Темная страсть (СИ)

— Хватит уже орать. Просыпайся, — меня трясут, возвращая в суровую реальность. Как же я сейчас ненавижу Николоса за то, что он меня разбудил и лишил ещё нескольких мгновений счастья. Такой реальный и прекрасный сон.

— Что тебе надо? — зло спросила мужчину.

— Задери футболку и повернись ко мне спиной, — приказал Руди.

— Ещё чего!

— Юля, хватит уже! Делай, как тебе говорят! — раздраженно рявкнул Николос.

Руди грубо развернул меня и сам задрал футболку. Он плеснул какую-то жидкость мне на спину. Я почувствовала лёгкое жжение в области татуировки.

— Что ты сделал? — потёрла рукой спину.

— Это чтобы мы знали, когда появится Беккер.

— А как моя мокрая спина вам в этом поможет?

— Это, — Руди показал мне бутылёк, — прислал твой отец. Чем ближе Беккер к твоему обнаружению, тем сильней начнет светиться твоя печать. Она уже немного светится. Есть, правда, побочный эффект. Тебе будет нестерпимо больно. Мне жаль.

Руди убрал бутылёк в карман и встал.

— Пойдем, свожу тебя в туалет и покормлю.

Я молча пошла за ним. Николос завел меня в ванную и оставил одну. В комнате отвратительно пахло, и повсюду проглядывала плесень. Я брезгливо открутила вентиль, из крана побежала ржавая вода. Через несколько минут потекла чистая, но ледяная. Умылась, и более-менее привела себя в порядок. От завтрака я тоже не намерена отказываться. Если я и в правду беременная, морить голодом малыша — преступление.

От мыслей о ребёнке у меня потекли слёзы. Погладила живот. На таком сроке, конечно, без теста или анализов не определишь, есть беременность или нет. Но женское чутьё мне подсказывает, что у меня скоро появиться маленькая копия Кира.

В кухне, кроме стола и двух стульев, ничего не было. Николос достал из пакета купленную еду. От запаха копченых крылышек и не совсем свежего салата затошнило.

— Николос, а у тебя есть что-нибудь другое? — хоть привередливостью в еде я особо никогда не отличалась, но есть копченую курицу на завтрак….

— Есть хлеб и молоко, — Руди ушёл в другую комнату и принес бутылку молока и две сдобные булочки.

Ели мы в полной тишине, а потом он отвел меня обратно в подвал. Ещё на кухне заметила, спина с каждой минутой всё сильнее кололась.

Через несколько часов я уже готова была лезть на стену. Татуировка просто убивала меня. Жгло так, что я готова содрать кожу.

Руди приходил, по моим подсчетам, каждые три часа и проверял мою спину. Его визиты казались вечностью. Я, как могла, сдерживалась и не показывала, насколько мне больно.

Сижу и методично бьюсь о стену головой. Не знаю: я так сижу час, или день, или, может быть, пять суток. Болит уже не только спина, а всё тело. Даже собственные прикосновения заставляют корчиться. Организм отторгает даже воду, а о еде вообще речи нет.

Дверь открылась, и в комнату зашёл Николос.

— Как ты?

Выпрямила спину и сижу ровно. От болезненных ощущений всю трясёт, но я держусь. Печать он не так часто проверяет, а начни я орать и извиваться, как мне на самом деле хочется, он сразу поймет, что время пришло. Ради нескольких минут форы для Кирилла, я готова вытерпеть и в сто раз больше.

— У меня всё хорошо, — ответила я Руди и даже выдавила из себя улыбку.

Он недоверчиво окинул меня взглядом.

— Печать.

Я уже по привычке повернулась и показала ему спину.

— Странно, Шиманский говорил….. Ты мне врешь?!

Помотала головой.

— Ну-ка, вставай на ноги! — Руди одной рукой поднял меня с матраца. Ноги подвели — я не удержалась и упала.

Мужчина матюгнулся и, схватив меня в охапку, куда-то потащил. От его прикосновений хотелось выть, но я закусила губу зубами и терпела. Он вынес меня на улицу и запихнул в автомобиль.

— Куда мы?

Он оглянулся, и по его выражению лица я поняла, что всё это время страдала не зря. Он боится опоздать.

— К Шиманскому, — ответил Николос.

Мы заехали на территорию Шиманского. Николос проехал мимо главного входа и завернул к отдельно стоящему зданию, больше похожему на склад.

