Лабиринты судьбы

— Кажется, да.

— Ты сейчас закроешь форточку, подойдешь к двери и отопрешь ее. Я приду через минуту, но ты можешь не ждать меня. Ляг и полежи.

— Спасибо, Пушистенький. Жду.

Я подошла к двери и повернула защелку. Затем медленно вернулась в комнату и легла на кровать.

Едва я успела коснуться головой подушки, как дверь после короткого, но резкого стука отворилась, и кто-то, громко стуча каблуками, вошел в комнату.

«Как быстро», — подумала я и улыбнулась.

Мне было лень поворачиваться, и я только тихо произнесла:

— Присядь рядышком.

Кровать заскрипела и глубоко провалилась под тяжестью тела, опустившегося на пружины.

— Демина, я так и знал, что ты меня ждешь. — Противный, слащаво-приторный голос воспитателя шибанул меня током. Я хотела вскочить, но он сгреб меня в охапку и стал мять липкими лапами. Все тот же псиный запах пота забивал мне дыхание. Слюнявый язык уже заползал в рот сквозь плотно сомкнутые губы. Рвотные позывы выворачивали мне глотку, а руки немощными плетьми свисали с кровати, прижатые тяжелым телом борова.

Все, что я могла делать, это стонать и бессильно уворачиваться из-под его агрессивно возбужденного тела.

— Ира! — Резкий окрик заставил борова молниеносно соскочить с меня. Мгновение он растерянно озирался по сторонам и переминался с ноги на ногу, а затем пошел в наступление:

— Кто тебе позволил войти без стука, сявка! Почему ты в женском подъезде без разрешения?! Кто ты такой, чтоб так нагло ухмыляться?! Щенок подворотный! Ублюдок! Вон отсюда! Вон, кому сказано!!

На мое удивление, Антон не сжался, не сдвинулся с места и даже не опустил ухмыляющихся глаз. Он стоял расслабленно и спокойно. Мне показалось, весь этот пыл жирного мерзавца его даже несколько забавляет.

— Может, я вам помешал? — послышался его тихий, но полный скрытой угрозы голос. — Мне показалось, что вы один не справитесь. А еще я подумал, что даже спать вам придется отныне, как акуле. Полмозга отдыхает, пол — на стреме.

— Ты еще вякаешь, мерзавец? — все еще воинственно, но значительно поумерив свой пыл, прорычал красномордый.

Щеки его полыхали и раздувались, подобно кузнечным мехам, рубашка трещала на животе, грозясь лопнуть и вывалить на пол слоистый поток жировых отложений.

— Я не мерзавец, рекомендую запомнить мое имя — Антон.

— Ух ты, сволочь! — прохрипел от негодования жирпотребсоюз, но тут же получил мощный удар в солнечное сплетение. Пуговица на рубашке треснула и покатилась. Я вскочила на ноги, взяла Антона за плечи и горячо задышала в ухо:

— Идем отсюда, Антошка. Идем. Не ввязывайся, слышишь.

Красномордый поднял побледневшее лицо и, глотая воздух, Хрипло пообещал:

— Ну все, щенок, я тебя убивать буду.

— Помогите! По-мо-ги-те! — заорала я, и в тот же момент дверь распахнулась.

В квартиру вошла обеспокоенная Марта Петровна и, гневно взглянув на Антона, сказала:

— Все, Хусаинов, вход в женский подъезд тебе заказан.

— Но, Марта Петровна, — пролепетала я.

— Никаких но! Ни-ка-ких но! Точка.

Она прошла в комнату и увидела растрепанного, вспотевшего, в расползающейся на пузе рубашке своего сменщика. Глаза ее сузились. Она оторопело посмотрела в нашу с Антоном сторону и тихо спросила:

— А… В чем, собственно… э… дело? — И неожиданно решительным громким эхом переспросила: — В чем, собственно, дело? Андрей Викторович, может, вы мне объясните? Что вы делаете в комнате Деминой?

— Вы, дорогая, лучше бы объяснили, почему вас не было на вахте? А потом задавали всякие глупые вопросы. Я воспитатель и не вижу препятствий к тому, чтобы проведывать своих подопечных.

— В нерабочее время? — ехидно уточнила Марта Петровна.

— В рабочее время я не отхожу от вверенного мне поста.

— Ах, вот оно что, — понимающе протянула Марта Петровна и, обратившись ко мне, сказала: — Демина, вам будут звонить через… — Она посмотрела на часы и, пошевелив губами, произнесла: — Три минуты. Идемте.

