Цена счастья

Дженис посмотрела на часы.

— Кстати, о выходных, сегодня отец заедет за мной около восьми. Я собираюсь провести Рождество с ними, но веселым оно не будет, это точно. Я думала даже остаться поработать на праздники...

— Слушай, а почему ты не нашла себе работу где-нибудь в конторе?

— Я собиралась, но у меня оказалось неважное зрение, — она помяла пальцами висок, — вообще-то, мне надо носить очки, но я их терпеть не могу. Вот только когда читаю... Может, еще чашку выпьешь?

— С удовольствием! — Джефф протянул ей чашку, но в этот момент раздался звонок в дверь. Дженис замерла на мгновение и растерянно проговорила:

— Наверное, отец!..

Джефф поднялся.

— Но сейчас только семь! Может, это кто-то из твоих друзей?

— Нет. Я... у меня мало друзей, и я не принимаю их... здесь. — Увидев удивленно поднятые брови Джеффа, она смущенно пробормотала: — Боюсь, ты неправильно меня понял... Слушай, Джефф! — в первый раз за все время Дженис назвала его по имени. — Ты не выйдешь через заднюю дверь?

— Что так?

— Ну... — Дженис нервно передернула плечами, — тебе не стоило спрашивать, но... я могу объяснить. Если отец увидит тебя здесь, это будет... черт знает что! Даже одно твое имя или упоминание о вашей семье бесят его. Он несколько раз грозился, что выгонит твоего отца с работы, но без него отцу не справиться... Ведь в имении почти никого не осталось. Пожалуйста, Джефф!..

Звонок продолжал трещать, и Дженис, схватив Джеффа за руку, потащила к выходу.

— Калитка ведет со двора в переулок...

— Ну, я полагаю, что шинель мне все-таки стоит забрать, — усмехнулся Джефф.

Дженис бросилась обратно, сгребла одежду Джеффа и снова подтолкнула его к двери:

— В другой раз, Джефф, в другой раз... Прошу тебя!

Оказавшись на улице, Джефф с трудом натянул шинель.

— Я была в туалете! Что значит «быстрее»? — услышал он из-за двери голос Дженис.

Джефф быстро нашел калитку, отодвинул засов и, стараясь не шуметь, вышел в переулок.

Направляясь к центру, Джефф поймал себя на том, что время от времени издает какие-то нервные смешки. Он видал в госпитале парней, которые тоже начинали тихо смеяться среди ночи, а потом орали и бились в истерике. В основном это были безногие калеки, лишенные возможности хотя бы выйти погулять...

«Нет, пожалуй, стоит остановиться и перевести дух, — подумал Джефф, чувствуя какую-то опасную легкость в голове, бросившую его назад в прошлое, когда каждая минута его жизни была наполнена мыслями о ней. — С меня хватит!» Он совсем не хотел возвращаться в те времена. И потом, она совсем не стала лучше выглядеть, скорее наоборот. Как говорится, многое повидала... А той девочки, которую он помнил и которая была его и больше ничьей, больше нет. Он был у нее первым, как и она у него... Боже, какими молодыми и наивными были они тогда!

На мосту Джефф остановился. Глядя на темную воду и отражавшиеся в ней звезды, он вдруг подумал: «А почему с Дженис тогда не случилось того, что с Лиззи? Ведь и Джефф, и Дженис были, мягко говоря, неразумными и неосмотрительными и знать ничего не знали о разных средствах профилактики... Может быть, они просто неспособны иметь детей?..»

Мысли Джеффа вернулись к Лиззи. Рука непроизвольно потянулась в карман, где лежала маленькая заветная коробочка. Может быть, он поторопился?.. — звенел в голове вопрос. А что, собственно, изменилось? Хм-м. Многое. А прежде всего сама Дженис. Она сильно постарела и, похоже, погуляла вволю. Но все-таки... остался в ней какой-то магнетизм, притягательность, какое-то особенное немного порочное обаяние...

Сидя в автобусе, Джефф снова и снова спрашивал себя: «Что теперь делать?» Ответ пришел сам собой. Посмотрим! В конце концов, он не связал себя с Лиззи никакими обязательствами или обещаниями! Ведь будь у Лиззи брат, он вел бы себя точно так же. В ее отчаянном положении ей нужен был кто-то, кто заботился бы о ней, оберегал... по-братски. Нет, связанДжефф не был.

