Ужин с соблазнителем

— Но я… Нет, я не смогу сидеть здесь без тебя целый день.

— Пообещай, что ты останешься здесь и дождешься меня.

Он посмотрел на меня грустными голубыми глазами.

— А если я убегу и ты меня больше никогда не увидишь?

— Ты будешь посылать мне сигналы. Помимо своей воли. Я найду тебя, где бы ты ни спряталась.

Он хотел еще что-то сказать, но передумал.

Я видела, как он пробирается сквозь заросли шиповника и ежевики. В его опущенных плечах и неуверенной походке было что-то обреченное. Мне показалось, я вижу своего Алика в последний раз.

Я постаралась прогнать от себя эти мысли.

И снова с заходом солнца на землю спустился туман. Но он был уже не такой густой, как в прошлый раз. Я вышла на крыльцо и подняла голову.

На небе мерцали звезды. Я видела их сквозь клубы тумана, медленно плывущие над моей головой. Зрелище было прекрасным. Если бы Алик был рядом…

«Почему, думала я, он бросил меня? Почему он боится того, что о нас могут подумать? Кто подумает? Его мать? Зинаида Сергеевна? Мои родители далеко. Они ничего не узнают, Да и им, похоже, наплевать или почти наплевать на то, что со мной происходит — лишь бы я была жива и здорова».

Я присела на ступеньку и стала размышлять о том, что случилось со мной за последнее время. Потом я вспомнила, что через неделю начнутся занятия в университете и мне придется вернуться в Москву. Я не могла представить себе, как будет выглядеть мое возвращение, и что я буду делать там без Алика. То, что Алик в Москву не поедет, я знала наверняка, хоть мы с ним этой темы не касались.

«Но я должна учиться — я обещала отцу и матери. И вообще глупо будет выглядеть, если я не стану ходить на занятия после того как успешно сдала экзамены и прошла по конкурсу. Да ведь и Алик хочет, чтобы я училась. Может, он все-таки поедет со мной? Но что он будет делать в Москве?..»

Я вспомнила свое первое впечатление об Алике — он показался мне слегка провинциальным, старомодным и вообще не вписывающимся в мой тогдашний мир. Почему же сейчас я не могу себе представить жизни без него? Или я с тех пор так изменилась?..

А может, все дело в том, что Алик обладает даром влияния на мою волю, психику и так далее?..

Внезапно я почувствовала, что во мне все взбунтовалось, и я решила немедленно бежать отсюда.

«Но ведь мне с ним хорошо…» — шептал какой-то голос во мне.

«Это обман, злой обман, — возражал другой. — Тебе не может быть хорошо с человеком, который с первых дней твоей жизни не просто наблюдает за тобой, а еще и вмешивается в твою судьбу».

«Да, но если бы не он, тебя бы не было на свете, — сказал первый голос. — Он для тебя больше, чем отец и мать вместе взятые. Он для тебя…»

— Чушь какая-то, — воскликнула я. — Бабкины сказки. Начиталась фантастики, насмотрелась по видаку ужастиков. Что я делаю в этой хибаре? Здесь даже электричества нет, не говоря уж о прочих удобствах, — разговаривала я сама с собой, расхаживая по комнате, освещенной единственной свечкой в самодельном подсвечнике из бараньего рога. — Нужно бежать. Но куда? У меня нет ни денег, ни документов. Алик принес мне платье и босоножки. Где-то совсем неподалеку шоссе — мы пересекали его, когда ездили в поселок за хлебом. Это налево, потом через березняк…

Я расчесала волосы костяным гребнем, который лежал под зеркалом, убранным еловыми ветвями. Из него на меня глянуло ужасное лицо, и я невольно отшатнулась. У женщины в зеркале были большие темно-зеленые глаза и по-детски пухлые губы. Она мне кого-то напоминала.

Я была уже возле двери, когда вспомнила наконец, кого напоминала мне эта женщина в зеркале — это была моя дочь. Я схватила со стола банку с молоком и швырнула ею в зеркало.

Дочь отняла у меня человека, которого я так любила. Возможно, она была не виновата в этом, но если бы не она…

Меня никто никогда не любил. Николай стал изменять мне, еще когда я была беременной Ларисой. Из-за того, что я расплылась, как тесто. Но ведь он так хотел ребенка… И Алик хотел, чтобы я родила. А я-то, глупая, решила, что меня он любит больше всех на свете.

