Люби меня по-французски (ЛП)

— Они не болят. — Я не хотела, чтобы он думал, что это было чем-то меньшим, чем невероятно для меня.

Джессика. Ты глупая сука.

Он открыл глаза, но его губы не покидали мою кожу.

Я улыбнулась.

— Уверяю.

Именно тогда мы услышали визг и громкий всплеск, доносящийся из окна.

— Кто-то прыгнул в бассейн? — предположила я.

— Кажется так. Ты хочешь спуститься и присоединиться к ним? — ни один вопрос не был задан с меньшим энтузиазмом.

— Ты издеваешься? — я вытянула руку и поиграла с завитком кудрявых волос, действия геля на которых уже прошло, и они торчали в разные стороны. — Нет никакого места, где я хочу быть, кроме этой комнаты, с тобой. — Я посмотрела через плечо на свои ступни. — Хотя, я бы хотела снять туфли.

Он улыбнулся.

— Снимай их. Наказание окончено.

Я встала с кровати и сняла туфли.

— Лукас, как ты все еще можешь называть это наказанием, когда человек наслаждается этим? Потому что я наслаждалась.

Его брови поползли вверх.

— Ох да? Может, в следующий раз я достану хлыст.

Я замерла.

— У тебя ведь на самом деле нет хлыста, верно? — хотя, честно говоря, я бы позволила Лукасу делать все, что он хотел со мной. Я доверяла ему.

Он ухмыльнулся и поднял брови.

— Нет. Но я найду, если ты захочешь. Может, ты захочешь выпороть меня. Ты бы выглядела невероятно в образе Госпожи.

Я застенчиво улыбнулась.

— Я добавлю это в календарь нарядов.

#

Мы провели следующее утро с семьей Лукаса, а днем снова были у бассейна. Позже, когда мы получили достаточно солнца и хлора, мы нашли покрывало и устроили небольшой пикник в оливковой роще, состоящий из фруктов, хлеба и сыра. После того как поели, мы выпили вино, и я вслух читала Лукасу любовные письма Абеляра и Элоизы, пока его голова лежала на моих коленях, а я прислонилась к оливковому дереву.

Это было чертовски идеально.

Так идеально, что я начала чувствовать себя неловко от спокойствия, которое я испытывала от мысли, что уже скоро должно закончиться то, что было с Лукасом, неважно, что именно это было. Так идеально, что каждый раз, когда он открывал рот, чтобы что-то сказать, я задерживала дыхание, надеясь, что он упомянет что-то по поводу того, чтобы снова меня увидеть. Так идеально, что когда я заметила, что Лукас задремал, я убрала книгу и изучала его лицо, чувствуя необходимость запомнить каждую черточку. То, как одна его бровь изгибалась выше, чем другая. То, как щетина покрывала его ямочки, что появлялись, когда он улыбался. Пухлые губы и квадратную челюсть. Темные ресницы, что располагались веером, возле точеных скул.

Ох, дерьмо.

Пять Неуместных Мыслей, Которые Были У Меня В Оливковой Роще:

1) Его лицо такое чертовски красивое, и я, черт побери, оседлала его прошлой ночью.

2) Волнующий меня вопрос: когда смогу сделать это снова.

3) Это будет грубо, разбудить его ради секса?

4) Что, черт побери, я буду делать, когда вернусь домой к своей реальной жизни?

5) Я буду скучать по нему так чертовски сильно.

Теплый ветерок развевал его кудри, и я снова и снова убирала их со лба, и наконец признала, что я так упорно пыталась отрицать.

Я буду скучать по нему, потому что я влюблена в него. Это безумно и глупо, и нерационально, и слишком быстро, и плохо кончится. Но это реально.

Не имеет значения, как я называла это: секс-по-дружбе, сексуальное мимолетное влечение, восстановление после разрыва... Но имело значение только то, что я чувствовала, когда была рядом с ним. То, что он заставлял меня чувствовать себя так, будто я могу делать все что угодно, говорить всё, что у меня в голове, заполучить всё, что хотела. Он научил меня кое-чему о моем теле и моих желаниях, что я не знала. Он научил меня наслаждаться красотой жизни в данный момент. Он научил меня не беспокоиться сильно о том, как выглядят те или иные вещи, о том, что подумают другие, о том, кем я должна быть.

