Шестое чувство [СИ]

 Игорь весь вечер рассказывал про свое обучение, впечатления от разных жизненных обстоятельств, событий и знакомств. Интересовался, как я планирую встречать день рождения и новый год, предлагая что-то запланировать совместно. Рассказывал о родителях и проказах Степана, тихо сидевшего у меня на коленях и певшего именно для меня сегодня такие невероятно-бархатные песни разукрашивая их разными оттенками то тихой, то громкой пушистости. Приятный серый мех слегка подрагивал от издаваемых им мелодий, и он довольный своим мастерством все выводил лучше и лучше.

 Я видела все происходящее как будто со стороны, при этом не задетая ни одним словом, которые только проходили сквозь и мимо меня и ударялись где-то уже за моей спиной о стену. Игорь достаточно быстро увидел мою отстраненность и понял бесполезных расспросов, так как я объяснила все недомоганием. Скорее всего он понимал, что дело не в здоровье, а вернее оно уже причина того что произошло, но тактично молчал об этом и только пристально смотрел, думая, что я не вижу краем расфокусированного взгляда его наблюдений за мной.

 Вечер был закончен, и со Степаном пришлось расстаться, он выскочил из моих рук и побежал к двери. Потряхивая при этом более длинным мехом на боках.

 - Как знает, что домой пора. Он так же дается сушиться феном после ванны?

 - Да, мама передавала тебе спасибо за это волшебное приручение к фену его. Только ты не побоялась маленький мокрый комок совмещать с шумным прибором, и почему-то он тебя послушался, а то мы его вообще боялись мыть. Знаешь, мне кажется, сейчас тебе нужна помощь. - Наконец-то нарушил свое молчание об увиденном во мне Игорь. - Думаю, ты даже о себе сейчас заботиться не можешь самостоятельно. Что произошло?

 - Мы расстались с любимым человеком.... Вернее это он расстался со мной.... Ты извини, я сейчас говорить не могу про это, а то расплачусь....

 - Хорошо. Я перезвоню тебе, как домой приду, поговорим? Ты давай поправляйся и на новый год и день рождение не исчезай никуда, пожалуйста, я специально приеду из Питера, а то ты тут совсем закиснешь. - Предложил Игорь. - Ага. - Отрешенно ответила я, даже не осознавая, что я пообещала или не пообещала и запланировала или не запланировала. - Пока Степан. - Помахала я коту, повисшему пузом на руке Игоря во всю длину до локтя, еле умещаясь там.

 - Пока. - Ответил Игорь и хлопнул глазами тусклого золота Степан.

 Дверь за ними захлопнулась, а я все повторяла и повторяла в своем диком шторме с защемленным сердцем "на чужом несчастье счастья не построишь" и надежды все тонули и тонули в глубине.

 Ровно через две недели с начала шторма вечером около 8 раздался телефонный звонок и, ничего не подозревая, я сняла трубку.

 - Здравствуйте! - Зажурчал все тот же бархатный голос, появившись, будто чеширский кот из Алисы в стране чудес из ниоткуда с улыбкой. - Ты готова стать хозяйкой серого персидского котенка?

 У меня в голове завертелась картинка маленького Степана - пушистого комочка с хвостиком морковкой, каким я его принесла к себе домой первый раз, кажется совсем недавно. Наверное, думает оставить мне подарок в виде кота, купил похоже на птичьем рынке и, хочет, чтобы у меня как можно дольше оставалось напоминание о нем. Вот как можно дарить животных без предварительного согласия будущего хозяина? Куда я дену этого кота, когда поеду на сессию? Ответственность-то какая, он издевается, наверное, надо мной? А во мне тем временем уже начал успокаиваться бушевавший две недели шторм, но расти протест навязывания мне ответственности за беззащитное пушистое существо в образе маленького котенка почему-то именно серого цвета похожего на Степана в моих мыслях.

 - Нет, я не готова стать хозяйкой.

 - Почему?

 - Я не могу взять на себя такую ответственность. - Обдуманно сказала я.

 - Ты же написала "Андрей ты прав" с вопросительным знаком. - После непродолжительной паузы прозвучал голос Андрея.

