Подари мне сказку

Заметив сына, замершего в дверях гостиной, Франциска бросилась ему навстречу со словами:

– Твоя невеста открыла для себя музыку Чайковского. – Она засмеялась. – Целую неделю слушает только его.

– Только эту увертюру? – удивился Беннет. Вытянув шею, он заглянул в комнату, но Синтии не увидел.

– Конечно же, нет. Она прослушивает по очереди всех композиторов, а неделю назад добралась до русской классической музыки. Больше всего ей понравилась оперная и балетная музыка Чайковского.

– А кстати, где Синтия? Что-то я ее не вижу. – Он вновь обвел взглядом гостиную.

Франциска засмеялась.

– Она устроилась на полу между динамиками, чтобы ощутить всю полноту звука.

– Бог мой! Да она же оглохнет.

К счастью, вскоре увертюра закончилась, и мрачное предсказание Беннета не сбылось.

Однако в воскресенье, ближе к вечеру, после двух дней беспрерывной музыки Чайковского, он начал волноваться за свою психику.

Беннет вздрогнул, и его мысли тут же спутались, когда внезапно и пронзительно зазвонил телефон. Он не стал снимать трубку, зная, что Конни должна ответить на звонок, а лишь недовольно поморщился, глядя на нарушивший его покой телефон. Несмотря на то, что у него в офисе был установлен факс и компьютер с электронной почтой, телефон оставался незаменимым средством связи.

Маленький динамик, стоявший рядом с телефоном, ожил. Сначала в нем раздалось потрескивание, а затем прокуренный голос Конни:

– Беннет, на первой линии Эд Подэстри, менеджер по продажам.

Вздохнув, Беннет нажал на кнопку и произнес:

– Спасибо.

После чего снял трубку.

– Привет, Эд! Чем сегодня порадуешь? Или опять какие-то проблемы?

После этого звонка Беннету уже было не до воспоминаний. На него разом навалилась куча вопросов, требовавших немедленного решения, и он с головой ушел в работу. Но если в течение рабочего дня выдавалась свободная минутка, то он вновь вспоминал о Синтии.

Беннет давно понял, что и мать, и Рут всем сердцем полюбили Синтию. За короткое время две пожилые женщины к ней так привязались, что казалось, будто они знакомы не два месяца, а целую жизнь.

Беннет гадал, чем она могла так подкупить их? Ведь теперь они обе безгранично ей доверяют и души в ней не чают. Даже в самых смелых своих предположениях Беннет не мечтал, что его мать и Рут вместе с Синтией будут ходить по выставкам, музеям или даже просто выезжать в город за покупками.

Беннета обуревали противоречивые чувства. Он несказанно был рад, что мать и Рут с сердечной теплотой приняли Синтию и окружили ее заботой и вниманием. Он был благодарен и Синтии за то, что ее присутствие в доме благотворно сказалось на здоровье матери. За последнее время она значительно окрепла и повеселела. Но вместе с этим, наблюдая за их трогательной дружбой, он завидовал матери и Рут и сокрушался, почему Синтия их любит, а его – нет?

Кроме того, его мучили угрызения совести, что ни говори, все они, включая и его самого, стали жертвами чудовищного обмана по его вине. Он часто задавал себе вопрос, как прекратить этот лживый спектакль, не причиняя боли и страданий близким и любимым людям.

Беннет был уверен, что Синтия свыклась со своей ролью и больше не убивалась, а решила наслаждаться новыми возможностями, которые у нее появились. Теперь у нее есть все, о чем она мечтала. Она получает удовольствие, читая книги, слушая классическую музыку и разъезжая по городу на машине его матери.

Беннет улыбнулся, вспомнив один забавный эпизод.

Он заскочил домой, как обычно часа на два, чтобы повидаться с матерью и «невестой». Когда он открыл дверь и вошел в дом, то вопреки своим ожиданиям встретил необычную тишину и покой. Нигде не было слышно ни звука.

Он неторопливо пересек холл, вошел в гостиную и сразу же понял, почему в доме царила тишина.

Его мать, удобно устроившись в огромном кресле, дремала. Напротив нее на диване, подобрав под себя ноги, сидела Синтия, поглощенная чтением какой-то толстой книги. Она даже не заметила его появления.

– Что ты читаешь? – вполголоса спросил Беннет.

Синтия вздрогнула и подняла глаза. Приложив палец к губам, она поднялась и, тихо ступая по мягкому ковру, направилась к нему. Они отошли подальше от дверей гостиной, чтобы не потревожить сон Франциски, и тут Синди спросила:

– Кто такой Скарамуш?

Беннет подавил разбиравший его смех. Видимо, Синтия копалась в его книгах и наткнулась на том Рафаэля Сабатини. Тут их литературные вкусы совпали, поскольку Беннету тоже нравились его романы.

А вот в другой его приезд ему было совсем не до смеха. Он что-то сказал Синтии, и при этом назвал ее полным именем. Господи, что тут было! Его мать и Рут в один голос решительно заявили, что «Синди» звучит лучше. Беннет не стал спорить, чувствуя себя побежденным и отверженным.

Он очнулся от воспоминаний и с мрачным видом уставился в одну точку на стене.

Если Синтия, живя в доме Беннета, открыла для себя новый, удивительный мир музыки и радовалась каждой новой прочитанной книге и прочим приятным мелочам жизни, то Беннет с каждым приездом домой открывал что-то новое в характере Синтии.

То, что Синтия милая и прекрасная девушка, не чурающаяся никакой работы, добрая, приветливая, с хорошим чувством юмора, ему стало ясно еще в первый день, когда он с ней познакомился. Позже, когда она рассказала ему немного о себе и своей нелегкой жизни, он увидел, что она всем сердцем любит отца, братьев и сестру.

А в Нью-Йорке он понял, что ей нравится поступать по-своему, но в то же время она способна признавать свои ошибки.

Среди других черт ее характера была целеустремленная, совершенно неуемная тяга к знаниям. Ее интересовала жизнь во всех своих проявлениях. Но более всего ее влекло искусство: проза и поэзия, музыка и живопись. Она могла целыми днями бродить по тихим залам картинных галерей или часами листать книги в публичных библиотеках.

Франциска считала своей обязанностью регулярно рассказывать сыну о духовных интересах его «невесты». С умилением она ему поведала о том, что Синтия добра и приветлива со всеми, с кем сталкивает ее судьба. Так, благодаря своему общительному характеру, ей удалось очаровать одного управляющего художественным салоном, чрезвычайно высокомерного господина. И даже для бездомных, просящих милостыню на улице, у нее всегда находилось ласковое и доброе слово.

Оказывается, Синтия – само воплощение добродетелей: она скромна, добра, приветлива, отличается поразительным оптимизмом и жизнерадостностью. Она с любовью относится к людям, и они платят ей тем же.

И Рут, и мать полюбили Синтию. И не только они, а все, кто ее знает.

Синтия была благодарна Франциске и Рут за ту заботу и внимание, которыми они ее окружили. Со временем незаметно для окружающих она начала выполнять часть работы по дому, освободив Рут от половины ее обязанностей. Ей удалось сделать невозможное: с ее появлением в доме Франциска перестала беспокоиться за сына и донимать его своими упреками. А самое главное, она вновь начала радоваться жизни.

Беннет вздохнул и перестал наконец тупо пялиться в стену. Он подумал: интересно, чем они сейчас заняты в Кейп-Мэй?

Сам он в последние дни чувствовал себя разбитым физически и опустошенным духовно.

14

Ближе к вечеру того же дня, когда они вернулись из Нью-Джерси, приехал Беннет. Как обычно, он появился неожиданно, без предупреждения.

Синди в этот момент загружала стиральную машину вещами, которые требовалось выстирать после поездки на побережье. Рут незадолго до этого поехала в супермаркет за продуктами, а Франциска отдыхала в своей комнате.

– Эй, куда все подевались? – Беннет, оглядываясь по сторонам, вошел на кухню.

– Тихо! – Синди вышла из прачечной. – Говори тише, твоя мать немного вздремнула.

Беннет забеспокоился:

– С ней все в порядке? Как она себя чувствует? Наверное, надо позвать врача? Может, это из-за ваших поездок?