Мелким не место в жизни баскетбола (СИ)

Я запустила свои пальцы в его волосы, углубляя поцелуй, чувствуя, как тепло расползается по телу, пробуждая желание. Его пальцы пробежались по моей спине, вызвав табун мурашек, стремившихся успеть за его прикосновениями. Он расстегнул мой лифчик и снял его с меня, выстраивая цепочку поцелуев от уголка губ к шее. Каждый такой легкий и едва уловимый поцелуй обдавал огнем тело, заставляя меня прогибаться в его руках и страстно желать продолжения. Руки нетерпеливо потянулись к его ремню, но все мои манипуляции пропадали потому, как этот чертов ремень ни в какую не хотел поддаваться. Практически заскулив от досады, я заметила ухмылку на губах Максима. Он резко перевернул меня и оказался надо мной, удерживая свой вес на одной руке, а другой с легкостью справился с ремнем, стягивая с себя джинсы. Пару секунд парень внимательно изучал меня взглядом изумрудных глаз. Наверное, мной должно было завладеть смущение, но я позволила себе посмотреть на него идентично. Позволила себе любоваться им в бликах света от камина. Позволила себе в очередной раз теряться в догадках о том, что именно он во мне нашел? Чем я привлекла его? Такого сильного, по-мужски красивого и свободного. Что заставило его пойти на этот шаг? Что заставило его открыться мне? Его с хрипотцой голос вырвал меня из раздумий:

— Нет, даже не вздумай. Никаких лишних мыслей, мелкая. Иначе я пошлю всю эту ваниль к чертям и спущу своего внутреннего зверя на тебя. И можешь быть уверена, завтра у тебя будет болеть каждая мышца твоего потрясающего тела.

— Ах, значит ты не такой уж и нежный? — протянула я, расплываясь в улыбке.

Почему я балдею, когда он хмурится и начинает злиться? Ненормальная, ну точно ненормальная.

— Ты права, к дьяволу ваниль!

С этими словами все смешалось. От нежного и осторожного парня не осталось и следа. Передо мной предстал голодный, жаждущий жгучего пламени, распаляющего сердце, Морозов с присущей ему похотью и страстью в глазах. Его губы пылко впились в мои, а руки бесцеремонно, лаская мое тело, поползли вниз к трусикам. Я испустила стон в его рот, принимая ласку, даримую им. Весь мой мир сосредоточился на одном человеке: на его руках, на его поцелуях, на его любви ко мне. Взгляд насыщенно-зеленых глаз внимательно отслеживал мою реакцию на манипуляцию его пальцев с желающей прикосновений плотью. Дразнящие мимолетные касания самой чувствительной точки заставляли мое тело прогибаться и принимать в себя сначала один, а затем второй палец его руки. Дымка упоения затмила мой взгляд, я прикусила губу, сдерживая срывающиеся бесстыдные стоны. Мои руки исследовали его тело, лаская, а иной раз и царапая ногтями его спину, когда он стремительно проникал в меня тремя пальцами. Раскатистые волны наслаждения одна за другой накрывали меня. Я не могла больше сдерживаться, подчиняясь сладостной неге, завладевшей мной. Легкие спазмы прошлись по моему телу в то время, как Максим завладел моими губами, ловя сиплые стоны. Краем сознания я слышала, как он раскатывает резинку, и в следующее мгновение почувствовала, как он стремительно вторгается в мое тело. Я выругалась, принимая его всего, крепко сжимая его спину.

— Извини, сладкая, — прошептал он, бережно двигаясь во мне.

— Одним извини ты не отделаешься, Морозов, — ответила я, стараясь привыкнуть к нему.

Даже не хочу думать, как с ним было бы чертовски больно в первый раз. О таких достоинствах сразу предупреждать нужно! Мои мысли оборвались молниеносно, когда заданный парнем ритм заставил меня утопать в море наслаждения на грани с блаженством. Мне не хватало воздуха, приходилось хватать его губами, ощущая крепкие руки Максима, сжимающие мои бедра, ускоряющие темп. Мне кажется, что я пропала безвозвратно в бездне нескончаемого наслаждения вперемешку с обуявшим нас желанием. Мы горели одновременно в пламени, что создали собственноручно. Не осталось ничего кроме двух переплетающихся между собой тел, двигающихся в унисон. Я ловила его губы, в то время как он посадил меня верхом на себя, и отдавалась ему без остатка.

— Ты потрясающая, — хрипло произнес Максим, целуя мою грудь и прикусывая сосок.

