего не приходило, кроме как бежать, если сможет. Но дверь не поддавалась. И паника готова была захлестнуть её. Можно было б приняться стучать, но тем самым она вряд ли спасёт себя и девушку, лежащую рядом. Ведь злодеи услышат и примут меры, чтобы не дать ей удрать. И тогда точно все мучения напрасны. Было страшно, очень. Девушку она попыталась растолкать, но толку не было. В фургоне было темно, за исключением нескольких просвечивающих щелей.

  "Лео, Лео! Я в беде!" - позвала она мысленно. Она не верила в телепатию, но вдруг он почувствует что. Ведь в том, что они были связаны, она нисколечко не сомневалась.

  Заурчал заведённый двигатель грузового малолитражного автомобиля. И от безысходности девушке оставалось лишь беззвучно плакать. Фургон был заперт, и выхода не было, как не было и окошка, связывающего кузов с кабиной. У второй девушки не было личных вещей, ни сумочки, ни телефона. Да и карманы на платье отсутствовали. Оля обыскала каждый сантиметр пространства кузова. Из кабины доносилась какая-то попсовая радиостанция, которую слушал водитель. Оля не знала, был он сам или с пассажиром, но живых голосов различимо не было.