Мы так близко. Противостояние (СИ)

Мое волнение возрастает.

- Где Вика? - решаюсь, наконец, спросить.

- Она была вынуждена поехать... - разворачивается к Кире. Она молча кивает в ответ.

- Миша сказал, что отпустит тебя, только если Вика приедет к нему, - голос Оксаны Степановны начинает дрожать.

Во мне просыпается страх. Каждая клеточка тела кричит об этом.

- Мы не знаем, где Вика, - продолжает за нее Кира. - Вчера пришло сообщение с ее номера. Но я не верю, что это написала Вика. Она не могла в здравом уме отправить такой бред.

Мое сердце бешено колотится. Неужели я попался на удочку Миши?

- Покажи сообщение, - прошу я.

Роется в сумочке, а затем протягивает мне телефон.

"Кира, не переживай за меня. Наконец-то я счастлива по-настоящему. Мы с Мишей уезжаем в Австрию. Как только приземлимся, напишу тебе".

Этот урод сказал мне то же самое. Но почему тогда Кира и Оксана Степановна разыскивают Вику? Я не знаю, что думать. Мысли путаются. В голове каша.

- Он сказал, что Вика вернулась к нему, - поднимаю глаза.

Кира качает головой.

- Неужели ты поверил ему? - смотрит на меня с презрением.

Перевожу взгляд на Оксану Степановну.

- Миша был в Испании во время нашей ссоры с Викой?

- Да, - тихо произносит она.

- Значит, то, что написала твоя подруга, - правда, - отдаю телефон Кире.

Тошнота подкатывает к горлу.

- Это ложь, - кричит Кира.

Ее визг отдается болью в голове. Закрываю глаза и тру виски.

- Она любит тебя, а ты... Как ты можешь сомневаться? - тихо произносит Кира.

Открываю глаза и встречаюсь с пронзительным взглядом карих глаз.

- Могу.

- Ты с ума сошел, или тебе последние мозги вытрясли? - кричит рыжая.

- Кира, - вступается Оксана Степановна.

- Да как он может даже мысль такую допускать?

- Как? А я тебе объясню, - мое терпение лопается. - Когда тебе под нос суют фото твоей девушки с другим парнем; когда ты понятия не имел о том, что он приезжал к ней; когда узнаешь, что она ждет ребенка. Что я, по-твоему, должен думать? - кричу я.

Скулы сводит от напряжения. Я в гневе. Меня трясет от злости. Такое ощущение, что у меня лихорадка. Нас разделяют сантиметры. Я читаю шок на ее лице.

- Ты придурок! - Кира издает смешок. - Вика скрывала от тебя это, потому что не хотела расстраивать. У тебя умер отец. Какие могут быть разговоры о Мише и его преследованиях?

- Преследования?

- Да, - кричит в ответ, - он проходу ей не давал, звонил, писал, караулил после работы, - ее тон смягчается. - Она боялась твоей реакции. Не хотела расстраивать. А ты... - устало вздыхает, а затем продолжает, - и ребенка она носит твоего.

Комната плывет перед глазами. Втягиваю ноздрями воздух.

- Ты знала о беременности? - шепотом спрашиваю я.

- Вика беременна? - вклинивается в разговор Оксана Степановна.

Мы слишком заняты диалогом, чтобы обратить на нее внимание.

- На свой день рождения Вика сказала, что у нее задержка. И, судя по твои словам, вы скоро станете родителями, - из ее глаз текут слезы.

- Мммм, - хватаюсь руками за волосы и тяну. Черт! Черт! Черт! Не прощу себя никогда! Как я мог ему поверить?

- Ян, пожалуйста, найди Вику. Я боюсь за нее, - умоляет Кира.

Опускаю руки и смотрю на нее.

- Я не понимаю, что происходит? - Оксана Степановна в полной растерянности.

- Ян? - в дверях замечаю маму.

Мне нужно собраться с мыслями. Я должен найти Вику. Женщины сами успокоят друг друга. Хватаю телефон и набираю Рому. Отхожу к окну. Как только друг отвечает на звонок, на одном дыхании выкладываю всю информацию.

- Срочно пиши заявление. Встретимся в полиции. Отец уже в курсе. Расскажу все при встрече.

- Хорошо.

Три пары глаз смотрят в ожидании.

- Я позвоню, как будут новости, - направляюсь в свою комнату, чтобы переодеться.

- Я поеду с тобой, - заявляет Кира.

Оглядываюсь, а затем киваю в знак согласия.

***

Мы буквально выбегаем из здания полиции. Нам необходимо опередить Мишу и застать их в гостинице. Несмотря на то, что отец Ромы подключил все свои связи, мы потратили здесь очень много времени. Долбаная бюрократия! Сжимаю руки в кулаки.

- Поедем на моей, - говорит Рома.

Послушно сажусь в его машину.

- Что еще узнал твой отец об этом уроде? - спрашиваю его, пристегивая ремень безопасности.

Он не отрывает взгляд от дороги. Я вижу, как движется его кадык.

- Говори, - требую.

- С двенадцати лет Мишу воспитывал дядя со своей женой.

- А где его родители? - спрашивает Кира.

- Его мать бросила их, а отец лежит в психушке.

- Что? - разворачиваюсь корпусом к нему. Боль разносится по всему телу. Плевать.

- У отца Миши случился нервный срыв, когда жена ушла к другому.

- Твою мать! - вырывается у меня.

- Псих! Он точно псих! - визжит Кира.

А меня начинает накрывать страх. Мне даже страшно подумать, что он может сделать с Викой. Хватаюсь за голову.

- Ян, все под контролем. Отец ручается, - успокаивает друг.

- Если пижон хоть пальцем ее тронет, убью гада, - рычу я.

- Мы успеем, Ян, - Кира кладет руку мне на плечо.

Раздается звонок мобильного Ромы. Мое внимание приковано к нему.

- Мы скоро подъедем.

- Хорошо, па, - убирает телефон.

- Отец звонил? Что он говорит? - спрашиваю я.

- Миша и Вика все еще в гостинице.

- Дави на газ, - ору я.

- Боже! С ней все в порядке! Она жива, - заключает Кира.

Я облегченно вздыхаю. Пока мы едем до гостиницы, я прокручиваю в голове разные ситуации. Злость, копившаяся во мне эти дни, скоро вырвется наружу. Если с Викой и с ребенком что-то случится, я задушу этого гада голыми руками. Но что самое ужасное - я не прощу себя. Никогда!

- Ну, давай, Ромыч, пошустрее, - я не знаю, куда себя деть.

- Успокойся, мы успеем.

Виктория

Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как Миша перестал долбить в дверь и пытаться уговорить меня выйти из комнаты. Только я немного расслабилась в надежде, что он сдался, как услышала ещё один голос. Меньше чем через минуту дверь в спальню открылась, и на пороге показался работник гостиницы. Внутри меня снова в один момент возросло волнение и злость.

Вижу, как Миша передает купюру человеку, который только что убил во мне малый остаток надежды. Поблагодарив, администратор скрывается из виду и выходит из номера.

- Здесь кое-какая одежда, - Миша ставит на пол возле кровати пакет, - тебе должна подойти. Переодевайся, нам нужно уже выезжать.

От захлестнувшей меня ненависти хочется вцепиться ему в глотку.

- Я никуда не поеду, - отвечаю, стиснув зубы.

Усмехается и, проигнорировав мой ответ, берет из гостиной стул, ставит его возле двери в спальне и садится.

- Я жду.

Он собирается сидеть здесь и наблюдать, как я буду раздеваться? Он действительно сумасшедший, если думает, что я вообще прикоснусь к этой одежде. Несмотря на то, что уже два дня не переодевалась, вещами, принесёнными Мишей, я не воспользуюсь. Продолжаю сидеть на кровати и сверлить его взглядом.

- Не заставляй меня применять силу, - смотрит мне в глаза.

- Я не собираюсь надевать то, что ты дал.

- Ты даже не посмотрела, - указывает рукой на пакет, а в голосе звучит возмущение.

Игнорирую и наблюдаю за тем, как он встает со стула и начинает ходить по комнате. Сжимает рукой затылок и поворачивается ко мне лицом.

- Милая, я знаю, что ты злишься из-за того, что я не дал тебе встретиться с мамой, но у нас нет времени на эти сцены, - говорит со мной как с маленьким ребенком.

У меня вырывается нервный смешок.

- Думаешь, я злюсь только из-за этого? - даю ему несколько секунд, а затем продолжаю. - Ты влез в мою жизнь! Уничтожил мои отношения! Заставил меня приехать к тебе и держишь меня здесь как свою собственность!

- В тебе говорит обида. Скоро ты успокоишься и поймёшь: я делаю это только ради тебя, чтобы ты была счастлива.