Все могло быть иначе

— Ничего, все нормально, — ответил Дэвид и повернулся к девочке.

Андреа прошла через комнату и села в кожаное светло-коричневое кресло. Кресло было настолько большим, что казалось поглотило девочку, поэтому она передвинулась на краешек. Андреа была в школьной форме и выглядела юной и хрупкой.

— Мне теперь не нужен билет домой, — сказала Андреа, по-детски зажав ладони в коленях.

С шести часов утра Дэвид жил в другом мире, созданном его воображением, а теперь все менялось. Он нагнулся вперед, его брови поползли вверх, а руки сжались в кулаки.

— Ты опять изменила решение?

— Вроде того.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Он уже понял, что сегодня не сможет продолжить работу над книгой.

— Час тому назад звонил папа.

Дэвид посмотрел на каминные часы и удивился тому, как долго работал. Он пропустил и чай, и обед, даже желудок не подал ему никаких сигналов.

— Папа сказал что-то такое, что заставило тебя изменить решение?

Андреа начала говорить и остановилась.

— Я не знаю, что сказать...

— Тогда, просто перескажи мне ваш разговор.

— В основном о Шоне. О том, как трудно будет ему поправиться, и как много труда потребуется для ухода за ним. Особенно тяжело придется маме.

Конечно, Кэрли осознавала это, но все же, пользуясь случаем, подталкивала Андреа к возвращению домой. Так думал Дэвид, и в подобном случае он поступил бы точно так же.

— Но ты ведь уже знала, что случилось с Шоном...

Андреа заколебалась.

— Да. Но я забыла, как много забот прибавится маме с моим приездом.

— Проклятье!

Дэвид никак не мог поверить, что Итен сказал подобное своей дочери. Во что бы то ни стало он должен помешать ей отказаться от ранее принятого решения.

— Но ты не прибавишь работы маме.

— Когда к семье прибавится еще один человек нужно будет больше готовить, возникнут и другие заботы. А тем более, Шон болеет...

— Но Шон болен несмертельно, — вспылил Дэвид. — Он просто некоторое время не сможет самостоятельно передвигаться.

Гнев охватил Дэвида. Слова, которые говорила Андреа были не ее, они принадлежали Итену. Сукин сын! Он не только выгоняет ее, но и пытается всю ответственность возложить на девочку. Жизнь потеряет смысл для Кэрли, когда она узнает, что ее дочь не приедет. А кто подставит плечо плачущей женщине? Конечно, добрый и заботливый Итен.

— Если ты думаешь, что я буду мешаться под ногами во время пасхальных каникул, то Джеффри говорит, что я могу поехать с его семьей в Вербье покататься на лыжах, — тихо сказала Андреа.

— Боже мой, с чего ты взяла, что ты мне мешаешь?

Андреа смотрела на свои руки.

— Я знаю, у тебя возникает очень много трудностей, когда ты пишешь.

Дэвид ни с кем никогда не обсуждал особенности литературной работы.

— Кто тебе это сказал?

— Ты почти не разговариваешь за завтраком и редко отвечаешь на вопросы что-то вразумительное. Виктория говорит, что у тебя бывает так каждый раз, когда ты пишешь книгу. Она сказала, чтобы это меня не смущало. Но я думаю, если бы ты был доволен теперешним положением дел, то мог бы хоть иногда улыбаться.

Первым порывом Дэвида было немедленно оправдаться. Высказать кучу аргументов, как он делал не раз в различных интервью, в частности, о необходимости автора погрузиться в себя во время работы и тому подобное, но Андреа нужно было не это.

— Ты права, у меня не все ладится с книгой, но ты тут ни при чем.

— Ты говоришь это, чтобы я не чувствовала себя неловко. Я знаю, если бы меня здесь не было, ты бы уехал в Хэзорн. Виктория говорит, ты всегда уезжаешь туда, чтобы спокойно писать.

— А что еще говорит Виктория?

Андреа смутилась и покраснела от сознания того, что она говорит что-то о Дэвиде за его спиной.

— Что ты становишься угрюмым и злишься, если Виктория предлагает тебе пойти куда-нибудь вместе.

Дэвид не отрицал это.

— Тогда ты должна согласиться, что твое присутствие ничего не изменило.

— Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Ты хочешь сказать, чтобы я не ехала в Швейцарию с Армстронгами на пасхальные каникулы, а осталась здесь с тобой?

