Счастливая ошибка

– Да уж, – пробурчал Джейсон, качая головой. – Представляю, во сколько мне обойдется воплощение мечты в жизнь! За возведение нескольких стен они сдерут с меня кругленькую сумму.

– Не за возведение, а за снос стен, – тихо заметила Моника. – И за установку ванны и прокладку труб.

– Это я и сам знаю! – Джейсона охватил новый приступ раздражения, и он вновь почувствовал боль в груди.

Установленные в палате приборы тоже уловили изменения его сердечной деятельности и жалобно запищали. На экране монитора запрыгали зеленые линии. Через минуту в палату с шумом ворвались две встревоженные медсестры.

– Что-нибудь случилось? – приподнимаясь на локте, спросил Джейсон у одной из них, блондинки, но та, даже не удостоив его ответом, молча положила руки ему на плечи, заставляя лечь. Вторая стала устанавливать капельницу.

Краем глаза Джейсон заметил, что на лице Моники появилось взволнованное выражение. Наконец-то…

– Позвони в мой офис, – попросил доктор Голдинг, и его голос прозвучал как-то очень глухо и отстраненно. – Передай подрядчику, чтобы работы начали немедленно. Пусть заканчивают побыстрее. Офис должен быть готов к дню первой встречи с пациентами…

– О чем ты говоришь? – удивилась Моника. – Разве сейчас время думать о реконструкции? Сейчас надо заботиться о своем здоровье.

Джейсон поморщился, осознав, что даже видеть Монику он уже не может, не то что слышать. Правда, видеть ее он, к счастью, и не мог, над ним склонились обе медсестры. Затем одна, крашеная блондинка, вышла из палаты и через минуту вернулась, катя перед собой столик на колесиках. Другая медсестра с невозмутимым видом резко распахнула полы его пижамы и стала прилаживать какой-то аппарат у его груди. Действовала она решительно, и Джейсону казалось, будто на его грудной клетке топчется слон. Он уже хотел было сделать медсестре замечание и указать на недопустимость подобного обращения с больными, как взгляд его привлек еще один прибор, на экране которого скакали какие-то черточки. Раньше они выглядели по-другому…

Боль в груди усиливалась, медсестры продолжали хлопотать над ним, и, чтобы отвлечься, Джейсон начал мысленно представлять свой обновленный офис, группу будущих пациентов и вдруг вспомнил… О Господи, он же собирался дать Монике еще одно поручение!

Джейсон открыл было рот, желая позвать Монику, попытался что-то сказать, но фразы словно застряли в горле.

„Позвони Энджи и скажи, чтобы она отменила визит одной пациентки…“

В пятницу в его офис вместе с почтой принесли извещение об оплате курса восстановительной психотерапии женщины, которую ему рекомендовала его бывшая пациентка. Да, он действительно назначил ей встречу, но в книгу регистрации не записал, поскольку знал, что уезжает в Нью-Йорк. Джейсон решил позвонить ей из дома и договориться на более поздний срок, однако все его мысли были заняты предстоящей поездкой на симпозиум в Нью-Йорк, и он, разумеется, не позвонил. Забыл! И что же теперь получается? Пациентка прибудет, а его нет. Офис ремонтируют, трехнедельный восстановительный курс психотерапии отменен…

Доктор Голдинг снова попытался выдавить хоть какое-то слово, но боль в груди стала разрастаться, грудную клетку словно сдавило железными тисками, дыхание сделалось частым и прерывистым. Неожиданно больничные стены начали покачиваться, надвигаться на Джейсона, угрожая обрушиться ему на грудь.

– Зови врачей! – раздался над его ухом громкий голос медсестры, и он заметил, как крашеная блондинка пулей вылетела из палаты.

Через некоторое время в палате уже толпилось множество людей. Они прилаживали к груди доктора Голдинга какие-то приборы, давили на грудь, вставляли что-то в горло, и ему казалось, что они его сейчас вообще задушат. Боль не исчезала, но, к счастью, и не усиливалась, хотя воображаемый Джексоном слон упорно не желал покидать его грудную клетку. В какой-то момент ему показалось, что боль понемногу стала отступать, но упрямый слон вдруг так зверски подпрыгнул, что у Джейсона искры полетели из глаз. Он глухо застонал, задергался, пытаясь сбросить ненавистного слона, и в нестройном хоре голосов, звучавшем над его ухом, внезапно различил знакомый голос медсестры, блондинки: – Дело ясное…