Замуж вокруг света. Путешествие вокруг света в поисках мужа

Я опять накрыла голову подушкой. Солнце за окном уже поднялось, а я еще не была готова встретить новый день. И тут в дверь постучали:

— Обслуживание в номере.

— Я ничего не заказывала, — ответила я.

Только этого не хватало — перепутавший заказы официант с континентальным завтраком.

В дверь снова постучали:

— Обслуживание в номере.

Проклятие! Да этот парень не просто заказы перепутал, он к тому же и тупой! Я выскочила из кровати, схватила халат и дернула дверь.

— Я же сказала, я не… — и замерла на полуслове. Облокотившись о косяк, в проеме стоял Сэм в шортах и футболке, весь потный и усталый.

— Не мог уснуть, вот и пошел пробежаться. И оказался здесь.

— И что?

Он наклонился и поцеловал меня. Я затащила его в комнату. Я уже слышала, как феминистки кричат и сжигают тампоны в знак протеста моему жалкому поведению. Пошли они к черту — по крайней мере, он вызвал у меня улыбку.

— И теперь что? — спросила я.

Он не ответил. Поднял меня и отнес в ванную. Там включил душ и снял свою одежду и мой халат, после чего затащил меня под струю воды. Я опустила глаза и ахнула. У него был самый большой член, который я только видела в жизни. Моя шейка матки в ужасе съежилась.

Он взял мыло и намылил меня с головы до ног, массируя каждую часть тела, пока я не стала похожа на большую зефирину. Я сделала с ним то же самое, взяв второй кусок мыла.

Он притянул меня под душ и поднял. Я инстинктивно обняла его ногами за талию и крепко зажмурилась, ожидая услышать звук моих разрываемых внутренностей. Секс с Сэмом прекрасно подготовит меня к родам.

Он медленно и нежно погрузился в меня, пока не вошел полностью. Как он там поместился, не знаю. Видимо, мне придется делать упражнения на мышцы тазового дна. Клянусь, кончик его члена орудовал где-то в области моих легких. Меньше всего меня волновало то, что я сейчас утону под душем. Он крепко прижал меня к себе, высунул из ванной одну ногу, потом другую и отнес меня в кровать.

— Ты в порядке? — шепнул он.

Я кивнула. Первобытный инстинкт оказался сильнее. Не успев оглянуться, я уже стала хватать его и кусать и говорить такие вещи, что даже Мадонна бы покраснела. Мы занимались сексом на кровати, на полу, у окна, на столе, на кофейном столике. Сэм то двигался самостоятельно, то позволял мне его контролировать. Если он обычно так упражняется по утрам, то неудивительно, что так выглядит.

Наконец мы кончили одновременно, рухнув на стену и сползая вниз. Он потянулся к кровати, стащил одеяло, и мы в него завернулись.

Про себя я проверяла свое тело на предмет сломанных костей, разорванных мышц и синяков, а он гладил меня по волосам.

— И что теперь?

Меня покинули воля и разум. Я превратилась в зомби. Свет горел, но дома никого не было.

— У нас с тобой теперь роман, — твердо заявил он, как само собой разумеющееся.

— Неужели? А у меня нет права голоса?

Он рассмеялся и убрал волосы с моего лица, заглянув мне в глаза:

— А что? У вас какие-то возражения, босс?

Я закатила глаза и слабо улыбнулась:

— Нет.

Какая же я жалкая. Стоит только увидеть пенис размером с ручку младенца, и моя решимость вылетает в окно со скоростью вырвавшегося на свободу волнистого попугайчика. Мы лежали в постели до вечера, пока не поняли, что умираем от голода.

— Давай пойдем ко мне, и я приготовлю тебе обед. И бери все свои вещи, Карли. Переезжай ко мне.

Я закрыла глаза. Ну вот, опять. Почему у меня никогда не было отношений, начавшихся с нежной дружбы, чтобы прошла пара лет и мы узнали друг друга получше, а потом поместили бы объявление о помолвке в «Таймс»? И еще пару лет тайком занимались бы добрачным сексом, а потом прошагали бы вместе к алтарю, предварительно составив пенсионные планы и сделав банковские взносы? Даже некоторые порнофильмы длятся дольше, чем у меня период ухаживания. Тот, кто придумал фразу «живи одним днем», видимо, знал, что я собираюсь появиться на свет.