Как жаль, что я не успела избавиться от Ларисы — уже бы давно забыла обо всем и жила бы в свое удовольствие. Я бы первая бросила Николая, этого сластолюбца и алкаша. Я была когда-то не просто красивая — я обладала неподражаемым шармом! Помню, киноактеры, и те пускали слюни. Как-то мы с Николаем были на премьере в Доме кино, и, когда он отлучился покурить, ко мне подошел Стриженов… А на открытии выставки Глазунова мне не давал прохода Иванов. Но я считала, что девочке нужен отец, какой бы он ни был. Тем более, я всегда чувствовала себя виноватой перед Ларисой за то, что когда-то хотела избавиться от нее. Я как могла пыталась загладить свою вину, отдавала ей всю без остатка любовь. Лариса была чудесным ребенком, но я так и не смогла полюбить ее по-настоящему, то есть так, как мать должна любить своего ребенка. Хоть и делала для нее все, что было в моих силах. Девочка была слишком своенравна. Она воспринимала как должное все, что я для нее делала. И я поняла в конце концов, что все мои жертвы бессмысленны и бесполезны. Но было уже поздно что-либо изменить. Моя душа превратилась в настоящую пустыню. Мое тело стало ленивым и бесчувственным. Меня мучили по ночам кошмары, и я, чтобы бодрствовать, завела любовника. Это оказалось очень обременительно. Но я видела, что Лариса ревнует, и меня это заводило. К нам домой приходили мужчины, и моя родная дочь все дальше и дальше отходила от меня. Пока мы с ней не превратились в двух абсолютно чужих людей. И тут я поняла, что подобные отношения меня вполне устраивают. Для того, чтобы мы снова стали друг другу родными, я вышла замуж за Игоря — дело в том, что я поняла, что не выдержу этот постельный марафон, Игорь же по своему темпераменту настоящая вяленая рыба. Сейчас мне снова хочется приключений. У меня еще совсем молодое тело и не любившее сердце. Я очень хочу полюбить. Хотя бы на несколько дней. Испытать страсть. А потом… Мне без разницы, что будет потом.

Я хлопнула дверью. Я слышала, как что-то в доме упало на пол, но даже не обернулась. Заросли были ужасно колючими. Я пригнулась и поползла по тропинке. Я не помнила, как я здесь очутилась, что это за место и куда я направляюсь — я просто двинулась вперед, вперед, вперед…

На шоссе было почти пустынно в этот довольно поздний час. Едва я подняла руку, как откуда-то появилась большая белоснежная машина, и водитель распахнул передо мной дверцу.

— Далеко будете, пани? — спросил он, приветливо мне улыбаясь.

— Далеко. Дальше, чем видят глаза.

Он мне подмигнул и нажал на железку. Мы летели в тоннеле, ярко освещенном мощными фарами рефрижератора. Нас окружал первозданный космический мрак.

— Панна не боится путешествовать одна ночью? — осторожно спросил водитель, протянул руку и, как бы случайно коснувшись моего голого колена, приглушил музыку.

— Я не одна. Ты ведь не дашь меня в обиду, верно?

Он ухмыльнулся и похлопал меня по плечу. Он чуть не налетел на встречную легковушку и тихо выругался на своем языке.

— Ты колдунья, — сказал он. — В здешних краях, я слыхал, водятся колдуньи.

— А где мы?

Он громко рассмеялся.

— Где-то на земле. Какая тебе разница — где именно?

— Никакой.

— Как тебя зовут?

— Я не люблю свое имя. Зови меня Лорой. Так зовут мою дочь.

— У тебя есть дочка? — Парень искренне изумился. — И сколько ей лет?

— Семнадцать с половиной. Она поступила в этом году в университет.

— Ты обманываешь меня. Правда, русские женщины выглядят очень молодо. Не все, конечно, но многие. У меня была одна подружка в Чернигове, которой было тридцать пять. Я думал, ей двадцать семь или даже меньше, пока она не показала мне свой паспорт.

— В Чернигове? А ты останавливался когда-нибудь в гостинице возле вокзала?

— Несколько раз. Это самая лучшая гостиница в городе.

— Там очень жесткие кровати, — сказала я. — А от простыней воняет хлоркой. Но там было хорошо, как нигде больше. В ту пору я еще верила, что на свете существуют любовь и верность.