Соглашение (ЛП)

Я улыбаюсь и смотрю на нее. Она вцепилась в простыни мертвой хваткой, ее спина изогнулась в экстазе, а губы чуть приоткрыты. Боже, как же я хочу попасть в её сладкий рот, но не мне решать. Если она захочет, то может сама ответить мне тем же.

Судя по тому, как она смотрела на мой член прошлой ночью, уверен, так она и сделает.

Я уже говорил, что я счастливчик?

Пока она, тяжело дыша, лежит на спине, отходя от оргазма, я тянусь к пакетику с презервативами на столе и быстро раскатываю один. Нам как-нибудь надо будет пройти тесты, чтобы больше не было необходимости предохраняться. Я не против безопасного секса, но нет ничего лучше, чем по-настоящему кончить в женщину и видеть, как твоя сперма стекает по ее ногам. Грязный секс – самый лучший.

Я снова устраиваюсь между ее ног, хватаю за бедра и подтягиваю Стеф к себе, держа ее ноги как можно выше. Я пододвигаюсь ближе, собираясь войти в нее, в такую влажную, горячую и готовую для меня. Не в силах сдержаться, я испускаю тихий стон.

- Я чертовски сильно хочу трахнуть твою мокрую киску, детка, - прикусив губу и глядя Стефани в глаза, я вхожу в нее. Ее глаза открываются шире, то ли она удивлена моими словами, то ли моим членом, входящим в нее, не знаю. Меня устроит любой из вариантов.

Блять, как же она хороша. Представить не могу, как бы это было – почувствовать ее по-настоящему, кожа к коже, каждый влажный, тугой сантиметр ее тела. «Пройти тесты» - не самые лучшие слова во время секса, так что я оставляю это предложение на потом.

Я смотрю вниз, на то место, где я вхожу в нее. По-прежнему удерживая её ноги, я толкаюсь глубже. Нет ничего более сексуального для мужчины, чем видеть это, особенно со Стефани. Ее полные груди колеблются при каждом движении, и когда я ускоряю темп, они начинают подскакивать в ответ. Ее глаза сияют, но я замечаю в них капельку смущения.

Я в восторге от того, что могу сделать с ней такое.

Но еще больше мне нравится, когда она кончает. Выражение на ее лице в этот момент – чистое сияние.

Я плавно провожу ладонями вниз по ее ногам. Прошлой ночью я подарил ей оргазм точки G, и если сейчас подложить подушку ей под попку, то, возможно, удастся это повторить. Мои пальцы довольно искусны, но ее тело так чутко отвечает, словно оно принадлежало всю жизнь мне одному. Я начинаю слегка поглаживать ее нежный маленький клитор, и, черт, она так чувствительна, что тут же извивается подо мной, её грудь вздымается, а губы чуть приоткрыты.

Я хочу быть всем для нее. Я хочу быть лучшим и единственным. Я хочу сделать так, чтобы она желала меня, хотела ко мне и мечтала обо мне каждую гребаную секунду. Хочу, чтобы она понимала, каково это – желать, и хочу знать, каково это – быть желанным ей, и только ей.

Мы оба постепенно приближаемся к кульминации. По сравнению с прошлой ночью, мы делаем это медленно, наслаждаясь каждым движением и тем, как наши тела чувствуют друг друга. Я хочу, чтобы это длилось вечно, и в то же время я умираю от желания кончить в нее прямо сейчас. Мне хочется увидеть, как меняется её лицо во время оргазма, и ради этого я готов продержаться чуточку дольше.

Я хочу быть единственным мужчиной, который видит её такой. Хочу, чтобы она принадлежала мне навсегда.

Стеф кончает первой. Это зрелище просто прекрасно. Ее блестящая от пота кожа будто светится, губы приоткрываются, и она выкрикивает мое имя. Нежный голос полон страсти, и никогда еще мое имя не звучало так горячо. Стеф дрожит, переживая собственный оргазм, и на меня обрушивается мысль о том, какая же она необыкновенная. Думаю, еще немало времени пройдет, прежде чем я до конца осознаю, что наконец-то она моя.

Настает моя очередь, я кончаю и изливаюсь в нее без остатка, отдавая себя так, как и представить раньше не мог. Я ошеломлен, и в то же время на моем лице появляется широкая улыбка.

- Чему ты улыбаешься? – шепчет она подо мной.

