Стеклянная свадьба

– Вы поженились, пока еще учились в колледже, не так ли? – спросил Майк.

– На втором курсе, – ответила я и объяснила: – Мы просто не могли ждать. Правда, дорогой? – Питер посмотрел на меня при свете мерцающих свечей и чуть заметно улыбнулся. – Мы были безумно влюблены друг в друга, – продолжала я, расхрабрившись от выпитого искристого вина. – А истинные католики не могут жить в грехе!

В действительности я уже не истинная католичка, хотя тогда была. Теперь меня скорее можно назвать «рождественской» прихожанкой. Я хожу в церковь не чаще трех-четырех раз в год.

– Я помню, как вы впервые встретились, – сказала Мими. – Это было во время нашего первого семестра в Дареме, на балу первокурсников. Ты, Фейт, посмотрела на Питера и прошептала мне: «За этого мужчину я выйду замуж» – и вышла!

– Мы были тогда как суперклей, – усмехнулась я. – Приклеились за несколько секунд!

При этих словах улыбнулась мать Питера, Сара. Мне нравится Сара. Мы всегда с ней ладили, хотя у нее были тогда опасения, она считала, что все у нас закончится разводом, как и у нее. Но мы не развелись, и я уверена, что не разведемся. Как я уже говорила, я верю в будущее. Сейчас Сара оживленно болтала с детьми – она довольно давно не виделась с ними. А Питер немного отошел и расслабился, пока мы говорили с Мими и Майком. Мы все немного выпили и ощущали приятное тепло, когда до нас донесся ледяной порыв ветра – дверь распахнулась, наконец-то прибыла Лили.

Забавно наблюдать, как Лили входит в помещение. Ты почти слышишь, как челюсти со стуком падают прямо на пол. Так было и сегодня вечером. Она так привыкла к этому, что, похоже, даже не замечает, но я, как всегда, не могу сдержать улыбки.

– Дорогая, мне так жаль! – воскликнула она, стремительно приближаясь к нам в облаке духов, не обращая никакого внимания на взгляды всех присутствующих мужчин. – Мне так жаль, – повторила она, и ее длинная, до полу, песцовая шуба соскользнула с плеч и тут же была подхвачена метрдотелем. – Видите ли, в город приехал Гор – Видал, не Эл, [6] – мы пропустили по стаканчику в «Ритце», затем мне пришлось поехать на Корк-стрит, где состоялся этот скучный частный просмотр. Она сняла меховую шляпку, и я увидела снежинки на ее длинных, до плеч, черных, словно вороново крыло, волосах. – А у «Шанель» представляли новые духи, – продолжала она, – так что мне пришлось и там показаться… – Она вручила официанту несколько изящных маленьких сумочек. – Но к лорду Линли на его вечер я заскочила всего лишь минут на десять – мне так хотелось приехать сюда, к тебе.

Я взглянула на Мими – она, казалось, лишилась дара речи.

– Поздравляю с годовщиной, Фейт, дорогая! – воскликнула Лили, протягивая мне пакетик от Тиффани. Внутри обитой шелком коробочки лежал маленький цилиндр из чистого серебра.

– Это телескоп, – изумленно произнесла я, поднося его к левому глазу. – О! Нет, это… какая прелесть. – Когда я поворачивала ободок правой рукой, тысячи блесток – красных, пурпурных и зеленых – складывались в ослепительные узоры, словно тысячи фрагментов ярко раскрашенных снежинок.

– Замечательно, – пробормотала я. – Калейдоскоп. Я уже много лет не видела калейдоскопа.

– Я долго не могла решить, что бы такое подарить тебе, – призналась Лили, – но наконец подумала, что это может развлечь тебя. Это и для Питера тоже, – добавила она, одарив его кошачьей улыбкой.

– Спасибо, Лили, – отозвался он.

– Просто фантастический подарок! – воскликнула я, обнимая ее. – И наряд у тебя потрясающий! Сегодня на ней был голубовато-зеленый кашемировый двойной комплект, габардиновая юбка до колена и сапожки из змеиной кожи, по всей вероятности, от Джимми Чу.

– Кашемировый комплект – это всего лишь Николь Фархи, – заметила она. – Но мне наскучил «Вояж». Джил Сандер прислала мне юбку. Не правда ли, как мило с ее стороны. Разрез такой глубокий, что его можно было бы расценить как наступательное оружие. Я ее поношу, Фейт, а потом она – твоя.

