Входи, открыто!

Ляля вышла из своей комнаты с сумкой, нашла темноглазого Витю и подала команду:

— Поехали!

Миша уже что-то мерил и отпиливал, и Ляля на ходу попрощалась с ним коротким «Пока! Созвонимся!».

У детского сада она попросила Витю остановить машину и отправилась за дочкой. Иришка пришла в восторг от того, что будет с мамой у папы.

— Я завтра в сад не пойду, — заявила она. — Мне тетя Поля обещала, что мы с ней будем жаворонков печь, а Вася нам помогать будет.

— Какой это Вася? — не поняла Ляля.

— Полосатый, хвостатый, с желтыми глазками, — пояснила Ирина.

— Кот, что ли?

— Кот. Он меня любит.

— А ты откуда знаешь? — удивилась Ляля.

— Он за мной ходит. Раз ходит, значит, любит.

Даже маленький ребенок понимает, что любить значит быть вместе. Нет, Ляля не зря обижается. То есть зря, конечно. Но пока еще обижается. А лучше бы выбросить все обиды на помойку, вот как они с Мишей выбросили диван вместе с хламом из кладовки и стали жить дальше и смотреть каждый в свое будущее…

— Мама, ты согласна, что я завтра в детский сад не пойду?

— Согласна, — кивнула Ляля. — Не только согласна, но даже одобряю и приветствую.

Для нее жаворонки оказались не только сюрпризом, но и большим подарком, и облегчением. Значит, завтра не надо вставать ни свет ни заря, можно будет выспаться, а потом засесть за работу. Ремонт ремонтом, а рукописи тоже нужно сдавать. И все-таки ей было интересно, с чего это Миша так переменился? И почему студенты его так любят?

Всю дорогу Иринка болтала, задавая всевозможные вопросы, и Ляля не успела задать Вите свои. Например, в какие такие походы ходит с ними Михаил Алексеевич? И чем он их всех так приворожил? Или не всех, а есть и другие студенты, которые его терпеть не могут? Ну да ладно, любопытство-то праздное. Доехали быстро, Ляля поблагодарила симпатичного Витю, и он уехал.

С немалым любопытством вошла Ляля в Мишину квартиру. Оглядела комнату, кухню и поняла, что ей тут нравится. Хорошее добротное жилье, никакого холостячества, грязных стаканов на подоконниках, пивных бутылок в углу, носок разбросанных. И сиротства нет, мужской бездомовности, газеток вместо салфеток. У Миши все по местам, чисто, ловко, аккуратно, даже намек на уют есть — желтые шторки на окнах, желтая покрывашка на диване.

Иринка чувствовала себя в Мишином доме хозяйкой, показала Ляле, где полотенце, где чашки, где ложки, достала из холодильника творожки, йогурт, нажала на кнопку чайника.

— А хлеб вон там, — показала она на шкафчик, — я до него не достаю.

Хлеб, сыр и масло Ляля сама достала.

Только сели ужинать, раздался звонок в дверь. Худенькая, невысокого роста пожилая женщина удивленно взглянула на Лялю, потом расцеловала выскочившую Иринку и протянула ей тарелку, накрытую салфеткой.

— Морковная запеканка, как ты любишь, — сказала она.

Ляля поняла, что отказываться нельзя.

— Спасибо, очень люблю, тетя Оля. А это моя мама, — сообщила Иринка, забирая тарелку.

— Здравствуйте, очень приятно, меня Ольга Сергеевна зовут, — представилась тетя Оля, — я — соседка с первого этажа, с вашей Иринкой сидела.

— А я — Елена, — представилась, в свою очередь, Ляля. — Пойдемте с нами чаю попьем, — пригласила она.

Тетя Оля не могла отказать себе в удовольствии познакомиться поближе с Мишиным семейным положением. У нее душа болела, что такой хороший мужчина живет бобыль бобылем. То есть как раз не бобылем, а гулевым перекати-полем. В прихожей она поправила перед зеркалом рыжие крашеные волосы и пожалела, что не подкрасила губы перед тем, как идти к Мише. Все было бы как-то пригляднее и культурнее. Лялю поначалу она приняла за очередную Мишину пассию, потому и здороваться не стала. Со всеми не наздороваешься.

— Спасибо вам за дочку, — поблагодарила ее Ляля, наливая чай и подвигая творожок. — Вы нас очень выручили.

— Как же не выручить? Миша нас, старух, то и дело выручает. Заботливый, внимательный, не гулливый. Я на первом этаже живу, мне все видно, — соврала она, потому что Ляля ей понравилась. — И Ирочка у вас хорошая девочка. С ней побыть — одно удовольствие.

Иринка уписывала морковную запеканку за обе щеки.