- Ты, - отвечаю я ей, отказываясь стереть с лица улыбку. – Ответ всегда будет один – ты.

Она застенчиво смотрит на меня. Я придерживаю кончик презерватива, чтобы убедиться, что он не соскользнет, пока я выхожу из нее. Завязав конец в узелок, я выбрасываю его, прежде чем обратно забраться в постель.

- Господи, я обожаю утренний секс, - говорю я, притягивая ее к себе.

Она так беззащитна и уязвима после оргазма, что тает в моих руках, словно пластилин. Я крепко обнимаю ее, чувствуя свой остывающий пот на ее коже. Несмотря на все мои намерения встать и заняться завтраком, нега, появляющаяся после секса, слишком заманчива, чтобы сдвинуться с места.

На границе сна и реальности я чувствую, как кончики ее пальцев бегут по моим рукам, исследуя контур татуировок.

- Знаешь, - говорит она тихо, - я ни разу не слышала, что за история стоит за этими цитатами. Она вообще есть? Помню, они так внезапно появились у тебя, один день – их нет, следующий – они украшают твою кожу.

Я улыбаюсь. Все знают, что я люблю Чарльза Буковски, так что мне не задавали вопросов о цитатах, которые я выбрал, когда семь лет назад сделал татуировки. Все просто решили, что мне они понравились.

Так оно и было. Но за ними стоит намного, намного больше, и Стеф единственная, кто захотел узнать все подробности.

Я читаю текст на левой руке: «Она безумна, но волшебна. В ее огне нет лжи». Затем на правой: «Свободная душа - это редкость, но ты узнаешь её, если встретишь…», - и хотя это все, что поместилось на моей руке, я продолжаю цитату вслух, - «…главным образом потому, что рядом с ней ты почувствуешь себя хорошо, очень хорошо».

Она согласно кивает.

- Красивые слова, написанные пьянчугой.

- Пьянчуги всегда пишут лучшие стихи.

- Итак, это твои любимые строки, что дальше?

Я прижимаю губы к ее лбу.

- Моя дорогая Мальвинка. Обе эти цитаты о тебе, - я замираю, а она выглядит чертовски шокированной. – Видишь, я тоже поэт.

- Обо мне? – переспрашивает она. Выражение ее лица просто непередаваемо. Я никогда не собирался рассказывать ей правду, но теперь, сказав это, я чувствую себя невероятно свободным. Прямо, как ее душа.

- О тебе, - отвечаю я. – Как я и говорил, ты уже давно околдовала меня.

Закусив губу, она говорит, - Думаю, мне больше нравилось, когда ты вел себя сентиментально.

Но я вижу по её глазам, что это как ни что другое объясняет ей мои чувства.

- Оставь свою душу прямо здесь, - говорю я и прижимаю ее к себе. Через несколько мгновений мы забываемся сном. Я знаю, что засыпаю с улыбкой.

***

Проснувшись через пару часов, мы приняли душ (что, как ни секс в душе, заряжает позитивом на весь предстоящий день?) и, наконец, занялись завтраком.

Точнее, я занялся. Я решил приготовить для Стеф омлет на трюфельном масле. Поверьте, это восхитительно. Шутливо отсалютовав, я поставил перед ней тарелку и вернулся к кофе-машине, чтобы сделать свежий эспрессо.

- Она, должно быть, стоит бешеных денег, - говорит Стефани, смотря на блестящий агрегат. Она делает глоток кофе и блаженно вздыхает. – На вкус обалденно.

Кофе-машина вообще-то была подарком от родителей. Они имеют странную склонность без предупреждений одаривать меня различными вещами. Эта, кстати, была передана со словами: «Вот, она стоит очень дорого. Надеюсь, это скрасит тот факт, что за прошедший год мы ни разу тебе не звонили». Ну, знаете, и все в таком духе.

- Да, стоит, - отвечаю я. – Надеюсь, эта машина еще подсобит мне в будущем. Кажется, вот сработала.

Она щурится, игриво глядя на меня.

- Свинья ты.

- Ты уже так называла меня раньше.

- Ну, если ноге подходит туфелька…

- Свиньи не носят туфельки.

- Носят, в мультиках, - заверяет меня Стеф. Она пробует омлет и закрывает глаза. Ее лицо становится почти таким же, как в момент оргазма. – О, боже. Лучшие яйца, что я когда-либо пробовала.

- Только лучшее от лучшего, - говорю я.

- Только не говори, что ты лично их откладывал.