Антон улыбнулся мне и шепнул:

— В одиннадцать.

Я взглянула на настенные часы и так же тихо ответила:

— В шесть.

— О’кей! — Антошка из указательного и среднего пальца изобразил латинскую V, потом переменил положение пальцев, зажав четыре в кулак, а пятый — большой — подняв вверх, и убежал.

Мимо нас прошел неторопливой раскачивающейся походкой Андрей Викторович и посмотрел на меня злыми рысьими глазками.

— До встречи, — бросил он тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Оробев от его взгляда, я невпопад ответила:

— Спокойной ночи.

Он еще раз зыркнул на меня и вышел во двор.

— Ира, — после непродолжительной паузы произнесла Марта Петровна. — Я вам рекомендую подселиться к кому-нибудь в комнату. Для вас же безопаснее.

— Я бы с удовольствием, но, Марта Петровна, вы же знаете, все комнаты забиты до предела. А та, в которой есть одно место, ну как бы помягче…

— Я понимаю, — тяжело вздохнула Марта Петровна. — Но что-то нужно делать.

Я приподняла брови и так же тяжело вздохнула:

— Я понимаю…

Таня пыталась поймать меня по телефону битых пару часов, чтобы сообщить о человеке, который приехал к ней в семь утра.

— Ира, понимаешь, он был так настойчив, — тараторила она в трубку, и я представила себе, как беспокойно порхают бабочки ее ресниц, как она замечательно вздергивает своим курносым носиком и откидывает со лба надоедливую челку. — Мне показалось, что ты действительно ему нужна. Прямо сейчас. Сию секунду. Ирочка, я, наверное, неправильно сделала, что дала ему твой адрес. Но я звоню, чтобы предупредить. Понимаешь?

— Понимаю, — ответила я.

— Нет, ты ничего не понимаешь. Он сел и уехал в той машине, которую мы… То есть, которая нас…

— Понимаю, — еще раз подтвердила я. — Не волнуйся, все в порядке.

— Так он уже видел тебя? Вы с ним встречались? — с облегчением спросила Таня.

— Нет, мы с ним не встречались. Я хочу сказать, что он здесь был, но меня не застал. Но я знаю, о ком идет речь.

— Ну, слава Богу, — совсем расслабилась она. — А Андрюха здесь паникует. Мы чуть не поссорились. Зачем, говорит, даешь адрес без спроса.

— Вообще-то он прав, — сказала я и тут же прикусила язык, потому что голос Тани снова напрягся, как высоковольтная линия, и она чуть ли не зарыдала:

— Ну вот! Всегда я так! А глаза у него такие красивые, такие честные. — Таня сделала паузу, и до меня донеслись ее всхлипывания и сердитый голос Андрея.

— Ира! — с новой вспышкой оптимизма крикнула Татьяна. — Я сейчас приеду. Через часок. Я увезу тебя оттуда, и он ни за что не догадается, где тебя можно найти.

— Танечка, успокойся. Ты все сделала правильно. Я не это имела в виду, когда сказала, что Андрей прав. Он прав только в том, что люди разные и мало ли кто и зачем кого-нибудь ищет. Да и себе спокойней, скажешь «не знаю, моя хата с краю» — и все проблемы. — Я немного помолчала, вслушиваясь в детское сопение расстроившейся Татьяны, и мягким голосом добавила: — А глаза у него и правда красивые.

— Серые, — мечтательно произнесла Татьяна, и я представила, как она внимательно рассматривала Лешу, прежде чем дать ему мой адрес.

— Голубые, — с запозданием отреагировала я.

— Ну уж нет, — оживилась Таня, — скорей, ближе к зелени.

— Хамелеон! — констатировала я, и Таня легко рассмеялась. — Ну ладно, Ирок, когда в гости?

— Не знаю, у меня тут кое-какие проблемы.

— С хамелеоном? — снова погрустнела Таня, и я поняла, что еще чуть-чуть, и мне снова придется распылять свой энергетический потенциал, и без того оскудевший за последние годы моей жизни, на приведение в порядок Татьяниного настроения.

— Ну что ты, Тань! — с деланной веселостью ответила я. — С клопами.

— Да… Клопы — это ужас, но с ними справиться можно. — Она помолчала и наконец произнесла: — Ну пока.

— Пока! — Я собралась вешать трубку и услышала обеспокоенное: