Смена правил (ЛП)

— Хорошо. Я буду пользоваться такси, — согласилась я, прежде чем почувствовала нервное покалывание вдоль позвоночника. Мне следовало привыкать к путешествиям по незнакомым местам в одиночку. И не только из-за встреч с Джеком, но и из-за моей будущей карьеры. Мои задания по работе почти всегда предполагают нахождение на незнакомой местности.

— Я не шучу, Котенок. И как бы сильно я не хотел, чтобы ты была там со мной, сейчас я просто схожу с ума оттого, что ты будешь одна. — Он сдвинул брови.

— Я не буду одна. Я буду с тобой.

Джек покачал головой.

— Не совсем так. Почти всё время я буду находиться на поле. Я даже не думаю, что найдется день, когда я смогу спокойно пообедать в городе. Как правило, к этому времени мы уже уезжаем.

— Это отстойно, — теперь я понимала, почему жены других игроков команды не ездили вместе с ними на игры.

Джек расправил плечи и повернулся лицом ко мне.

— Я знаю, что тебе придется много времени проводить в одиночестве. Тебе необязательно ездить.

— Но я хочу. По крайней мере, я должна увидеть, что это такое, не так ли? Возможно, мне понравится иметь столько времени для изучения незнакомого города, — предложила я, не зная, кого пыталась убедить, его или себя.

Напряженное выражение не ушло с его лица.

— Может быть, надо попросить Маттео, чтобы он полетел с нами, тогда ты не будешь одна?

Я откинула голову назад в удивлении.

— Нет! Мы не повезем с собой Маттео! Ты с ума сошёл?

— Я только подумал.

— Тогда, перестань об этом думать. Я не хочу, чтобы Маттео следовал за мной по пятам.

Я представила себе, как на это отреагирует местная пресса.

Джек потянулся и взял мою руку в свою.

— Я просто волнуюсь о тебе. Вот и всё.

— Я знаю, но ты должен позволить мне быть большой девочкой и заботиться самой о себе. Знаешь, я прекрасно с этим справлялась раньше, до твоего приезда, — по выражению его лица я поняла, что обидела его. — Я не так выразилась. Я просто имела в виду, что раньше мне не нужна была нянька.

— Раньше тебя не преследовала пресса и фанаты.

— Это правда, — признала я, в животе у меня ёкнуло от этой мысли.

— Я знаю, ты думаешь, что я сумасшедший, Котенок, но я не смогу нормально играть, если буду волноваться о тебе, — Джек опустил голову, и ужасное чувство стыда охватило меня. Я ненавидела быть причиной его боли.

— Я не думаю, что ты сумасшедший, но мне неприятна мысль о том, что я являюсь причиной твоего напряжения.

Его темные глаза метнулись к моему лицу.

— Ты не напрягаешь меня. Я напрягаюсь потому, что не могу расслабиться, когда дело касается тебя. Потому что я чертовски сильно тебя люблю.

Я не знала, что ему ответить. Джек явно дал понять: я была номером один в списке его приоритетов. Я уставилась на него, позволяя моим собственным чувствам заполнить каждую клеточку моего тела. Ощущая переполненность от своих собственных эмоций, я попыталась поднять ему настроение.

— Имеет значение, во сколько я прилечу в пятницу?

Он притянул мою руку к своим губам и поцеловал костяшки пальцев.

— Даже если ты заказала билет на рейс на то же самое время что и мой рейс, я не смогу ехать вместе с тобой в отель. Поэтому не волнуйся о том, чтобы совместить свой перелет с моим.

— Хорошо. Тогда я вылечу сразу после работы.

— Но так ты можешь пропустить игру?

— Не пропущу. У нас сейчас на работе летние пятницы, поэтому мы уходим домой раньше.

— Что ещё за летние пятницы? — усмехнулся Джек.

Я улыбнулась.

— Весь этот причудливый город по выходным уезжает в Хэмптонс. Поэтому по пятницам мы уходим с работы раньше, чтобы местные жители смогли уехать туда.

— Да ладно!

Я засмеялась.

— Я не шучу.

— Ты можешь себе представить, если что-то подобное было бы у нас в Лос-Анджелесе? Как бы это называлось? Малибу-пятницы?

— Пятницы пляжных домиков! — прокричала я.

Джек рассмеялся и наклонил голову набок.

— Ты такая восхитительная. Я очень сильно тебя люблю.