 - Ты ошибаешься там утверждение, а не вопрос. Там стоит многоточие и только потом вопросительны знак, вопрос он как бы во времени, оно нас рассудит. - Произнесла я, понимая, что его решения никогда не надо обсуждать. Если он прав, то прав, если не прав, то смотри первый пункт. В момент объяснения мне даже стало как-то неудобно, что я, поставив даже после многоточия вопросительный знак, как бы усомнилась в его правоте, которая абсолютна всегда и во всем для меня.

 - Ты знаешь, последняя часть твоего стиха очень отличается по стилю от первой, почему?

 - Потому что я увидела ее во сне и утром только добавила к тому, что писала вечером для тебя.

 Как я рада была, что он позвонил, бархатные нотки его голоса ударили в мои виски и стучали мелодией счастья при каждом слове, разбудив во мне то чувство защищенности и штиля со знаком "примерно равно". Это и есть счастье, беспредельное счастье, которое кружило голову и не давало сосредоточиться на словах и их смысле. Мне было все равно, что он говорил о коте, о морозе за окном, о звездах, межпланетном пространстве или подводных глубинах, только бы говорил-говорил-говорил, и я не отдавала себе отчет, о чем говорила сама, да и это было не важно, абсолютно неважно для меня. Ведь это он на том конце, все остальное не имеет значения. Но все это было внутри и не проявлялось внешне, ведь я его похоронила две недели назад, безутешно рыдая все это время до его звонка, и я пока не верила, что он воскрес, совсем не верила.... Не верила своему случившемуся сегодня счастью....

 Вдруг я услышала, как была снята трубка параллельного телефона. У меня второго аппарата не было, да и снимать его было некому, поэтому я поняла, что это со стороны Андрея кто-то слушал, и он произнес:

 - Ты понимаешь, откуда я сейчас тебе звоню? Из дома. - Сам ответил на свой вопрос Андрей.

 - Да, понимаю.... - Машинально ответила я, не соображая вообще ничего.

 - Видишь, как нас хотят послушать. - Сказал он нарочито громко.

 На том конце какая-то женщина, для кого-то в комнате уже кладя трубку что-то непонятное мне произнесла, обозначив свое присутствие.

 - Ты ошибаешься, наверное, просто хотят позвонить, а мы занимаем линию.

 - Да нет, у нас все....

 - Перестань, все нормализуется, все уляжется, не торопись с выводами. - Пыталась я успокоить Андрея осознавая и скрывая под ложным спокойствием свои эмоции хлеставшие внутри фонтаном счастья, штилем и защищенностью, бабочками и поющим сердцем от того что он позвонил все равно по какому поводу. - Вы помиритесь, все будет в порядке. - Пыталась я помочь ему восстановить привычную структуру жизни - спасти семью, его ребенка, его репутацию, в конце концов, его привычную жизнь.

 Ведь кто-то должен помочь, помирить, кто-то должен сейчас быть мудрее и выше всяких обстоятельств и личных выгод. Потом, все выяснится потом, но сейчас надо успокоить, нельзя с плохими эмоциями рядом быть ни ей, ни ему, сын ведь рядом, он же тоже во все это втянут, ему-то как, ой, нельзя так им. - Свистело у меня в голове со скоростью полета стрижей перед дождем.

 За время разговора еще несколько раз кто-то снимал трубку и по несколько минут вслушивался в слова, произносимые нами, вздыхая и выражая свое неудовольствие, я старалась в это время вообще ничего не говорить и все меньше и меньше понимала, что происходит вообще на самом деле и что говорится нами. Я была парализована каким-то впрыснутым мне паралитическим ядом, в момент, когда первый раз была снята трубка параллельного телефона у Андрея. После этого я не могла думать ни о чем другом, как об Андрее и его жене на том конце провода и как она снимает трубку каждые пять минут и куда она хочет позвонить, не давая поговорить тому, кто принял это решение раньше ее. Я думала не обо мне и Андрее в разных местах страны, а о них, только о них и об их сыне и от этого я леденела, и превращалась в обездвиженную в словах и мыслях и не понимающую ничего вообще в этой жизни.

 В конечном итоге разговор был закончен, и мы положили трубки. В душе шторм сменился подобием качки, все-таки позвонил, значит не все так плохо, значит, еще есть надежда, есть возможность на счастье.