Игра с огнем

— Вчера вечером нам казалось, что мы уже все решили, и что наша жизнь вновь налажена. Но судьба еще раз зло посмеялась над нами. Мы накануне каких-то великих событий. Железнодорожное сообщение сегодня вечером прекратится по всей Германии. Сента, нельзя закрывать глаза на будущее. Вы должны ехать в Англию, а я должен идти туда, куда меня призывает долг перед родиной. Мне кажется, что война раз и навсегда велела любви уйти из моей жизни. Мы не сможем видеться, и кто его знает, что случится с нами, со мной… Я поступил подло, позволив вам приехать сюда и прося вас вчера быть моей женой. Я не имел права этого делать. Единственное, чем я могу искупить свою вину перед вами, это охранять вашу жизнь до последней минуты вашего пребывания здесь и благополучно доставить вас до границы.

Обуреваемая самыми разнообразными чувствами, мыслями и подозрениями, Сента подошла к Максу и, строго глядя в его лицо, спросила:

— Макс, вы не лжете?

— Нет.

— Тогда помогите мне уехать.

. . . . . . . . . .

Поезд, в котором должны были ехать Сента и Макс, был настолько переполнен, что ей стало ясно, как необходима была ей помощь Макса. Несмотря на холодную погоду, в вагоне было нестерпимо жарко от большого количества народа. До последней минуты Сента и Макс не имели возможности сказать друг другу наедине двух слов и даже как следует попрощаться. Когда они проезжали Ольден-Цааль, маленький городок был неузнаваем. Люди и авто двигались беспрерывным потоком, вокзал был буквально запружен толпой.

Поезд Сенты стоял на одном пути, рядом стоял поезд, в котором Макс должен был возвратиться в Рильт. Первой должна была уехать Сента. Макс стоял около нее, держа ее за руки. Она беспомощно рыдала. Он прошептал:

— Мой милый маленький гренадер.

Затем заключил ее в свои объятия и поставил на ступеньку вагона, уже приходившего в движение.

— Поцелуй меня, — сказал Макс.

Она поцеловала, и его лицо залили слезы… Сента ничего не видела, также рыдая.

Макс исчез в водовороте людей и жизни.

. . . . . . . . . .

Клое прочла: «Возвращаюсь». Она передала телеграмму Мики и продолжала свой обычный трудовой день, но мысли ее не отрывались от Сенты.

Поездка казалась Сенте кошмарным сновидением.

В Фолькстоне она машинально пробежала по дебаркадеру, слыша выкрики газетчиков: «Экстренный выпуск! Революция в Германии. Последние новости»!

Вдруг ее остановил Мики. Она с удивлением посмотрела на него.

— Я безумно волновался… — сказал он.

Мики проводил ее сквозь толпу, ввел в вагон и усадил, сняв с нее берет.

Постепенно к Сенте начало возвращаться ощущение действительности — ее Мики был с ней.

Они были одни в вагоне. Мики обнял ее и, склонив свое лицо к ее страдальческому личику, сказал:

— Откройте глаза.

Сента открыла свои печальные глаза.

— С вами только я.

— Только вы? — слабая улыбка озарила ее лицо. — О, Мики! Макс отказал мне… вы единственный…

Тесно прижавшись к Мики, она прошептала:

— Не говори ничего… люби меня, дорогой…