Его слова будто стрелой пронзили мне лёгкие, отчего у меня перехватило дыхание.

— Я тоже люблю тебя.

— Во сколько завтра приедут грузчики?

— В восемь, — я в последний раз оглядела комнату. — Я ведь всё собрала, правда?

Джек покрутил головой во все стороны, осматривая нашу крошечную квартиру.

— Ты всё хорошо сделала, Котенок. Не хуже, чем сделал бы я сам.

— Сам, — мои щеки вспыхнули от его комплимента, и его руки обхватили моё лицо.

— Мы должны покинуть эту квартиру с шумом.

— Что ты имеешь в виду? — я прикусила свою нижнюю губу.

— Думаю, ты знаешь, — Джек оттолкнулся от дивана, прежде чем подхватил меня на руки. — Думаю, у меня в кармане завалялась пара четвертаков. — Его язык скользнул по моим губам, когда он понес меня в нашу крошечную спальню в последний раз.

На следующее утро мы переехали в новую квартиру, и вечером Джек улетел играть в другой город. Но прежде он установил новую кровать, собрал комплект книжных полок, и новый комод. Он пообещал, что сам соберет всю мебель, чтобы я этим не занималась.

Я обожала этого мужчину и то, каким он стал для меня. Для нас.

Наконец-то наступила пятница, и около четырех часов дня я приземлилась в аэропорту Мидуэй в Чикаго. Игра с участием Джека на стадионе Ригли Филд не начнется раньше семи тридцати. Но я знала, что он уже был на поле. До отеля я ехала на такси, как и настаивал Джек. Глядя в окно на заднем сиденье машины, я отмечала различия этого города и Нью-Йорка. Я предполагала, что они будут похожи, но всё оказалось совершенно не так.

В обоих городах было множество высоких зданий, но на этом их схожесть заканчивалась. В Нью-Йорке повсюду лежала грязь, а Чикаго был безупречно чистым, без всякого мусора на улицах. Нью-Йорк постоянно шумел, а Чикаго издавал более мягкий гул.

Я сняла номер в отеле на берегу реки Чикаго, и заказала обслуживание в номер, чтобы убить время до игры. Я смотрела в окно на воду, текущую внизу, и город, который окружал меня. Чикаго имел свой собственный стиль, и я улыбнулась, представив, как я захвачу его вместе со своей камерой. У меня будет много времени для этого завтра.

Когда я приехала на стадион, то почти весь вечер пялилась на вывеску «РИГЛИ ФИЛД, Дом Чикаго Кабс». Это была та часть бейсбола, которая приводила меня в восторг. Я сделала несколько снимков старой красно-белой вывески, в которой мне нравилось абсолютно всё, прежде чем забрала свой билет из кассы. Я прошла по темному проходу, и меня накрыла волна острых ощущений от нового для меня стадиона.

Оказавшись на открытой части стадиона, я стала бродить в поиске своего места и пошла сначала в неправильном направлении, прежде чем поняла свою ошибку. Я задавалась вопросом, будет ли здесь кто-нибудь из стервозных жен. Кроме Трины, я никого не хотела видеть. После трёх отправленных сообщений, я знала, что Трина до сих пор была за границей.

Я шла вдоль ряда зелёных кресел, выискивая свое место. Когда я наконец-то уселась, я огляделась и обнаружила себя окруженной несколькими симпатичными девочками, скорее всего студентками колледжа, но никого знакомого так и не увидела. Я расслабилась, радуясь отсутствию стервозных дамочек. Я даже не представляла, насколько напряженной была в их присутствии, пока не оказалось без их общества.

Не испытывая давления со стороны болельщиков и стервочек, я полностью сосредоточилась на игре Джека. То, как он настраивался на бросок, всегда поражало меня. Он выглядел совершенно другим человеком, когда стоял на кургане из песка, блокировал каждый звук, каждый крик, и на все сто процентов концентрировался на беттере, который стоял на расстоянии восемнадцати метров от него.

И когда он делал бросок, то собирал всё свое хладнокровие воедино и передавал энергию мячу, в отличие от других питчеров, которые рвали и метали, когда соперник обивал их бросок. В игре, в которой твоё душевное состояние может помочь тебе или сломать, Джек умел находить равновесие. Какое бы у него не было настроение вне поля, он никогда не перекладывал его на игру. Джек всегда шёл вперед, не зацикливаясь на прошедшей игре, а концентрируясь на следующей.