Возвращая к жизни

– Ха-ха, Вот это представление, которое ты сейчас устраиваешь, – это, по-твоему, проявление вежливости? – продолжал глумиться Бобби.

– Это манеры, ма-не-ры, Здоровяк. Открыть и подержать дверь для женщины – значит продемонстрировать хорошие манеры, чему ты, наверное, не научился в школе, как впрочем, и многому другому. – Усмехнулась Бо.

Бобби был ее лучшим другом. Они вместе прошли программу подготовки парамедиков, одновременно получили свои сертификаты, и их обоих распределили работать в команду медработников северо-восточного подразделения пожарной охраны Филадельфии. Мало того, их вдвоем перевели в юго-западное подразделение, чтобы они вместе могли поступить в новую аварийно-спасательную команду. С ним Бо провела больше времени в своей жизни, чем с кем бы то ни было, разве что кроме Джилли. На работе они коротали порой долгие часы между вызовами, рубясь в видеоигры, болтая о политике и спорте, или просто листали газеты и журналы в приятном дружеском молчании. Изредка, они ходили вместе развлекаться. Бобби довольно быстро просек, с кем предпочитала спать Бо, но хотя он и подшучивал над ее сексуальной жизнью во многом так же, как над парнями, он никогда не выходил за рамки. Когда Бобби решил для себя, что Бо – игрок, она не стала менять это представление о себе. Этот образ в глазах друга ее вполне устраивал. Еще один уровень защиты никогда не помешает.

– О да, я заметил твои блестящие манеры, когда ты опоздала на первое занятие. Хорошо еще, что нас будут оценивать не инструкторы, а то неприятностей ты бы огребла уже по-полной.

– Не знаю, не знаю. – Сказала Бо, когда они пошли по улице. – Мне кажется, я ей понравилась.

Бобби радостно заулюлюкал.

– Что смешного?! – спросила Бо. – Она хотя бы знает мое имя, в отличие от тебя.

– Ты забыла свой последний вызов? Ты явно надышалась там дыма, если думаешь, что попала в ее топ-лист, после своего сегодняшнего ма-а-аленького шоу.

Они остановились на углу 34-й и Спрус-стрит, и Бо засунула руки поглубже в карманы своей куртки, поеживаясь от пронизывающего ветра. – Рано или поздно, она не устоит перед моим неземным обаянием.

– Ставлю сто баксов, что ты не сможешь вытащить ее на свидание.

– Уточни-ка, что именно ты подразумеваешь под свиданием? – включилась в игру Бо.

– Господи, Кросс! Обычное свидание. Ты, она, вы где-нибудь вдвоем, наедине, романтика, а не просто перепихон в дежурке.

– Эй, потише! – запротестовала Бо.

– Еще скажи, что у тебя такою ни разу не было.

– Ну… – Бо склонила голову в одну сторону, потом в другую, усмехнулась. – Терпеть не могу врать друзьям.

– Значит так, как я уже сказал, от тебя требуется устроить простое свидание. – Сайзмор покачал головой, изображая насмешливое неверие. – Ты же иногда ходишь на свидания с девушками? Это когда не только тра…

– Притормози, дружище, давай не переходить на личности. – Бо не возражала против своей репутации, благодаря которой, она автоматически числилась среди «парней». Но она, все же, не собиралась заходить так далеко, делая вид, что ее отношения с женщинами сводились лишь к сексу. – Я знаю, как ухаживать за женщинами.

– Да неужели? Докажи! Если ты и впрямь это умеешь. Но бьюсь об заклад, что эта штучка тебе не по зубам.

По большому счету, Бо тоже склонялась к этой мысли. Она еще хорошо помнила тот колючий, полный разочарования взгляд, которым Али с легкостью наградила ее. Бо хотелось, чтобы Али посмотрела на нее снова, хотя сама не понимала, откуда вдруг взялось это желание. Обычно ей не хотелось, чтобы кто-то смотрел на нее таким проникающим в душу взглядом. Даже Джилли. Небрежность, с которой Али мгновенно поставила на ней крест, засела у Бо в мозгу. Я не могу, но все равно, спасибо.

– Идет, Здоровяк! Одно свидание с ней – и сотня баксов на кону.

– Отлично. Без проблем потрачу эти легкие деньжата, – уверенно сказал Бобби. – Как на счет пропустить пивка прямо сейчас?

– Давай в другой раз, ладно? – Бо спешила домой. В последнее время Джилли выглядела совсем уставшей.

– Договорились. Увидимся в первую смену.