В пустом помещении нас уже ждал Шиманский.

— Николос, к чему такая спешка.

— Янош, чёрт побери, я же не знаю, как должна гореть эта печать. Ты сказал, когда девчонка начнёт орать от боли — тащить её к тебе. Но, по-моему, она притворяется и терпит.

Шиманский посмотрел на меня.

— Покажи её спину, — приказал он Руди. Николос рванул мою одежду, и я услышала крик:

— Руди, ты полный придурок! Беккер появится с минуты на минуту, а у нас ничего не готово.

Шиманский подошёл ко мне и хотел ударить, но Николос его остановил.

— У нас нет на это время! Говори, что делать!

— Тащи эту тварь вон к той стене, и прикуй её цепями, — скомандовал Шиманский, трясясь от злости и страха. — А я в дом за ножом.

Мы с Николосом остались одни. Он постоянно оборачивался по сторонам и суетился. Только с третьего раза ему удалось защёлкнуть замок на кандалах.

— Боишься! — констатировала я факт. — Правильно!

Глаза Руди бегали, он был напряжён, что даже не слушал меня.

В какой-то момент поняла — боли больше нет. Подняла глаза, и сердце бешено заколотилось — в противоположном углу стоял Кирилл.

Отвела взгляд и опустила голову. Если Николос увидит мои глаза, то всё поймет, и Кир лишится преимущества. В груди щемит — Кир осунулся и выглядит измотанным. Если мне не показалось, он похудел. Но всё ровно он самый красивый и любимый мужчина на свете. Едва сдерживаюсь, чтобы не закричать, как я его люблю и как сожалею, что натворила столько глупостей.

Руди притих и медленно обернулся — почуял неладное. К этому моменту Кир обернулся. Он взмахнул крыльями и оттолкнулся от пола. Мгновение - и Руди летит в сторону. Кирилл подлетел к нему и безжалостно впился в его тело огромными когтями на лапах. Руди взвыл, как зверь. Кирилл разодрал его грудь в клочья — лужа крови растекалась вокруг Николоса.

В помещение забежал Шиманский с подмогой.

Ногой уперлась в стену и дергаю цепь со всей силы, пытаясь освободиться. Одна цепь поддалась, и я принялась дергать за другую.

— Беккер, вот мы и встретились! — выкрикнул Шиманский.

Продолжая дергать за цепь, оглянулась.

Кир пнул голову Николоса к ногам Шиманского, и она покатилась, как мячик.

Шиманский оскалился. Он дал знак, и толпа, стоявшая за его спиной, ринулась на Кира, по дороге принимая обличье демонов.

Уже разодрала руку в кровь, но вторая цепь никак не поддаётся. Дергаю, а сама не свожу глаз с Кира. Несколько демонов одновременно атакуют Беккера, но пока перевес на его стороне. Рёв, крики, кровь. Шиманский стоит в стороне. Я знаю - он выжидает. Сволочь. Собрала оставшиеся силы и рванула железяку. Она не выдержала, и я вместе с ней повалилась на пол. Встала и бегом ….

— Н-е-е-е-ет! — заорала я во всё горло. Ледяной холод закрался в душу и мир перевернулся.

Шиманский стоял за спиной Кирилла с окровавленным ножом. Кир молча шатался на ногах, а потом рухнул на пол.

Ярость, злость, безысходность, а главное - безумная жажда мести переполняли меня. В висках застучало, и голова пошла кругом. Внутри меня всё рвется. Каждая клеточка кровоточит и разрывается на мелкие кусочки. Огонь в груди расходится по венам, и я слышу оглушительный хруст в своей голове. Меняюсь. Я чувствую силу — огромную, неуёмную, безграничную силу. И я ей рада, она мне нужна. Я накажу всех.

— Ты! Ты белый демон! — не веря собственным глазам, бормочет испуганный Шиманский. — Почему этот дар достался тебе, какой -то девчонке?!

Я иду на него, а он отступает. Его прихвостни в ужасе разбежались. Ничего, и до них доберусь. У меня есть цель — Шиманский.

Кир лежит. Знаю, он жив, и он не умрёт — я питаю его своей силой. И её у меня безмерно много. Я чувствую не только Кира, я чувствую всех. Все эмоции, страх, я даже знаю, о чем они думают. Отчетливо слышу мысли Шиманкого. Он в ужасе.

— Юля, стой! Я твой отец, — Шиманский поднял руки и выронил нож.