С появлением Дрю (ЛП)

— Мне бы хотелось, чтобы я не был твоей самой большой ошибкой, — сказал Дрю.

От его комментария все мысли вылетели из моей головы.

— Ты не ошибка.

Он усмехнулся.

— Просто мне бы хотелось, чтобы ты нашел другой способ, как выйти из драфта, — как я ни пыталась сопротивляться, но слезы все равно полились из глаз, скатываясь по щекам на его голую грудь. Это то, о чем я молчала. Потому что, когда он разрушил все мои мечты одним эгоистичным поступком, он чуть не потерял свою собственную жизнь.

Свою жизнь.

Это не только обо мне и о том, что я потеряла. Это еще и его необходимость причинить себе увечья. Его отчаянье. Его одиночество.

— Я был слабаком, — его голос надломился от волнения. — Я слабак.

— Ты был напуган и одинок. У тебя не было никого, кто помог бы тебе.

— Я хочу, чтобы это была ты.

Я глубоко вздохнула.

— Я тоже.

Я могла чувствовать его тело и взгляд, направленный на меня сверху вниз.

— Энди?

Я подняла голову, положив подбородок на его грудь, и посмотрела на него снизу вверх. Должно быть, это ужасное зрелище — я вся в слезах и с потеками туши на щеках.

— Я хочу заслужить тебя, — он погладил пальцем мою щеку, стирая слезы. — Я хочу быть всем, в чем ты нуждаешься и всем, чего ты когда-либо хотела. Я хочу быть кем-то, в ком ты никогда не усомнишься. Кому ты доверишься. Кого захочешь любить всю оставшуюся жизнь.

Я закрыла глаза, его слова одновременно обжигали и приводили в восторг. Как обе эти эмоции могут быть такими сильными? Как я могу быть такой противоречивой? Искренности в его глазах и словах достаточно, чтобы сломать меня. Но я уже сломлена.

Открыв глаза, я отстранилась от его груди, нуждаясь в некотором расстоянии. Нуждаясь в том, чтобы все это имело смысл. Его слова. Его чувства. Его действия. Чтобы видеть его реакцию, я приподнялась на локте так, что теперь мы находились на одном уровне.

— Почему я?

Он прищурился.

— Почему не ты?

— Да ладно, Дрю. Я слышала истории от Эйвери. Со мной тебе пришлось потрудиться. Хотя есть девушки, которые не создают таких сложностей. Что такого во мне?

Я не думала, что такое возможно, но он прищурился еще сильнее.

— Ты не понимаешь, насколько ты великолепна?

Я склонила голову набок.

— Вранье.

Дрю резко отодвинулся.

— Я серьезно.

Я недоверчиво разглядывала его.

— Мне некуда торопиться, — я не напрашивалась на комплименты. Если он настолько убежден, что нуждается во мне, что я для него единственная, то мне нужно понять, откуда это исходит.

— Я уже говорил тебе об этом в пляжном домике. Ты настойчивая. Мне нравится, что ты не отвернулась от меня… и прежде, чем ты что-то скажешь, тебе, возможно, нравится думать, что ты уже отвернулась, но я знаю, что глубоко внутри — нет.

— Медсестры и врачи не отворачивались от тебя. Почему я, Дрю?

Он вздохнул.

— Мне нравится, что ты не миришься с моим дерьмом. Что не спускаешь мне все с рук. Ты держишь меня в узде.

— Это делает Эйвери. Почему ты хочешь меня?

Дрю закрыл глаза. Он задумался над вопросом или придумывает выгодный ответ?

— Ты заботилась обо мне, когда никто другой больше этого не делал.

Когда он открыл глаза, в них была искренность и правда.

— Ты не должна была. Никто не принуждал тебя, и ты не ждала ничего взамен. Ты просто заботилась. И, наверное, будешь отрицать, но тебе было не все равно, Энди. Я слышал это в твоем голосе. Видел это в твоем разочаровании во мне. Ощущал это в твоей нерешительности, когда ты думала возвращаться или нет.

— Но появилась Бетти, — напомнила я ему. От этого воспоминания мои внутренности все еще выворачивало. — Мне показалось, ей было не все равно.

— Ты права. Ей было не все равно. Всем им было не все равно. Но никого из них не волновал я. Никого из них нет рядом сейчас, когда я не собираюсь стать профессиональным футболистом. Никого, кроме тебя.