— У вас, кажется, на завтра какое-то совместное мероприятие намечено? — шутливо спросила Ляля.

— Нет, это у нас с тетей Полей, — басом сообщила Иринка, вмешавшись во взрослый разговор.

— И что же вы собрались делать? — заинтересовалась тетя Оля.

— Весну привечать, — важно сообщила Иринка. — Мы как жаворонков напечем, так весна уже от нас не уйдет. Ее птички не отпустят. Так тетя Поля сказала. И мы вас всех жаворонками угощать будем.

— Значит, завтра у нас весенний праздник? — обрадовалась тетя Оля. — Поля — молодец, она все помнит, а я вот запамятовала, что уже весна на дворе. Ладно, завтра я с утра за тобой зайду, и мы вместе к Поле пойдем, хорошо?

Ляле стало смешно: старенькие и маленькие стали подружками и завели свою интересную жизнь.

— Может, и вы к нам присоединитесь? — вежливо предложила тетя Оля Ляле.

— Спасибо. У вас завтра будет праздник, а у меня рабочий день. А вечерком снова вместе чайку попьем, — предложила Ляля.

Иришка доела запеканку и включила телевизор. Ольга Сергеевна не отказалась и от третьей чашки и, поглядывая в сторону Иринки, наблюдая одним глазом за мультиком, осторожно сказала:

— Но вы тоже не подумайте, что ваш Миша монахом живет. Он — мужчина обаятельный, у него разные знакомые бывают. Очень приятные женщины, Но не задерживаются. Мне с первого этажа все видно. — Ольга Сергеевна все же решила сказать правду, потому что Ляля ей нравилась все больше и больше. Видно, что хорошая, добрая, такая все, что нужно, поймет.

— Да я и не думаю. Вернее подумала, что он женился, — честно призналась Ляля, — потому что очень хозяйственным стал. А раньше таким не был.

Разговор на этом и кончился вместе с мультиком по телевизору. После третьей чашки Ольга Сергеевна стала собираться домой. От совместного чая она значительно потеплела. Ляля вымыла ее тарелку и насыпала сушек. Этикет она знала, пустую посуду не отдают, примета плохая.

У двери молодящаяся старушка с сушками, поглядев на Лялю, сказала скороговоркой:

— Мужики такие на дороге не валяются. Проворонишь, всю жизнь волосы на голове будешь рвать. С гуленой, вертопрахом горе помыкаешь и будешь, как я, из окошка на чужую жизнь глядеть. А твоего мужика нужно в ежовые рукавицы брать и держать покрепче.

Сказала и ушла. А Ляля постояла еще и посмотрела ей вслед. Потом задумчиво вернулась в комнату.

Если честно, то она не верила в пользу ежовых рукавиц. Если работник, добытчик нужен, тогда конечно. Она знала, видела женщин, которые своих мужей изо всех сил удерживали. Ничего, получалось. До поры, до времени. Но ей что-то другое было нужно…

Для нее было новостью, что у Миши много знакомых. Как-то она об этом не задумывалась. А сейчас посмотрела со стороны и увидела: очень даже обаятельный мужчина, женщины таких умников очень любят.

И соседи Мишу любили. И студенты. Все любили Мишу, а Лялю никто. Вот оно, в чем было дело.

На какую-то секунду Ляле стало это очень обидно. Странно как-то получается, она словно бы задает тон, выводит на дистанцию, а дальше уже без нее бегут, самостоятельно, что Сева, что Миша. Но как только подумала, сразу успокоилась. Так было даже лучше. Она была свободна. Ей было хорошо на свободе. Спокойно и вольно. И все остальные тоже пусть как хотят, так и живут… Ляля знала свое энергичное, деятельное сердце. Ему вечно нужно было спешить и спешить вперед. Она не будет возражать, если кому-то захочется спешить вместе с ней. Но и принуждать никого не будет. Не до того ей, некогда. Ей нужен спутник, сотрудник, сожитель, с кем она вместе сможет жить, постоянно двигаясь вперед…

Ляля разложила диван, и они улеглись с Иришкой спать. Иришка заснула быстро, свернувшись, как котенок. А Ляле не спалось. Она бы поработала. Но и не работалось. Поэтому она лежала тихонько и думала о прошлом, а потом о будущем. Разные мысли бродили у нее в голове. Тихонько зазвонил телефон. Наверное, звонил Миша. Как это они сами ему не позвонили, не сказали, что все у них хорошо? Ольга Сергеевна их с толку сбила, больно долго чай пили! Ляля огляделась, не сразу сообразив, где стоит телефон, потом посмотрела на письменный стол и увидела. Подошла, взяла трубку. На ее «алло» ответом было молчание. Она еще несколько раз повторила «алло» и хотела уже попросить перезвонить, как женский голос спросил: