Я люблю Париж

— Так вы встретились с вашей подругой? — громко спросила Виржини.

Я повернулась к ней и встретилась с распахнутыми глазами, в которых читался вопрос. Господи, это создание интересуется буквально всем на свете. И это как-то напрягало.

— Да. — Я все же хорошенько хлебнула вина, чтобы не быть в этом месте белой вороной. В чужой монастырь, как говорится… Ну или в бар… — Мы пообедали, было приятно снова увидеться. Она недавно узнала, что беременна, так что все было как-то чудно. Чудно в хорошем смысле, но все равно чудно.

— Ты по ней скучаешь?

— Очень, — закивала я, и мои волосы запрыгали. — Я даже и забыла, как давно мы не виделись. У нее завтра годовщина свадьбы, а значит, мы не виделись целый год. И прошел ровно год с тех пор, как я переехала в Нью-Йорк.

— И вы совсем не думаете о том, чтобы вернуться домой? — спросила она, глядя поверх моего плеча, как я поняла, в сторону мистера Я-на-всех-положил, стоявшего позади меня. Ха, и она не устояла перед этим мальчиком, как, наверное, и большинство из нас. — Год — это так долго; без семьи, без друзей.

— Нуда. Но, честно говоря, я совсем не скучала, до сегодняшнего дня точно, а после — не знаю, чувствую себя как-то странно. По-другому, — добавила я. — у Луизы завтра первая годовщина. Как странно осознавать, что все, кого ты знаешь, будут там, а ты — в двух часах езды оттуда — нет.

— Вы не хотите ехать?

— Да, в общем, хочу, — тихо призналась я. — Хотя это и не лучшая идея, но меня тянет домой только потому, что в Нью-Йорке меня ждет разочарование.

— Но паша жизнь такая захватывающая! — запротестовала Виржини, наверное, уже в миллионный раз. — Я бы согласилась на что угодно…

— Сколько ни повторяй «сахар», — предупредила я, — слаще во рту не станет.

Виржини покачала головой.

— Я уверена, Лондон — прекрасный город, но Нью-Йорк!.. Это лучшее место в мире. Расскажите мне, что там может быть такого плохого, что вам хочется в Лондон?

— Ну, знаешь, много всего. — Я отпила еще вина и решила объяснить: — Мы с Алексом в состоянии неопределенности, Дженни не разговаривает со мной, а прошлым вечером он сказал мне кое-что, что до сих пор крутится у меня в голове.

— Может быть, вам нужное кем-то поговорить? — ненавязчиво предложила она. Я сморщила нос и задумалась на секунду. Виржини вряд ли могла бы дать мне дельный совет. С другой стороны, разговор с Луизой помог, хотя она была не на стороне Алекса.

— Ладно. — Я решилась. Что-то в этом тряпичном розовом банте внушало мне доверие. — Он заявил, что на его концерты я всегда хожу одна, и я задумалась. Он прав, наверное. У меня не так много друзей в Нью-Йорке, кроме Дженни и ее знакомых. Я хочу сказать, что у меня есть небольшой круг друзей и мне комфортно с ними, но меня беспокоит то, что этот круг с каждым разом становится все меньше и меньше и однажды может случиться, что из всех близких мне людей останется только Алекс. Так произошло в Лондоне — в университете нас было тьма-тьмущая, потом осталась небольшая группа, а через пару лет только я, Марк, Луиза и Том. А в Нью-Йорке у меня нет даже Луизы. Я не хочу, чтобы все повторилось снова. Если мы с Алексом расстанемся, я не уверена, что у меня будет то, ради чего стоило бы оставаться в Нью-Йорке.

— А вы уверены, что можете расстаться? — Виржини быстро наполнила мой бокал и смущенно улыбнулась. — Простите, я слишком быстро пью, я знаю.

— Да нет, все в порядке, — солгала я и подумала, что не стоит даже пытаться догнать ее. — Я не очень умею пить. Когда я была в Лос-Анджелесе, то слишком часто перепивала — и теперь пытаюсь больше не надираться.

— Надираться?

— До упаду, до рвоты, до отключки и до прихода в себя с пьяным незнакомцем в собственной постели, — пояснила я, медленно отпивая из своего бокала. — И я не могу даже представить себе, что мы с Алексом расстанемся.