Я отрицательно покачала головой. Должно быть что-то большее. Большее, чем просто его непоколебимая уверенность.

— Я не уверена.

— Черт возьми, женщина, — раздраженно проворчал он. — Моя жизнь без тебя лишена смысла.

Дрю посмотрел мне прямо в глаза, убеждаясь, что я внимательно его слушаю. Но я придиралась к каждому слову.

— Это всегда была ты. С тех пор, как я очнулся и увидел тебя, держащей меня за руку, я знал, что это ты.

— Но разве ты не видишь, что для меня это не имеет значения?

Он усмехнулся.

— Думаю, что это не так. Я видел сны.

Я в замешательстве нахмурилась.

— Какие сны?

— Когда я был без сознания. Скорее не сны. Больше похоже на воспоминания.

Я выпрямилась и мое сердцебиение ускорилось.

— Какие воспоминания?

— Мы... на крыше... — Дрю прикрыл глаза, словно искал в своем подсознании детали, которые не мог вспомнить. — Пицца... Выпитые шоты...

Я боялась даже дышать, чтобы случайно не остановить то, что происходит.

— Ты сказала, что ненавидишь меня, но я знал, что это не так. Затем я...

— Затем ты… что? — прошептала я.

Я заметила эмоции, которые редко видела в его глазах. Смущение.

— Обтер тебя губкой.

Воздух покинул мои легкие, а по щекам потекли слезы. Я не была сумасшедшей.

Знала же, что я не сумасшедшая.

И пока я не понимаю этого — и не думаю, что когда-нибудь захочу разобраться — но я знаю, что у Вселенной свои секреты. Действительно ли я хочу подвергать это сомнению, когда все сработало в мою пользу?

— Я знаю, это не имеет никакого смысла.

— Имеет, — я потянулась и обхватила его лицо своими трясущимися ладонями. — Как бы безумно это ни звучало, но это имеет значение. Почему ты не рассказал мне раньше?

— Потому что ты не хочешь иметь со мной ничего общего. Я сделал так, что ты не хочешь иметь со мной ничего общего. И хотя из-за этих снов я чувствовал себя ближе к тебе, именно твое упорство и решимость прорваться сквозь мои стены заставили меня понять, что ты тот человек, который будет держаться рядом со мной. Не потому, что ты что-то ждешь от меня. Вот что дало мне понять, что ты нужна мне. Ты особенная, Энди. Особенная.

Что-то среднее между смехом и рыданием вырвалось из меня.

— И когда я пытался оттолкнуть тебя, я был зол. Зол на себя за то, что сделал тебе больно. Зол оттого, что ты поймала меня посреди этого бардака. Зол на себя за то, что влюбился в единственную девушку, которая никогда не будет моей.

Мои руки опустились на его плечи, и я склонила голову, впервые заметив мальчишеские черты его лица. Черты сына, которого не любили, так как нужно было любить. Черты спортсмена, который находился под слишком большим давлением, когда это было последнее, чего он хотел. Черты парня, который не уверен, кому можно доверять, когда каждый человек в его жизни чего-то хотел от него.

— Я здесь и я твоя, Дрю.

Он нахмурился, выглядя слишком уязвимым, чтобы принять мой ответ.

— Но я хочу тебя в своей жизни, а не только прямо сейчас.

Я кивнула.

— Я знаю.

Дрю уставился на меня так, словно я сошла с ума.

— Думаю, что ты все еще пьяна.

Я отрицательно покачала головой.

— Впервые за долгое время, думаю, что я практически в своем уме. И начинаю чувствовать больше, чем просто боль.

— Ты не можешь быть уверенной.

Он сейчас пытается отговорить меня? После всего, что он сказал, чтобы убедить меня?

— Я уверена.

— Будет нелегко. Я настоящий мудак.

— Так и есть, — рассмеялась я.

Дрю рассматривал меня своими великолепными зелеными глазами.

— Но я этого хочу.

Я прикусила нижнюю губу и кивнула.

— Я тоже.

Его улыбка становилась шире, пока он медленно придвигался — так медленно, что я уж подумала, что он никогда не доберется до меня.

— Я хочу тебя, — заверил он меня, прежде чем, наконец, медленно, но решительно прижался своими губами к моим. Этот поцелуй нёс облегчение. Перемирие. Наше будущее.