Я любила то, кем я была, находясь рядом с ним. И я любила его.

Боль, укоренившаяся в моей груди, начала разрастаться, и я представила ее как семя черного винограда, проросшее в каждом направлении, сжимающее мой желудок, удушающее мое сердце и стягивающее горло. Боль распространилась по всему моему телу, заставив мои конечности онеметь. Прежде чем я смогла остановить ее, слеза покатилась по моей щеке, за ней последовало еще несколько, одна из которых упала на лоб Лукаса.

Я всхлипнула, и Лукас зашевелился.

Он открыл глаза и посмотрел на меня.

— Извини, я уснул. Твой голос такой успокаивающий. Ты дошла до печальной части?

Я кивнула. Вытерев глаза, я заставила себя оживиться.

— Извини, я просто немного эмоциональна.

Он сел и оказался рядом со мной, прислонившись к дереву и приобняв меня рукой за плечи.

— Ты не должна извиняться. — Мы сидели так мгновение, прежде чем он снова заговорил: — Слушай, я даже не подумал, что вечеринка по случаю помолвки будет в какой-то степени трудной для тебя, а я должен был. Я пойму, если ты не захочешь пойти.

— Что? Нет. — Его голос был такой обеспокоенный, и я положила руку на его ногу. — Дело не в этом, Лукас. Я не... у меня нет проблем с вечеринкой по случаю помолвки. Я хочу пойти, правда.

— Ладно.

Он не звучал убежденным, но не стал спорить.

Я устроилась в сгибе его руки, закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, смущенная тем, что была поймана, когда плакала, и молясь, чтобы я могла противостоять остальным слезам, которые хотели вырваться наружу.

— Это из-за меня? — спросил он.

Мои глаза распахнулись. Не говори ему.

— Что ты имеешь в виду?

Он сделал глубокий вдох.

— Ты расстроена. Я что-то сделал не так?

— Нет, конечно нет. — Я моргнула, слишком встревоженная, чтобы посмотреть на него. Если я посмотрю на него, он поймет, что я лгу.

— Я надеюсь, что прошлая ночь не была перебором для тебя. Просто ты такая красивая, и я увлекся…

— Нет. Лукас. — Я повернулась к нему лицом и подогнула ноги под себя, сидя на пятках. Он увидел печаль на моем лице, но я не могла позволить ему думать, что это было из-за того, что мы делали прошлой ночью. Большую часть ночи мы бодрствовали и занимались всякими забавными вещами, в том числе, обнаженными играли в шашки, слизывали виски с тел друг друга, и принимали ванну, затем он позволил мне привязать его к стулу и делать с его телом все, что я хотела.

И он подчинился каждому моему приказу.

— Лукас, прошлая ночь была изумительная, — сказала я. — Уверяю тебя, я наслаждалась каждой минутой.

Он вздохнул с облегчением.

— Ладно, хорошо. — Он подвинулся и поправил брюки. — Только мысль об этом делает меня твердым.

Оглянувшись назад, я улыбнулась.

— Я вижу.

— Так ты собираешься сказать мне, что не так?

Я люблю тебя. Вот что не так.

Я покачала головой.

— Нет. Потому что это не имеет значения. Имеет значение только то, что я хочу наслаждаться этим моментом с тобой.

Он схватил меня, бросил на спину и лег на меня.

— Я наслаждаюсь этим моментом. Но со спущенными штанами я бы наслаждался им еще больше.

Я улыбнулась на его ненасытное желание.

— Ты одержимый, знаешь это? И я думаю, что нас видно из дома.

— Отлично видно. — Но он опустил свои губы и поцеловал меня, открыв рот над моим и встречая мой язык своим.

Я обернула руки вокруг него, целуя его в ответ с отчаянием, которое он, должно быть, чувствовал, но не задавал вопросов вслух. Боже, как он мог быть настолько беспечным по поводу всего этого? Я чувствовала, как будто мой мир развалится на части через четыре дня, и его, казалось, ничего не тревожило по поводу прощания. Я завидовала его способности находиться в настоящем так, что будущее, даже ближайшее будущее, не влияло на него.