Ночь, которая никогда не наступит (СИ)

Но нет, это оказалось именно то, чего я боялась. Изнеможённый тощий мужчина, который будто бы уже умирал, просил таких же, как он, связаться с ним для обмена голосами. Осталось совсем немного времени. Одри не дала мне досмотреть, включила видео, где плакала женщина с такой же просьбой, она рассказывала, что муж бросил её в День Любви и не проголосовал за неё. Потом она переключила на другое подобное видео, где совсем молодой парень говорил, что это его первое голосование и первый год после выпуска из сиротского приюта, и он еще не успел впутаться в клубок человеческих страстей и привязанностей Он всё время смотрел куда-то вниз, а когда он поднял взгляд на камеру, мне захотелось заплакать. Одри хотела переключить на другое видеообращение, но я ее остановила.

- Что за абсурд? - выпалила я,-разве эти люди не могут связаться друг с другом?

- А ты не понимаешь? Это обман. Отчаяние, а не злой умысел. Эти люди уже отдали свои десять голосов и узнали, что кто-то не проголосовал за них в ответ. Тот, кто откликнется, не получит их голоса.

Обман, чтобы выжить, в этом даже, казалось, не было ничего предосудительного. Но когда из-за этого погибнет другой человек, можно ли найти оправдание такому поступку? Можно, но этот вопрос всегда останется за гранью человеческой морали, и на него не ответить однозначно.

- Почему никогда не может получиться так, чтобы каждый проголосовал друг за друга?

- Нам мешают. Я уверена, что у них есть какая-то политическая программа, направленная на то, чтобы уводить людей от намерения проголосовать за тех, за кого они планировали. Вспомни только тот нашумевший романтический фильм, где главная героиня влюбляется в парня из неблагополучного района. В самый последний момент, она отдает свой голос за него, вместо её бойфренда, капитана футбольной команды. Она спасает бедного парня, но и со вторым все хорошо, потому что в ходе длинной цепочки школьных любовных историй, за него тоже проголосовали. Этот фильм призывает глупеньких молодых девочек менять свой выбор, не показывая, какие будут последствия. Более тяжелый фильм под названием «Отец», ты могла его не смотреть. Там про мужчину из деревни, у которого было две дочери, им только исполнилось восемнадцать. Он потерял жену, и так боялся потерять своих дочерей, что ходил по домам, прося людей взаимно проголосовать за его дочерей. Он договорился со всеми своими родственниками и знакомыми, которые голосовали в прошлые года за него, чтобы те тоже отдали голоса за дочерей, потому что он нашёл для себя других людей. В итоге, все заканчивается тем, что каждая из дочерей получает по пятнадцать голосов, а мужчина ни одного. Его выставляют как героя, а не как параноика, сделавшего несчастными своих детей. Когда все немного стихнет после Дня Любви, будут идти передачи о людях, рассказывающих свои истории про этот день, где тоже все будет заканчиваться хорошо.

- И даже нет закона, который бы наказывал за изменение выбора на голосовании.

Я сказала это, чтобы поддержать её настроение в беседе. На самом деле, мне не хотелось её слушать. Это были слова, который каждый из нас уже подумал, все понимали, что происходит, поэтому об этом не нужно было говорить, это ничего не меняло, а лишь подогревало чувство всеобщего недовольства. Нет, такое настроение никогда не вылилось бы в революцию, но позволяло  почувствовать себя угнетенным и несчастным, будто это возвышало нас, как мучеников.

- Да. И я понимаю, зачем нужны эти уловки. Если бы мы все дружно взялись за руки и проголосовали друг за друга, у вампиров не было бы пищи. Если они будут голодны, то станут нападать на нас без разбора, так есть хотя бы система и иллюзия выбора. Но смотри дальше.