Господи! Да что же это с ним происходит? Что он, с ума, что ли, сошел? Вдруг решил, что можно вот так, запросто, взять и зачеркнуть, выбросить из жизни шесть лет и снова вернуться к тому, от чего ушел? Нет, нужно во что бы то ни стало послать к черту все мысли о Дженис. У него есть Лиззи! Она ему нравится, даже больше чем просто нравится. И, кроме того одного-единственного раза... она была чиста! Да, чиста, хотя все-таки...

3

Начался январь. Рождество и новогодние праздники прошли тихо, и только Мэг обратила внимание, что Джефф как-то неуловимо изменился. Она даже спросила Лиззи:

— Вы что, поссорились, что ли?

— Мы? Поссорились? С чего ты взяла?

— Просто он тихий какой-то стал. Даже не тихий, а такой... — Мэг умолкла, подбирая слова, — мрачный, шутить совсем перестал...

— Мэг, какие тут шутки? Ты же видишь, в каком состоянии сейчас Джон?

— Во-от, я и говорю! Раньше он постарался бы как-то отвлечь его, ободрить... Ладно! Как ты себя чувствуешь, милочка?

— Чувствую, что уже скоро!.. Да нет, Мэг, — улыбнулась Лиззи, видя, как испугалась Мэг. — Ну не прямо же сейчас! Просто я думаю... время уже пришло.

— У тебя еще остались таблетки? — Мэг подошла к столику и открыла коробочку. — Четыре. Это на один день. Надо сказать Джеффу, чтобы зашел в аптеку и взял еще.

— Может быть, хватит и этих?

— А что доктор велел? Четыре дня, так что... Знаешь, милочка, если ты уж собралась выпустить его на волю, то будь добра, выбери день получше, а то сегодня дождь, завтра снег... Терпеть не могу такой погоды. Вот сегодня «на дело» вышла, так насквозь промокла за пять минут.

— Если уж в такую утиную погоду «на дело» вы-ходишь, так и одевайся как следует!

— Утиную погоду? Это ты точно сказала! Сегодня их там целый выводок был, плескались, будто первый раз в жизни воду увидели! Или в последний... Ну, полдюжины яиц я все-таки нашла.

— О! Если миссис Хобсон узнает!

— «Если б глазки видали, если б ушки слышали», — пропела Мэг строчки известной песенки и неожиданно закончила: — Точно, сошла бы с ума! — и расхохоталась.

Лиззи сидела около камина и размышляла о том, что сказала Мэг. Она и сама видела, что Джефф изменился, но все равно Лиззи чувствовала его тепло и заботу...

Обычно Джефф приветствовал ее по утрам весело и даже игриво, позволяя иногда слегка погладить ее по животу.

— Ну, как поживает постоялец? — шутливо спрашивал он. — Когда думает съезжать? — Но последнюю неделю он ограничивался простым «доброе утро» или «как ты себя чувствуешь?». В этих словах почему-то не чувствовалось теплоты и заботы, которые он проявлял прежде... В чем же причина отчужденности Джеффа?

И тут Лиззи словно кольнуло: Ричард. За последнюю неделю он звонил дважды. Вот в чем дело! Когда, поговорив с Ричардом, она клала трубку, Джефф угрюмо молчал и не задавал никаких вопросов.

Ричард объяснял, что звонит по просьбе матери, беспокоившейся о здоровье Лиззи. Лиззи очень живо представляла себе Эдит, так лучившуюся добротой и заботой. Да, на свете все-таки есть хорошие люди, и ей очень повезло, что она встретила таких. Во-первых, Джефф, который привел ее в этот дом. Во-вторых, Берта и Джон, которые стали для нее за эти годы родными. Ну, и в-третьих, Мэг. О, это была сама доброта. Так почему Лиззи, окруженная со всех сторон заботой и вниманием, не чувствовала радости надвигающегося события? Хотя вопрос этот был излишним: рядом с ней не было того, кто должен был разделить с ней эту радость, с ней не было Эндрю. Ее ребенок никогда не увидит своего отца...

Джефф вошел в комнату, надел шинель и застегнулся.

— Надо еще что-нибудь, кроме таблеток, Лиззи?

— Да, Джефф, пару фунтов бекона, и пожирнее, ты же знаешь, я люблю жирненькое...

— Ладно, — улыбнулся Джефф, — я скажу мяснику. Да, еще остались карточки на сладости, тебе что-нибудь взять?

— Если б у них нашелся кусок шоколада...

— Хорошо, попробую достать тебе шоколадку!