Опустошая ящик с нижним бельем, я, наверное, думала, что нет смысла откладывать неизбежное. Мне нравились спонтанность и волнение начала отношений. Энтузиазм и оптимизм: каждый раз на это клюю.

По крайней мере, так я решила проблему жилья. Но возникла другая проблема. Руководству отеля вряд ли понравится, что я слишком фамильярно общаюсь с сотрудниками (куда уж фамильярнее). Я объяснила это Сэму:

— Сэм, если у нас будет роман, то обещай, что об этом никто никогда не узнает. Обещай.

— А я-то хотел объявить об этом сегодня по радио, — ответил он со смертельно обиженным видом.

— Я серьезно, Сэм. Никто, понятно?

— Как скажете, босс.

— И хватит называть меня боссом, черт возьми! Отныне я буду для тебя «крошкой», «деткой», «лапочкой», а в моменты страсти — «самой сексуальной женщиной в мире». Понятно?

— Да, босс.

Я рассмеялась. Что-то мне подсказывало, что эти отношения будут интересными. Иррациональными, полными событий, непредсказуемыми и наверняка интересными.

Я заставила Сэма выйти за пять минут до меня с моим чемоданом, а потом встретилась с ним у ворот отеля. Мы сели на метро, доехали до Козуэй-Бей и поднялись по миллиону ступенек на улицу. Человек, сделавший это с моим чемоданом и без кислородной маски, заслуживает медали. Мы петляли по переполненным улицам и наконец оказались у входа в многоквартирный дом. И уже хотели войти, как раздался голос:

— Мистер Сэм. Лэй Хо Map. — По-кантонски это означает «здравствуйте».

Мы обернулись посмотреть, кто его поприветствовал. Я растерялась. Кроме трех бомжей, лежащих под эстакадой напротив через улицу, никого не было видно. Сэм подозвал меня и пожал им руку (я тут же решила, что проверю, вымыл ли они их, прежде чем дам ему ко мне прикоснуться), говоря по-кантонски. Он представил меня, и бомжи засмеялись, стали подмигивать Сэму и гордо похлопывать его по руке.

— Карли, это Хьюи, Дьюи и Льюи. Они помогают мне учить кантонский в обмен на ящик пива и еженедельные карманные деньги.

— А как их зовут по-настоящему?

— Не знаю. По-моему, даже они сами этого не помнят.

— Они живут здесь?

Я оглядела кучу спальников и самодельных кроватей. Было трудно поверить, что городские власти позволяют им жить вот так в самом центре одного из крупнейших городов мира. Сэм кивнул и продолжил болтать с бездомными.

— Что они говорят? — спросила я.

— Говорят, что у тебя, кажется, много… хм… энергии, — рассмеялся он.

Я улыбнулась. Мальчишки остаются мальчишками, независимо от места проживания. Но для меня не существовало слова «табу» — я даже забыла, как оно пишется.

Мы попрощались и поднялись наверх. Я занервничала. Что, если у него дома больше насекомых, чем на местной свалке? И его квартира — отвратительное холостяцкое логово? Еще хуже — что, если на стенах у него постеры с Петулой Кларк [25]? Мне пришло в голову, что я ничего о нем не знаю. Конечно, рациональному человеку такие сомнения пришли бы в голову задолго до того, как он оказался бы в подъезде у двери нового дома.

Он распахнул дверь, я протиснулась внутрь и вздохнула с облегчением.

Это была вполне приличная квартира. Большая комната — открытой планировки, с белыми стенами и деревянным полом. В углу — застеленная двуспальная кровать, на которой разбросаны подушки. С другой стороны выстроились груды книг. В центре комнаты — два кремовых дивана, которые стоят параллельно друг другу, а в середине — сосновый кофейный столик. У одной из стен — стереосистема с телевизором, видеомагнитофоном и приемником; у другой — ряд шкафов. В противоположном от кровати углу — маленький сосновый обеденный стол и два стула.

Я осмотрела другие помещения. Одно оказалось душевой с безупречно белой ванной и мебелью, а другое — крошечной кухней, где помещались лишь два шкафчика, холодильник, двухконфорочная плита и микроволновка.

Видимо, Сэм открыл для себя минималистский стиль задолго до того, как тот вошел в моду. Я решила, что здесь можно жить. Здесь будет уютно (то есть тесно), но квартира была чистой, светлой и удобной.