– Спасибо, Лили, – печально сказала я. – Но мне ее не натянуть. – Лили носит десятый размер, а я четырнадцатый. К тому же она почти шесть футов и даже выше, если на каблуках, а я всего лишь пять футов четыре дюйма. И это странно, потому что, когда нам было по девять лет, мы носили одинаковый размер. Тогда она донашивала мои вещи, а теперь отдает мне свои. Тогда была бедна она, а теперь я. Однако мы сами делаем свой выбор в жизни, и, как я уже сказала, я вполне счастлива тем, что выбрала.

Официант налил Лили бокал шабли, затем увидел большую сумку от Луи Вюиттона у нее на коленях и спросил:

– Могу я забрать это у вас?

– О нет, спасибо, – ответила она с лукавым видом. – Это всего лишь дамская сумочка.

– Правда, мадам? – подозрительно переспросил он.

– Конечно, – ответила Лили, ослепительно улыбаясь, и ее белые зубы сверкнули словно снег на фоне роскошной темно-бронзовой кожи. – Я с ней никогда не расстаюсь, – объяснила она.

Я знала – почему. Лили любит подобные сомнительные проделки. Но, как я уже говорила, она всегда нарушает общепринятые правила. Как только официант удалился, Лили поставила сумку под стол и быстро расстегнула молнию, затем посмотрела на меня, усмехнулась и стащила с моей тарелки последний кусочек мяса.

– Возьми, дорогая, – прошептала она, опуская под стол свою холеную руку с покрытыми лаком ногтями. – Тетушка Фейт хочет, чтобы ты это скушала.

До нас донеслись сопение, пыхтение, затем послышалось тихое поскуливание. Мы с Кейти и Сарой приподняли скатерть и заглянули под стол, где собачка Лили, ши-тцу по имени Дженнифер, только что проглотила остатки моей баранины. Из пасти высунулся розовый язычок и пробежал по маленькой лохматой мордочке, затем она безучастно уставилась на нас своими огромными черными глазами навыкате.

– Какая прелестная прическа, – со смехом сказала Сара. Мягкие пряди на шерсти Дженнифер были собраны в высокий узел и заколоты блестящей заколкой.

– О да, она великолепна, – со вздохом согласилась Лили. – Не правда ли, Фейт? Разве это не самое прелестное создание в мире?

– О да, – солгала я, глядя на выступающую вперед нижнюю челюсть Дженнифер, ее кривые зубы, бородку и маленькую приплюснутую мордочку. – Дженнифер просто восхитительна, – добавила я, лицемерно улыбаясь.

Опять-таки многим может показаться, что Дженнифер необычное имя для собаки. По правде говоря, ее полное имя Дженнифер Анистон. Так ее назвали из-за длинной светлой шелковистой шерсти и потому, что она «заслужила такое имя». Во всяком случае, надеюсь, что это так, – ведь Лили тратит половину своей зарплаты на эту собачонку. Сумка для собаки от Луи Вюиттона, например, стоит не менее пятисот фунтов. Лили, кроме того, приобрела восемь ошейников от Гуччи, пять поводков от Шанель, две попонки от Барбери, три чашки от Пола Смита, а видели бы вы ее постель! Она похожа на восточный шатер с китайскими настенными драпировками и шелковым ковром. Цель всего этого – напомнить Дженнифер о ее древнем происхождении в императорском Пекине. Ши-тцу были храмовыми собачками, и Лили обожает свою. Но между нами говоря, Дженнифер Анистон не в моем вкусе. Это вам не Грэм. Он обычно смотрит на нее с изумлением, слегка недоверчиво, словно сомневается, собака ли она.

– Как журнал? – оживленно спросила я, меняя тему разговора.

– Просто сказочно, – ответила Лили. – Вот февральский номер – посмотрите! Я только что получила его из типографии. Я развожу их по всему городу.

Взяв журнал в руки, я ощутила его тяжесть. Обложка сверкала под светом ламп, словно искусственный лед. «Я сама» – провозглашалось с верхней части первой страницы над фотографией Кейт Мосс. Я взглянула на заголовки: «Стойте в очереди и писайте – пятизвездочные туалеты», «Эти девчонки в дорогих нарядах – божество или убожество?» и «Движущая сила – наши десять щипчиков!»

– Все те же невозможные темы! – пробормотал Питер, закатывая глаза.

Я незаметно ударила его ногой под столом, затем мы с Сарой принялись листать журнал, старательно восхищаясь вслух замечательными фотографиями, аксессуарами и моделями. И конечно же, рекламными объявлениями. Их было множество. Некоторые из них, как мне посчастливилось узнать, стоили по тридцать тысяч фунтов за страницу, это больше, чем я зарабатываю за год. Там была, кстати, одна реклама дорогого крема для лица, с фотографией персидского котенка, и хотя я любительница собак, тем не менее не удержалась от возгласа: «Аааах!»