Дай мне шанс

Он не дал себе снова посмотреть на часы и почувствовал, что холодеет, слыша, как органист у него за спиной принялся повторять предсвадебный репертуар, а гости перешептываются. Лучше не думать, о чем они говорят, наверняка у них уже возник вопрос: что случилось? Может быть, Робби заартачился, отказываясь изображать пажа или садиться в машину? Но Мичелл там и должна помочь с ним сладить. О Господи! Мичелл! Что, если он недооценил ее? Что, если она не смирилась с их свадьбой и не собиралась действовать им во благо? Вдруг она сообщит Эллен о том, что между ними произошло? Господь всемогущий! Неужели по какой-то неведомой причине Мичелл решила выбрать сегодняшний день, чтобы разрушить его жизнь?

Он посмотрел на Кэвэна: нет, нельзя высказать свои опасения брату. Кэвэн с ума сходит по Мичелл — весть о том, что она до сих пор хочет Майкла, разорвала бы мальчика на части. Хотя какой Кэвэн мальчик? Ему сейчас двадцать три, он на пятнадцать лет моложе Мичелл и на десять — Майкла. Когда-то Майкл пытался пережить уход Мичелл. Она была беременна Робби, но ее работа, ее профессия все еще занимали главное место в жизни. Никогда, даже в самых ужасных кошмарах, Майклу не могло привидеться, что он пройдет весь этот ад снова.

Сэнди взглянула на сидевшего рядом Тома. Он смотрел прямо перед собой. Лицо его ничего не выражало, но он наверняка должен волноваться, куда пропала Эллен, если он, конечно, не знает об этом. Нет, он не позволил бы Майклу пройти через агонию ожидания, если бы знал, что невеста не появится. Или позволил бы? Кто его разберет, этого Чамберса, никак не предугадаешь, что он может подумать или как поступить.

Она снова взглянула на Тома. Да уж, неплохой экземпляр. Такой мрачный, загадочный, даже опасный. Какой же он в постели? Наверняка удивителен, возможно, даже так же хорош, как Майкл.

Подавив вздох, Сэнди устремила взгляд вперед. Ей был виден только затылок Майкла, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы печаль захлестнула ее, а следом — ожесточенная зависть. Как ни повернись дело, Эллен все равно получит одного из них, Майкла или Тома, так что остаться одной ей не грозит. И за что же ей такая награда, женщине, предавшей Майкла?

Между тем время шло, часы тикали, удивленные возгласы раздавались все чаще, и Сэнди почувствовала, что не может больше оставаться в неведении. Она должна узнать, говорил ли Том с Эллен.

Она уже набрала воздуха, чтобы спросить, когда внезапно где-то сзади началось волнение и прилетела новость, что Эллен наконец явилась. Она опоздала почти на пятнадцать минут, разочарованию Сэнди не было границ.

Том с улыбкой повернулся к ней и сказал так тихо, чтобы только она могла услышать:

— Если ты произнесешь хотя бы одно слово во время церемонии, я убью тебя.

Брови Сэнди взлетели, краска залила щеки. Ни на минуту она не допустила, что он говорит буквально, но сам факт, что он встал на защиту Эллен, вызвал у нее такое негодование и такую ненависть к Эллен, какой она еще не испытывала.

Крепко держа отца за руку, Эллен ждала, когда Мэтти и Мичелл закончат суетиться у нее за спиной. Узнав о ее прибытии, гости принялись оборачиваться, все улыбались, некоторые махали рукой, приветствуя невесту. Потом один из шаферов дал сигнал трубачу и органисту, торжественная мелодия заполнила церковь, и Эллен пошла к Майклу.

Она шла мимо скамеек, настолько переполненная чувствами, что ей стало трудно дышать. Она никогда не испытывала такого прилива любви и такой глубокой вины, как сейчас. Она пробовала переключиться на подружек невесты, Мэтти и Терни, или на Робби, которому шел костюмчик пажа. Он видел, как она плакала, и с тех пор держался кротко, как ягненок. Эллен пролила столько слез, что, к тому времени когда села в автомобиль рядом с отцом, чувствовала себя безводной пустыней. Но она приняла решение пройти через это и не собиралась менять его, так что она заставила себя улыбнуться, моля Бога о прощении.