Всякий разговор, который волнует одного из собеседников, вскоре становится интересным и второму. Я не стала сопротивляться. Одри переключила на другой канал. Женщина с мягкими чертами лица, добрыми глазами, одетая в светло-бежевый свитер и пиджак, говорила приятным голосом, что может продать свой голос. Она не требовала голос в ответ, в качестве платы ей требовались деньги. Женщина уверяла, что здесь нет никакого обмана, покупатель может проводить её до кабинки для голосования. Ей нельзя было не довериться. Сумму она требовала большую, но с пониманием относилась к тем, кто составит с ней договор об оплате в течение трех месяцев. Одри стала переключать видеоканалы, где везде были те же самые люди, которым можно довериться. Некоторые из них начинали с маленьких сумм и устраивали аукционы.

- Кто-то ведь покупает, а потом не получает своего голоса. Ведь в кабинке запрещены фотографии и видео.

- Да,-терпеливо согласилась Одри,-но не все из них обманывают. Те люди шли на обман из-за страха смерти, этими же движет желание получить прибыль. Как ты сказала, закона нет, но никто не отменял самосуд от родственников. Я думаю, они обманывали до этого, договорились с кем-то об обратных голосах, дождались пока эти люди уже сходят в пункты, а теперь продают свои голоса, которые должны были быть отданы за других. Ещё я недавно читала о группе жуликов, которые работают в домах престарелых и больницах, уговаривают стариков отдать голос за них, заранее зная, что он не вернется обратно. В общем, убеждают их умереть, спасая чужие жизни. Суть в том, что эта система заставляет людей потерять человечность. Можно было бы сказать, что люди показывают свое истинное лицо, но это не так. Мы выворачиваем себя наизнанку, специально отыскиваем в себе худшее, то, о чём бы мы даже не узнали, если не жили по таким правилам. Это не наше естественное состояние, мы не сняли маски, мы копнули куда глубже.

Одри говорила с нажимом, жестко, хотя интонация оставалась ровной. Сейчас она представлялась мне революционеркой, стоящей на разбитой машине в окружении людей с битами в руках. Я надеялась, что такого не будет. В конце концов, это был лишь разговор на кухне за чашечкой чая.

Когда кто-то высказывал свое категоричное мнение об абстрактных вещах, таких как человечность, или, например, совесть, я начинала злиться. Я не любила крайностей, мне всегда хотелось возразить, чтобы оставить хоть какую-то лазейку, доказать, что его мнение правильное, но не абсолютно.

- Я слышала про мертвые души. Будто бы людей, которые умерли своей смертью, не оформляют, и потом их голоса используются. Будто бы где-то даже есть безымянное кладбище.

- Безусловно, обмануть можно кого угодно. Не только людей, наверняка есть полно поддельных голосов, про которые вампиры даже не догадываются. Большинство из них древние существа, которые, хотя и имеют больший жизненный опыт, едва ли что-то понимают не только в современных технологиях, но и в том, что появилось нового в самих людях. Некоторые вампиры, например, с понятием «гуманизм», знакомы лишь понаслышке, потому что в их время даже не существовало такого термина.

Я знала, что Одри хочет рассказать ещё об этом. Я будто не узнавала её, она всегда казалась отрешенной от проблем общества, просто заранее со всем не согласной, но её протест был ненастоящим, а служил ей лишь для создания образа. Но, наверное, на самом деле Одри просто повзрослела, в отличие от меня. Во мне тоже всё бурлило от чувств, которые я не могла оформить в слова, чтобы выразить что-то конструктивное. Конечно, я постоянно думала об этом, но я старалась запрещать себе такие мысли, не вдаваться в бесплодные рассуждения. Поэтому четкого мнения я так и не сформировала. Я встала из-за стола, чтобы вымыть свою чашку и налить еще воды в чайник.

- Равнодушие тоже порок, который открывается в аморальных условиях.

Я чуть не выронила чашку из рук. Камней в мой огород я не ожидала. Я всегда старалась делать всё правильно, и любой намёк на мою вину выводил меня из равновесия. Вместе со злобой и обидой я действительно начинала чувствовать себя виноватой. Я сразу же стала искать причины, по которым мне могло бы понадобиться пойти домой, но быстро пресекла свои попытки к бегству. Я изо всех сил старалась не быть трусихой, тем более Одри боялась оставаться одна ночью. Я включила воду в раковине сильнее, будто надеялась создать между нами звукоизоляционную стену, за которой я могла бы придумать, что мне ответить.