Дэвид на минуту замолчал. Потом, боясь передумать, выпалил:

— Что я имею в виду?! Я хочу сказать, что мы вдвоем поедем в Бекстер и проведем там Пасху вместе.

Андреа еле перевела дыхание.

— А мой папа...?

«Папа твой просто подлец!», — хотел закричать Дэвид.

— Итен никогда не хотел, чтобы ты была с ним...

Он почувствовал, как у него перехватило горло, и опять помолчал.

— Он ведь не говорил тебе, чтобы ты оставалась на Пасху со мной? Он просто хотел быть уверенным, что ты не обидишься, когда приедешь домой и увидишь, что мама не может уделить тебе столько внимания, сколько хотелось бы. Итен будет рад, когда увидит, как ты спускаешься по трапу самолета.

Улыбка медленно расцветала на лице Андреа.

— Ты правда так думаешь?

— Я знаю Итена гораздо дольше тебя и думаю, — особенно в таких случаях, как этот, — немного лучше.

Андреа долго сидела, не говоря ни слова, потом с трудом прошептала:

— Если ты хочешь поехать со мной, то ты наверное должен знать, что папа не любит тебя...

Все, что Дэвид мог сделать, это попытаться сдержаться и не рассмеяться.

— Это верно. Учитывая создавшуюся ситуацию, я не могу сказать, что осуждаю его, — сказал Дэвид, переведя дыхание.

— Я не поняла.

Ответ Дэвида шел от сердца, а не от разума. Он понял свою оплошность и добавил:

— Я сделаю все, чтобы ты осталась с ним навсегда. Итен не хочет больше делить тебя со мной.

Андреа внимательно посмотрела на Дэвида.

— И ты едешь со мной потому, что хочешь быть уверенным в моем возвращении сюда?

Дэвид почувствовал себя в ловушке. Он не знал, что ответить, боясь поставить девочку в такое положение, при котором ей придется выбирать между двумя претендентами на роль ее отца.

— Тебя это тревожит?

— Кажется, нет.

Понимая, что ставит Андреа в трудное положение, Дэвид добавил:

— Андреа, я не хочу оказывать на тебя никакого давления. Когда ты вернешься в Бекстер и решишь остаться там навсегда, я должен буду согласиться с твоим решением.

— А смогу ли я тогда приезжать к тебе в гости хоть иногда?

— Сколько угодно часто, и на столько, на сколько ты захочешь.

Андреа встала.

— Тогда я позвоню сейчас домой и скажу, что выезжаю.

Когда она уже подошла к двери, Дэвид окликнул ее:

— Андреа.

— Да.

— Ты не знаешь, откуда Итен звонил тебе — из конторы или из дома?

— У-у-х, а что?

Дэвиду хотелось уточнить, звонил ли Итен с согласия Кэрли, или он сам так решил.

— Я подумал, что ты могла бы позвонить попозже, когда папа вернется домой. Заодно сможешь узнать, как чувствует себя Шон.

Секунду помолчав и сделав вид, что эта идея пришла ему в голову только что, он добавил:

— А почему бы тебе не послать телефонограмму маме, тогда тебе не надо будет ждать, и ты сможешь пораньше пойти спать.

Андреа снисходительно улыбнулась.

— Сегодня уже пятница, и я завтра не иду в школу.

Дэвид судорожно подыскивал другую достаточно вескую причину, чтобы удержать Андреа от звонка Итену, и не быть ни в чем заподозренным.

— Впрочем... Это хорошая мысль, — неожиданно для Дэвида, поддержала его Андреа. — Джеффри пригласил меня сегодня вечером в кафе «Хард-рок». Если я пошлю телефонограмму, мне не нужно будет все время смотреть на часы и думать о том, во сколько я должна вернуться домой.

— Ты хочешь, чтобы это сделал я? — спросил Дэвид.

Андреа рассмеялась.

— Да, если не трудно. Во сколько мама сможет ее получить? — решила уточнить она.

— Думаю до полуночи, не позже.

Уже выйдя в коридор, Андреа сказала:

— Хорошо. Спасибо.

После ухода девочки, Дэвид заставил себя отвлечься от мыслей об Андреа и обратиться к компьютеру.

Через час он понял, что с работой на сегодня покончено. Все получалось так же плохо, как и до прихода Андреа. Он выключил компьютер, решив про себя, что завтра встанет пораньше и будет работать до поздней ночи. То же самое он говорил себе и вчера, и позавчера. Но время уходило, а проблемы оставались, и вряд ли он уже успеет наверстать упущенное.