Она прошла почти полпути, когда наконец увидела Майкла, и паника захлестнула ее. Но она продолжала идти, и когда он обернулся, Эллен почувствовала любовь в своем сердце. Ему должно понравиться платье, оно полностью открывало плечи и облегало фигуру, а от колен шел небольшой шлейф, напоминающий рыбий хвост. Но он сейчас не видел платья, он смотрел на нее. К знакомому сочетанию иронии и любви в его взгляде прибавилось облегчение. Именно в тот момент она поняла, что поступила правильно, явившись сюда: боль, которую она причинила бы ему, не придя, оказалась бы намного сильнее всех ожидающих их драм.

Наконец они рядом, вместе стоят перед священником. Ее вуаль отброшена, цветы отданы Мэтти. Она слушала напутственные слова и ощущала странную слабость, но усилием воли заставляла себя оставаться спокойной. В это утро она должна отбросить все — беспокойство, нервы, раздумья о причинах того или иного, даже будущего ребенка. Сейчас главное — венчание.

Наконец священник произнес заключительные слова. Майкла, чувствовалось, переполняют эмоции, его губы нашли ее губы, и он поцеловал ее. Он повел ее назад по проходу, гости улыбались, любуясь, щелкали затворы фотоаппаратов, работали видеокамеры, она тоже смеялась, держась за руку Майкла и чувствуя невольный восторг. Но в тот миг она увидела Тома, и все прекратилось, ее улыбка начала гаснуть, а когда она взглянула на Сэнди, на нее внезапно навалился страх.

Эллен быстро отвернулась, напоминая себе, что она теперь жена Майкла. И не важно, как сильно Сэнди ее ненавидит, ей это безразлично.

…Прием, проходивший в одном из великолепных бальных залов отеля «Времена года», был уже в разгаре. Тосты провозглашены, речи сказаны, и Майкл с Эллен вышли танцевать. Оркестр забросали заявками, танцы становились все быстрее и откровеннее, шампанское лилось рекой, заверения в дружбе становились все истовее.

Эллен и Майкл танцевали и танцевали, пока наконец под хор непристойностей, свиста и смеха не исчезли наверху, чтобы переодеться и объявить: счастливая пара готова отбыть в аэропорт.

Уверенный, что его отсутствия не заметят, Том спокойно выскользнул из зала и направился наверх, в свою комнату. Ему незачем смотреть, как уезжают Эллен и Майкл, ни к чему служить Эллен напоминанием.

Поднимаясь в лифте на четырнадцатый этаж, он все еще видел ее танцующей в объятиях Майкла — такую красивую, как никогда. Роскошная, медового цвета, кожа оголенных плеч, полные желания глаза обращены к Майклу… Они напомнили ему о ночи, когда он занимался с ней любовью, о той ночи, которую ему не удастся забыть никогда. Не судьба.

Он отпер дверь номера, щелкнул выключателем, зажигая свет, и прямиком направился к мини-бару. Сейчас он думал о Рейчел и о том, насколько иначе пошла бы его жизнь, останься она в этом мире. Конечно, здесь его сейчас бы не было, и он не пытался бы воскресить их прошлое с помощью кинопленки. Он никогда не мог представить себе, что их дороги когда-нибудь пересекутся с Голливудом, хоть краешком, они ведь из совершенно другого мира. Но вот он здесь, ему выпало много боли и немного радости от времени, проведенного вместе с Эллен, и у него нет никаких иллюзий. Она нравится ему, он восхищается ею, желает ее, страстно и сильно, но он не влюблен.

Возможно, в других обстоятельствах… Но он не сомневался в ее чувствах к Майклу и не намерен был мешать им. Если даже она носит его ребенка, сейчас не время докапываться. Должно быть, она ненавидит его, поскольку он стал частью ее ужасной, неразрешимой проблемы. Эллен нашла способ избегать его во время приема, танцуя и болтая с каждым и лишь кратко поблагодарив его за заботу о ее семействе.

Мысли Тома возвратились к Рейчел, он спросил себя; что теперь будет с фильмом? Одному Богу известно, сообщит ли Эллен Майклу о ребенке. Но если она намерена это сделать, то лучше не тянуть. Том даже думать не хотел, какой кошмар начнется тогда для всех троих — после такого потрясения работать вместе! Но им придется продолжать работу над фильмом, они зашли слишком далеко, чтобы отступать. Он, возможно, и вышел бы из дела, оставив все Майклу и Эллен. Но это история Рейчел, и он должен довести ее до конца. Иначе он бы снова ее предал.