– До завтра. – Бо зашагала на запад, обхватив себя руками от холода. Она поддалась на это «слабо», на которое взял ее Бобби, лишь потому, что ей хотелось получить предлог заговорить с Али еще раз. Впрочем, Бо прекрасно понимала, что это глупейшее пари. Али Торво не пойдет с ней на свидание. Бо прочла это в ее глазах, когда по ней скользнул ее быстрый оценивающий взгляд. Али сразу вычислила в ней игрока и раздолбая, а такие личности были ей ни к чему. Что тут жаловаться. Бо так преуспела в сокрытии от других своей подлинной сущности, что уже сама была не уверена, какая она на самом деле. И лишь глухую боль, которая никак не хотела проходить, было ни с чем не спутать.

От больницы до трехэтажного особняка из песчаника на Сент-Джеймс Плейс, в котором у Али была квартира, идти было двадцать пять минут, путь пролегал через мост на Саут-стрит. На этот раз у нее ушло на дорогу меньше двадцати минут. Промозглый вечерний ветер дул прямо ей в грудь, но кровь в се жилах была горяча. Воодушевленная, она вошла в холл дома и забрала почту из ящика. В доме сохранились все старинные архитектурные особенности: в коридорах были высокие потолки из рельефной, покрытой оловом стали, стены были обшиты панелями из темного дерева, двери и окна украшала деревянная резьба, а на полу лежал отполированный паркет из орехового дерева. Большая дверь слева, вела в ее двухуровневую квартиру, а прямо по короткому коридору располагалась широкая лестница, которая вела на третий этаж, к квартире, которую Али сдавала. Быстро просмотрев счета и рекламу, Али бросила почту на столик в прихожей и направилась в кухню, откуда аппетитно пахло цыпленком и яблочным пирогом. На синевато-сером рабочем столе в центре кухни стояли две закрытые тарелки, укутанные разноцветными кухонными полотенцами. Али провела по тарелкам рукой. Еще теплые. Каким-то необъяснимым образом Ральф всегда угадывал, когда она была на пути домой, даже, если она возвращалась на три часа позже, чем планировала. На другом столе на винной подставке, куда Али положила ее утром, лежала непочатая бутылка «Литтораи». Она посмотрела на часы.

Почти десять вечера. Это вино не заслуживало, чтобы его пили второпях, так что пусть подождет другого вечера. Поднявшись по лестнице на третий этаж, она постучала в дверь. – Ральф? Это Али.

Дверь открылась, и на пороге возник седой мужчина неопределенного возраста с неровным лицом, изборожденным причудливыми морщинками. Он устремил на Али строгий взгляд. – Ты снова позже, чем обещала.

– Я знаю, прости. Меня задержали…

– Что-то в последнее время тебя задерживают все чаще и чаще. – Ральф Маттео критически оглядел ее с головы до ног своими темно-карими глазами. – От тебя скоро совсем кожа да кости останутся.

Али рассмеялась. – С чего ты взял? Под курткой не видно. К тому же, я вовсе не тощая.

– Ты слишком много работаешь.

– Ты это повторяешь на протяжении вот уже восьми лет, Ральф.

– Что характерно – это чистая правда. – Он протянул ей поводок, когда в коридор выскочил толстый бульдог. Он сразу ткнулся Али в ногу. – Слишком много работы. Мало хорошей еды. Никакого веселья. Это рецепт для жизни, в которой есть место лишь одним сожалениям.

– Спасибо, что беспокоишься за меня, но в этом нет необходимости. – Али наклонилась и почесала бульдога за ушами. – Пойдем, Виктор. Давай-ка пробежимся по кварталу.

Пес не особо хотел гулять по такому холоду. Задрав ногу на фонарный столб, и сделав свои дела, он с удивительной для себя скоростью потащил Али назад к широкому каменному крыльцу дома. Али отвела его к себе и принялась за приготовленный Ральфом ужин. Виктор улегся на специальную подстилку, которую Али держала для него в углу на кухне, и следил за ней печальным взглядом. Все было, как обычно. Вечерами, когда она не дежурила, Ральф готовил для нее ужин, а взамен Али брала с него меньше денег за аренду и гуляла с его собакой. Эта схема устраивала их обоих, но их отношения были не просто взаимно удобны. Виктор и Ральф стали ее семьей. Со своими родными Али виделась редко. Ее родители вышли на пенсию и уехали в охраняемый городок в Калифорнии, где они могли играть в гольф круглый год. Ее брат, разделявший социальные, экономические и политические ценности и пристрастия родителей, жил неподалеку от них. У Али с ними было мало общего, и она не чувствовала себя частью их жизни с тех пор, как ей исполнилось двадцать. Работа, дружба с Винтер, ее дом, Ральф и Виктор давали ей все, что нужно.