— Сегодня вы работали над вашей статьей? — мудро переменила тему Виржини. — Я так переживаю. Ведь вам надо успеть закончить статью всего лишь за два дня.

— Осталось только два дня, да? — Я не могла поверить, что неделя прошла так быстро. Впрочем, чему удивляться — время было насыщено событиями. — Все будет в порядке, — подбодрила я ее (и себя заодно). — Вчера я скомпоновала несколько своих записей, и мне показалось вполне сносно. Конечно, надо еще кое-что добавить, но с сегодняшнего дня я могу посидеть в баре. Я думаю, что все получится. Кстати, как это место называется?

— «НЛО». — Виржини оглядела бар, который уже заполнился людьми. — Тут столько народу — может, он не такой уж секретный?

— Для тебя нет, но могу поспорить, что здесь не так уж много американцев, — сказала я, оглядываясь вслед за ней. Другая половина помещения была словно другим местом — там была совершенно иная публика, не то что хиппари у нас на задворках. Все разговаривали, махали руками, смеялись, трогали друг друга за плечи, целовались.

— Как минимум один американец присутствует, — сказала Виржини, указав своим почти пустым бокалом в направлении того самого темноволосого парня, который стоял спиной к нам. Только теперь он не стоял спиной к нам. Он встал и пошел к выходу, слегка наклонив голову влево, чтобы не упираться головой в низкий потолок, с футляром для гитары в руках. Это был Алекс. А за ним вышла Солен и тоже направилась на улицу.

— А это не… — указала Виржини, когда они остановились у окна в нескольких дюймах от нас.

— Да, — сказала я, стараясь не поддаваться панике, от которой меня чуть не колотило. — Она самая.

Солен волшебным образом извлекла из своих облегающих джинсов пачку сигарет и взяла одну в рот, поднимая подбородок, чтобы Алекс ее зажег. Она отдала зажженную сигарету ему и повторила процесс, на тот случай, если в первый раз я рассмотрела все не очень четко. Сделав глубокую затяжку, она взмахнула своей длинной челкой и склонила голову на одну сторону, улыбнувшись моему бойфренду, а потом они куда-то отправились вместе. Прежде чем я сообразила, что мне делать дальше, Солен оглянулась через плечо, посмотрела прямо на меня и улыбнулась мне в самой бесцеремонной, самодовольной манере, которую я только когда-либо встречала. Отвернувшись, она взяла Алекса под руку и продолжила чеканить мостовую; вскоре они скрылись из виду.

— Энджел?

Я смотрела в окно, не обращая внимания на тихий голос.

— Энджел, прошу вас, вы так разобьете бокал.

Вырванная из своего транса, я поняла, что сжимаю ножку своего бокала так сильно, что в следующий момент могу его просто раздавить. И засадить прямо в сердце Солен. Если оно у нее вообще было.

— Вы знали, что Алекс встречается с этой девушкой?

Я так посмотрела на Виржини, что стало понятно — она задала глупый вопрос.

— По-моему, он вас не видел, — сказала она. — И я уверена, между ними ничего нет.

Я все еще не могла вымолвить ни слова. Говоря словами, а точнее, акронимами [62]. Дженни, ЧЗХ? [63]

— Они оба играют в группах, так? И выступают на завтрашнем фестивале? Значит, это скорее всего просто деловая встреча.

Я даже не стала вскидывать бровь. Она что, считает меня полной дурой?

— Вы же сами сказали, что между ними ничего нет. Это уже история.

Ну да, и история иногда повторяется, подумала я, хотя вслух произнести не смогла. Прежде всего потому, что это было слишком затасканное выражение. Я допила остатки вина и снова налила полный бокал из теперь уже почти пустой бутылки. Который тут же осушила.

— Энджел, я бы…

— Виржини?

— Да?

— Не обижайся, но ты можешь помолчать минуту?

— Конечно.

Мы пили в молчании несколько минут, пока я переваривала то, чему только что стала свидетелем. Должно существовать совершенно рациональное объяснение того, почему мой парень ушел выпить со своей бывшей девушкой, ничего не сказав мне. Например, они просто случайно встретились, и он не хотел показаться невежливым. Или что она угрожала броситься в реку, если он откажется от встречи с ней. Или он решил просто выпить вместе перед шоу, потому что больше не хотел делать этого со мной. Ничего себе, вот так размышления.