Роман с вампиром

Второй год в этом подвале, показавшемся сначала неказистым, но впоследствии привычным и даже уютным. Люди ко всему быстро привыкают, корнями прорастая в окружающую обстановку. И она не была исключением. Уже вполне устраивал этот маленький, буквально на два стола закуток, отведенный под бухгалтерию, чисто убранное рабочее место, за которым приходилось сидеть намного дольше положенного, серенький шкаф с мелькающими за стеклом обозначениями, календарь на стене, колонки для музыки – без последнего Вика жизни просто не представляла. Здесь все светлое – светлые двери, светлый пол, светлые, поклеенные обоями с незатейливым рисунком, стены, маленькая кухня рядом, со всем необходимым на ней и тоже светлая. Вот и все, что ее окружает каждый день. За два года мало, что внешне изменилось – директор не любил особо тратиться, предпочитая оставлять все, как есть. Ограничивая во многом, как окружающих, так и самого себя. Лишь по запаху сладковато-горьких духов, отсутствию лишних вещей на столе и под ним, образцовому порядку в ящиках можно было понять, что если не обстановка, то главный бухгалтер поменялся точно.

Колесникова попала сюда по объявлению, договорившись приходить на полдня после обеда и работать на полставки. К тому же, в старой фирме дел было слишком мало. Достаточно выйти на два-три часа в день, чтобы все успеть и посидеть подольше в отчетный период. Ранним утром появляясь в своем чистом, современно обставленном кабинете, а к обеду уже мучаясь от безделья, она донимала всех своими рационализаторскими предложениями – как все улучшить. «Замуж тебе пора!», – смеялся над очередной с воодушевлением выплескиваемой идеей молодой широкоплечий парень – ее начальник.

Вика приглянулась ему сразу – своей шустростью, деловитостью, веселыми искрами в глазах. А главное – кокетливой грацией, мягкостью и плавностью движений, нежным голосом – всем тем, чем природа одаряет женщину. Месяц ухаживаний прошел впустую. Подождав еще какое-то время, решив, что это, наверное, бесполезно (да и напрягает вся эта никому не нужная суета), он женился на другой. Колесникова, затаив дыханье, наблюдала за посетившим их вскоре совсем юным выбором шефа – с обесцвеченной перекисью головой, полным отсутствием интеллекта в глазах и пышным, хорошо сформировавшимся бюстом. «Высокие чувства!» – хмыкнула самодовольно Вика себе под нос, моментально оценив соперницу. Нет, она абсолютно права, что не стала с ним встречаться!

Через полгода спокойной жизни одна и та же мысль, как надоедливый червяк, начала пилить ее изнутри: «Чего ты сидишь? Ты просто теряешь зря время. У тебя сейчас семьи нет, детей нет, такая возможность пополнить свой багаж знаний и заработать больше денег!» Запас знаний Вики был довольно скуден и это не могло не расстраивать. Ее опыт основывался не на тех слабых, полученных в институте знаниях, полученных и тут же забытых, а на простых принципах, извлеченных из первых фирм, где удалось поработать, с плохим, но все же учетом, копируемый без раздумий. Постсоветское пространство, заполнившееся за несколько лет мелкими коммерческими организациями, требовало все новых и новых пополнений бухгалтеров, способных совмещать целый штат, включая всю бухгалтерию, отдел кадров, а зачастую и штат юристов. Таких работников принимали сразу же после курсов, не спрашивая ничего – ни опыта, ни знаний, не проверяя документы; никто не знал, что именно проверять. Совсем молоденькой девушке данная ситуация была лишь на руку – мужчины стеснялись спрашивать ее возраст (женщина, все-таки, к тому же привлекательная), а Вика не спешила поделиться, пряча юное лицо за очками с темными стеклами внушительных размеров и впитывая словно губка все, что могла от нового места получить. Потихоньку задачи стали усложняться, приходилось вникать каждый день во что-то новое, кругозор расширялся, скучное и непонятное по началу занятие стало нравиться все больше и больше. Как артиллерист, производящий точечные удары на территории противника, она выхватывала из незнакомого пространства информацию, словно игла, всюду тыкалась в поисках нужного ей отверстия, и, найдя, крепко запоминала только что пройденный путь. Выход находился всегда.