Я выгнулась ему на встречу, жадно ловя воздух губами, ощущая его в себе. Мне казалось, что я взлечу к небесам, если он продолжит так нещадно любить меня. Взгляд его изумрудных глаз и дерзкая ухмылка на губах дразнили меня. Я видела, с каким наслаждением он ловит каждый мой стон, и чувствовала, как стремительно он вбивается в мое тело, когда меня раз за разом накрывал оргазм в его руках. Еще никого и никогда я не хотела так, как желала его, и сейчас я пыталась каждой клеточкой своего тела отвечать на его ласку, даримую мне. Еще мгновение, еще минута в невозможном ритме, и я чувствую, как его тело берет дрожь, как его дыхание напрочь сбивается и он заканчивает вместе со мной, улетая далеко-далеко, и окунается в омут уже доступного нам упоения.

***

Слабость окутывала мое тело после теплого совместного душа, мне хотелось лишь прижаться как можно ближе к Максиму и беспечно заснуть в родных мне руках. Я выводила замысловатые узоры на его груди, а он перебирал мои волосы и всматривался в метель за окном.

— Ты интересовалась моей матерью…

Его голос разрезал тишину, а я попыталась заглянуть в изумрудные глаза, но он продолжал следить за стремительно падающим снегом.

— Наверное, мне не стоило лезть к тебе с подобными вопросами, — несмело прошептала я.

Морозов шумно выдохнул и прикоснулся губами к моей макушке. Я видела, как ему трудно решиться на этот разговор, чувствовала, как он борется с самим собой, взвешивая все «за» и «против». Но я не стала торопить его, лишь сильнее прильнула к нему, оставляя поцелуй на его груди.

— За последние два года я узнал многое из того, что знать детям о своих родителях явно не стоит…

Горькая усмешка отразилась на его губах.

— Мой отец как-то раз возвращался со своим другом из командировки домой. Зима была еще суровее, чем сейчас, и у них, как на зло, сломалась машина. Во избежание замерзания на смерть, они решили заночевать в придорожной забегаловке, где и работала моя мама. Она понравилась ему, о чем он открыто ей и сообщил. Однако девушка не разделяла его энтузиазма и отказала моему отцу. Но он не тот человек, который легко отступит от своей цели. Изо дня в день он одаривал девушку всевозможными подарками на протяжении нескольких месяцев, но она оставалась холодна к нему. И именно тогда он бросил своих ищеек по всей ее подноготной, которые в момент нарыли информацию о том, что мать девушки при смерти и ей требуется дорогостоящая операция. Отец сделал ход конем, он предложил ей сделку: одна ночь с ним, и он оплачивает операцию и постоперационный период. Как ни странно, но девушка согласилась. Чего стоит честь по сравнению с жизнью…

Я молчала, внимательно вслушиваясь в его слова, и боялась сказать хоть что-то, что может снова закрыть его от меня. Хоть внутри меня разрывали противоречивые чувства.

— Отец просчитал все до мелочей, но не учел лишь один момент: эта ночь станет для него роковой. Все его надежды на то, что его одержимость ею пройдет после того, как он возьмет ее, развеялись мгновенно. И он решил оставить ее себе. Ссылаясь на то, что теперь она должна принадлежать только ему. Он похитил, точнее, попросту не выпустил ее из дому. И она стала пленницей в золотой клетке. Отец больше не стремился нравиться ей, делать подарки и попросту угождать и потакать ей во всем. Он сделал ее своей собственностью, когда хотел — пользовался, когда хотел — издевался, и, в принципе, делал все, что ему угодно. Она много раз пыталась сбежать, но всякий раз ее возвращали, и он избивал ее, жестоко избивал.

Мое дыхание сошло на «нет», я слушала и просто не могла в это поверить… Рука Максима сильнее прижала меня к нему, а его взгляд все так же был направлен в темноту за окном.

— Год за годом моя мать жила в унижении и полном подчинении моему отцу, пока не забеременела мной. Сначала она стремилась избавиться от меня, но под надзором отца и его прихвостней ей это не удалось. Да и со штампом в паспорте она уже тоже ничего не могла сделать. Позже ее смыслом жизни стал я: она бросила попытки к бегству и даже попыталась наладить жизнь с отцом. Однако идиллия длилась недолго. Отец загулял, и мать потребовала развода, как и следовало ожидать, он отказался. Тогда все началось снова. Нескончаемые ссоры, вдребезги разбитые вазы, избитое тело моей матери и вечные слезы на моих глазах. В конечном счете, она попыталась бежать вместе со мной, но ни черта у нее не получилось. В этот злосчастный вечер отец избил ее до полусмерти, а когда она оправилась, то узнала, что потеряла ребенка. Второго ребенка от ненавистного ей мужчины. И в этот момент в ней что-то сломалось. Моя мама перестала быть собой, а через неделю просто исчезла. Отец же сказал, что она погибла в автокатастрофе, и я ему, конечно же, поверил. И верил на протяжении десяти лет. А потом ко мне случайно попали некие бумаги из прошлого, и я стал самостоятельно исследовать свою биографию. Конечно, постоянно ругаясь с отцом, который пытался от меня все скрыть.