Игра за счастье (ЛП)

Он прислонился бедром к дверному косяку.

– Так-так, значит у нас тут ненавидящая спортсменов мисс Кари.

Она глубоко вздохнула.

— Я никогда не говорила, что ненавижу спортсменов.

— Вы сказали, что футболисты требуют слишком много внимания и что они высокомерны.

— Совершенно верно.

— Абсолютно понятно, детка, как вы думаете. Давайте быстрей разберёмся со всем!

— Хотела бы я, чтобы всё было так просто.

Он вопросительно приподнял брови.

— Мне поручили на протяжении первых двух недель находиться рядом с вами в течение всего дня. Затем мы будем видеться реже.

На красивом лице футболиста промелькнул намёк на панику. Очевидно, он думал, что она ждала и не могла дождаться, когда смогла бы скорее подписать его документы и избавится от спортсмена раз и навсегда.

— И что именно это значит?

— Это значит, — сказала Кари, — что в течение следующих четырнадцати дней я стану вашей тенью — ежедневно, на протяжении шести дней в неделю, с восьми до семнадцати часов. Я буду следовать туда, куда направляетесь вы. Другие две недели мы будем встречаться каждый день в течение часа, чтобы убедиться, что вы остаётесь с мячом в руках.

Лёгкая дрожь его челюсти вызвала у неё улыбку.

Она подняла подбородок и прошла мимо него в фойе. Её приветствовали внушительное, двухэтажное помещение, большая, открытая гостиная, а также художественно оформленные потолки и мраморный пол.

— На следующей неделе приезжает моя семья. Я хотел бы выделить несколько дней для того, чтобы провести немного времени с ними, — объяснил Макс. — Могли бы мы пропустить эти дни?

— Ни в коем случае, — сказала она, пожав плечами. — Вы хотели меня, вы меня получили. Но не волнуйтесь, Макс. Вам придётся многому научиться. Как пройти на кухню?

Он нахмурился и указал направо.

— Вы придёте, даже когда у меня будет гостить семья?

Она кивнула.

— Это определённо будет весело.

— Совершенно идиотская ситуация.

— Воскресенья полностью принадлежат вам, — добавила Кари, бросив взгляд через плечо, и пошла в направлении, которое он указал, — хотя, возможно, однажды я неожиданно к вам наведаюсь, чтобы убедиться наверняка, что вы следуете основным принципам питания, которым я буду обучать вас в течение следующих недель.

Кухню найти было легко — огромное помещение, которое состояло в основном из гранита и известняка, с высокими окнами и холодильником, который был достаточно большим для ресторана. В центре комнаты находился огромный кухонный остров, над которым с потолка свисала коллекция кастрюль и кухонной утвари. Хотя среди её растущей клиентской базы были известные бизнесмены, модели и, даже несколько спортсменов, она ещё никогда раньше не видела такую кухню, как у Макса Даттона.

Какой характер может быть у мужчины, если он живёт один в этом огромном доме?

Прежде, чем Кари смогла довести свою мысль до конца, в кухню не спеша вошла едва одетая девушка, на которой не было ничего, кроме свободного шёлкового халата. Она отбросила свои длинные, белокурые волосы в сторону и, наконец, заметила, что находится здесь не одна.

— О! Привет! Макс не говорил мне, что ждёт гостей.

Тот сложил руки на груди.

— После того, как мисс Кари дала понять, что во всём мире не найдётся достаточно обезболивающих, чтобы заставить её сотрудничать со мной, я не ожидал, что она появится.

— Такого я не говорила, — возразила Кари.

Смех девушки помог ей немного расслабиться.

— Я Бреанна, — представилась она, отталкивая Макса с дороги, чтобы подать Кари руку.

Женщина протянула свою руку мимо Макса и ответила на рукопожатие.

— Привет, я Кари Мерфи.

— Та самая Кари Мерфи, которую назвали лучшим диетологом Лос-Анджелеса?

— Однако, к сожалению, я не выиграла эту награду, — сказала Кари, — хотя и была номинирована. — Она невольно улыбнулась. — Откуда вы узнали? Я сама услышала об этом только на прошлой неделе.

— Я купила вашу книгу: «Лучшие советы по питанию для беременных». Дама на кассе упомянула номинацию. И вот, теперь вы здесь.

— Вы беременны? — спросила Кари, которая не смогла обнаружить даже намёк на животик.

Бреанна кивнула и погладила себя по животу.

— Срок совсем ещё маленький, но я уже очень взволнована... и очень нервничаю.

— Это вполне понятно. Ничто не может сравниться с чувствами, которые испытываешь, вынашивая в себе ребёнка... за исключением, конечно, самого материнства.

— У вас есть дети?

— Один, — ответила Кари, браня себя за то, что выболтала уже слишком много.

И заметила, что Макс рассматривал девушку так, как будто он был самым счастливым мужчиной на земле. Что-то внутри Кари болезненно сжалось. Четырнадцать лет назад женщина отдала бы всё за то, чтобы Макс смотрел на неё точно так же, когда она была беременна его ребёнком.

Кари сглотнула.

— Я могла бы говорить о детях целый день, — сказала она, — но мне нужно начинать работать. Нас с Максом впереди ждёт длинный день.

Она открыла холодильник и не видящим взглядом уставилась в него, пытаясь взять себя в руки. На один долгий момент Кари сосредоточилась на одном только дыхании, но потом, сзади, вплотную к ней, подошёл Макс и схватил кусочек сливочного масла.

Она стукнула его по руке, и он его выронил. С хлюпающим звуком масло упало на пол.

— Ау! Что вы творите?

— Приятно было с вами познакомится, — сказала Бреанна, смеясь, и исчезла в том направлении, откуда пришла.

— Мне тоже было приятно, — ответила Кари через узкую щель между рукой и стальной грудью Макса. Он не сделал ни одного движения, чтобы отодвинуться от неё, и она посмотрела на Даттона. Не смотря на мимические морщинки вокруг глаз, Макс всё ещё обладал тем мальчишеским очарованием. Почему у него не могло быть лысины, или пивного живота?

— Вам нельзя есть масло, — объяснила ему Кари, пока он по-прежнему мрачно на неё смотрел. Видимо, пытался запугать женщину своим размером.

Она схватила всю упаковку масла, нырнула под его руку и выбросила жирный продукт прямо в мусорное ведро под раковиной. Из тостера выпрыгнули рогалики. Не удивительно, что люди из НФЛ проявляют о нём беспокойство. Мужчина срочно нуждался в помощи в вопросах питания. Она взяла ломтики рогаликов и бросила их в ведро к маслу. Затем схватила упаковку хот-догов, которые лежали у Макса за спиной, и повертела их у него перед лицом.

— Эти сосиски производятся из мышечного мяса. Они содержат в себе все существующие аминокислоты, витамины B и железо, что, собственно, хорошо. Но так же, продукт насыщен массой жира и холестерина. — Кари покачала головой. — Поэтому на них накладывается абсолютный запрет.

Макс выхватил пакет из её рук.

— Повторю бессмертные слова Ретта Батлера: «Честно говоря, моя дорогая, мне наплевать». — Он от души рассмеялся.

Кари снова отобрала хот-доги и бросила их в мусор, прежде чем Макс смог ещё что-то возразить.

— Вы хотите прожить долгую, здоровую жизнь или продолжать питаться вредной пищей?

— В любом случае, у меня нет шансов стать старше сорока лет. Вы тратите своё время.

Она фыркнула.

— Кто вам такое сказал?

— Это связанно с мужскими генами рода Даттон.

— С чем?

— С мужскими генами Даттон. — повторил он. — Мой дед сложил тапочки прежде, чем ему исполнилось сорок. — Он щёлкнул пальцами. — Та же история с моим отцом. Просто так. В соответствии с медицинскими заключениями, у них не было проблем с артериальными отложениями кальция и они оба имели совершено здоровое сердце.

— Это странно.

Он кивнул.

— Женщины Даттон называют это семейным проклятием.

Его взгляд был серьезным... и, одновременно, расслабленным, как будто у мужчины было достаточно времени, чтобы подумать о своей ранней смерти и смириться с этой мыслью. Идея о том, что Макс умрёт и никогда не узнает о своей дочери, об их общей дочери, заставила её почувствовать себя виноватой.

Минуточку, Кари! Его история являлась полным абсурдом. Он был отличным манипулятором, играющим на чувствах женщин. Макс Даттон пытался обмануть её, апеллируя симпатией. Это был один из старых трюков. Она посмотрела ему в глаза и попыталась увидеть, пытался ли футболист её одурачить.