Устроившись к Пирожкову, просмотрев объем работы, Колесникова удивленно подняла брови, лишний раз поражаясь неадекватности некоторых руководителей (или жадности). Такой завал и полставки! Да тут ночами надо сидеть, чтобы все успеть! Как и в большинстве организаций существовал двойной учет – реальные доходы Пирожков считал сразу по окончании месяца сам. Как умел. Как научили в институте. А чуть позже выводилась прибыль для налоговой инспекции. Вика раньше с производством не сталкивалась, ничего об этом не знала, поэтому, недолго думая, согласилась, довольно прямолинейно выдвинув условие – свои сексуальные порывы директор клятвенно обещает держать при себе.

За первые полгода Колесниковой удалось уменьшить сумму налогов вдвое, получив законную льготу по налогу на прибыль. Расчеты за предыдущий период изменились, была высчитана реальная себестоимость продукции, тут же пересмотрены продажные цены, появился лимит расходов и куча других новшеств. Затем началась рутина. Тяжелая, напряженная работа по двенадцать– шестнадцать часов в день с выматывающими ночевками перед сдачей отчетов превратилась в восемь с чаями, шутками и просьбами выйти по своим делам. Со старым местом пришлось распрощаться, поскольку Пирожков пообещал двойную оплату, а к ней – премию за восстановление учета. Если Вика пожелает купить квартиру – мало ли, а вдруг? Директор всегда окажет помощь! Присутствие ее, сосредоточенной на документах и расчетах, успокаивало и приободряло.

Первая эйфория от происходящего прошла. От отсутствия необходимости переживать и вникать в бухгалтерию, от радости при виде четких ежемесячных отчетов о продажах и прибыли. И прибыль все растет и растет! Когда порядок для директора стал нормой, вслед за порядком посыпались, словно снежный ком, проблемы. Сначала новый главный бухгалтер надавила, заставив, все-таки, заплатить обещанную премию. Вскоре после этого потребовала зарплату. Несколько неуверенно, но все же потребовала. А ее демонстративные уходы с работы в шесть часов! Да еще просьбы отпустить в течение дня ко врачу! В заключение всего (надо же иметь такую наглость!) попросила помощь в покупке квартиры. И при этом еще так зыркнула! Словно каленым железом прошлась, проверяя его на вшивость.

Выгода и необходимость, которая перекрывала изначально сексуальный интерес к Вике, становилась в глазах директора все слабее и слабее. Наружу, словно нагноившийся прыщ, вылезло чувство уязвленного мужского самолюбия. Имея жену и любовницу, он испытывал режущее до боли раздражение, наблюдая отсутствие какого-либо внимания к нему, как к мужчине. Независимое поведение новой сотрудницы не давало ему спокойно спать по ночам. Появившись несколько раз перед ней с голым торсом (очевидно, что душно), не увидел ничего, кроме быстро опущенных глаз и непроницаемого выражения лица. Чувствовалась непонятная закрытость и где-то даже скрытое неуважение. Но все это лишь смутные ощущения, догадки – как их предъявить? Держится Вика холодно, но вежливо. Не подкопаешься. Попытки понять её, добиться поддержки при обсуждении событий, выходящих за рамки ее обязанностей, ни к чему не приводят. Чего он только ей про себя или своих друзей не рассказывал, пытаясь вызвать ее на откровенность! Даже сочинял! Не понимая, директор начинал видеть в ней врага. Иногда его настроение менялось, – тогда шли в ход ухаживания, комплименты, предложения сходить в ресторан, отвезти домой, подать ручку, но потом, не добившись весомого результата, разочарованный и обиженный, оставлял бессмысленную затею. Чувство бессилия, безысходности и желания отомстить вновь переполняли его. Все возвращалось на круги своя и напряжение росло.

Несколько недель Пирожков не заглядывал в кассу, – этого момента Колесникова ждала с нетерпением и опаской одновременно, настороженно вглядываясь в его лицо каждый раз, когда тот проходил мимо. И каждый раз чувствовала, как холодный липкий пот струится по спине. Мучительная неизвестность заставляла днями нервно вздрагивать, ожидая слов «Принесите кассу», а бессонной ночью наматывать бесчисленные круги по квартире. «Чему быть – того не миновать, и лучше резину не тянуть!» Наконец, ожидание закончилось. Широко улыбаясь, к ней шел Пирожков. Тетрадь исчезла вместе с ним. Вика замерла, гулкие удары сердца отзывались в ушах грохотом. Почему он так долго не выходит из своего кабинета? Ее сейчас разорвет, как гранату! Сомнение, вперемешку с болью нарастало – расчеты расчетами, но кто знает, как обернется?!!!