Сознайся (СИ)

Сковорода брызгает в меня маслом, и я осознаю, что отвлёкся в своих раздумьях от действительности. Выкладываю картофель с индейкой на сковородку, добавляю сливки, и накрываю все это крышкой. Пусть томится на плите, пока я пойду будить свою жёнушку.

— Просыпайся, Лиз, — шепчу, склонившись над кроватью. Лиззи никак не реагирует, а потому несильно трясу её за оголенное плечо, — давай же, соня, вставай. Я и так дал тебе достаточно времени выспаться.

Она приоткрывает один глаз, смотрит на меня, а потом накрывается с головой одеялом, прячась в темноту.

— Ну, нет, этот номер не пройдёт. Ты сейчас же встанешь, мы позавтракаем, и я смогу сменить постельное белье. Моим наволочкам нужно отдохнуть от твоих слюней.

Лиззи резко садится, тыкая в меня пальцем.

— Ах, ты хам! Это так ты относишься к гостям в твоём доме? Каких нафиг слюней, Кент? Ты считаешь, что это романтичное пробуждение после ночи секса?

— Милая, прости, что ранил твои нежные чувства, но это правда — ты спала с открытым ртом, храпела и намочила наволочку.

— Ты — придурок! Я не храплю! Боже, да, ты вообще себя слышишь, романтик хренов?

Приподнимаю бровь, ничуть не обидевшись на словесный поток моей женушки, и тычу пальцем на подушку.

— Сама смотри, неженка.

Лиззи смотрит на подушку, которая и правда немного намокла. Пусть это я её намочил минутой назад, но, черт побери, я просто обожаю, когда глаза Элизабет метают молнии.

— Это не я, — шепчет она, трогая свои сексуальные губы, — что за хрень, Томас? Ты решил уже с утра меня вывести? И вообще, что за идея — спать на шелке? Ты озабоченный извращённый идиот.

Снимаю футболку, глядя на неё, и улыбаюсь, замечая, как сбивается ее дыхание.

— Э, нет, хамло, даже не думай, что после такого пробуждения, я отвечу на твои ласки.

— Люблю, когда царапаешься.

— Люблю, когда ты идёшь на фиг.

— Люблю твой сексуальный грязный рот.

— Люблю тебя обламывать.

— Люблю тебя по утрам, вместо завтрака.

— Боже, наверное, я реально много грешила, раз мне достался в мужья такой, как ты.

— Тшш, — закрываю ей рот поцелуем и нависаю сверху.

— И не побрезгуешь слюнявой, да? — шепчет Лиззи, а я начинаю смеяться. Господи, спасибо за подарок в виде Элизабет Купер!

— Вставай, Лиззи, я приготовил завтрак, — шепчу у её губ и перекатываюсь на кровати, сбегая от девушки. Ещё буквально секунда с ней, обнаженной в моей кровати, и я не сдержусь, накинусь на неё и хорошенько трахну, забыв напрочь о еде на огне.

Лиззи

Господи же ты боже мой, вот как мне понять этого мужчину? То он ласков и нежен, то груб и издевается надо мной. Просто непредсказуемый тип!

Я даже не уверена, что он на самом деле вчера подарил мне ключи от этого дома. От Томаса Кента можно ожидать чего угодно, в том числе и слов о запрете посягательства на его жилище. Вот только черта с два я отдам ему их. Не дождётся! Ключи от берлоги Томаса покруче всякого трофея у заядлого охотника. А потому я с ними уже не расстанусь по собственной воле. Он скорее поменяет все замки на новые, чем получит ключи обратно. Это, конечно, в случае, если он вообще захочет вернуть ключи назад. Недавно он говорил, что против слюней на подушке, но против всего моего тела ничего не имел. А посему… Пора вставать, впихивать своё идеальное тело в одну из наглаженных рубашек Томаса, и отправляться завтракать. Желудок, будто услышав мой внутренний монолог, громко заурчал.

— Сейчас мы тебя покормим, — шепнула я, глядя на живот и поглаживая его.

Замоталась в одеяло, будто Кент никогда не видел меня обнаженной, и встала с кровати, отправляясь на поиски наглаженных рубашек. Самое время измять гардеробчик моего муженька! Бугага!

Не обнаружив ни одного нормального шкафа в спальне, я стала открывать двери, что попадались мне на пути. Первой была дверь на выход из спальни. Не подходит. Второй оказалась дверь в ванную. Нужная находка, в скором времени обязательно туда наведаюсь. Третья дверь оказалась именно тем, что я и искала — гардеробной. Немаленькой такой комнаткой, которая была размером примерно с мою квартиру.

Сколько ты зарабатываешь, Кент? Неужели я крайне удачно вышла замуж по всем фронтам? Зашла в эту комнату и пропала…

Знаете, когда я была маленькой девочкой, мы с сестрой часто играли в принцесс, живущих в замке с множеством комнат. Мы могли протянуть верёвку от одного шкафа к другому, перекинуть простынь и вуаля: одна комната превратилась в две. Мы забирались вовнутрь шкафов, представляя, что это тоже отдельная милая комнатка. Помню, иногда нас невозможно было вытащить из шифонеров, так хорошо нам было там, в этих придуманных королевских покоях.

И, знаете что?

Сейчас у меня родилось именно такое же желание, как в детстве: желание спрятаться в каждый из огромных шкафов, что я вижу. То-то Томас удивится… Я даже могу представить выражение его лица, когда он отправится на поиски пропавшей жены, и обнаружит её в шкафу, играющей самой с собой в Нарнию. Умора! Ну, да ладно, я обязательно сюда ещё вернусь и осуществлю свой странный план, а пока мне подойдёт вот эта голубая рубашка. Это намного лучше, чем ходить в одеяле.

Стаскиваю выглаженную льняную рубашку с вешалки и одеваю её, словно это мой персональный халат. Все поровну, Кент, это я хорошо запомнила!

На кухне меня ждёт аппетитный завтрак, стакан апельсинового сока и красавец-муж. Я в раю. Однозначно. Присаживаюсь за стол и, чувствуя себя семейной и заботливой женщиной, накладываю еду из сковороды в тарелку Томаса и в свою. Можно даже представить, что это я была той самой домохозяйкой, что приготовила поесть… Но вряд ли удастся в этом убедить Томаса. Ну и ладно. Главное, что сейчас я наконец-то поем! Должна признаться, что парень умеет выматывать и нагонять аппетит. Чертов Томас Кент!

Мы сидим молча. Никто не заводит светскую беседу о погодных условиях или нестабильности на биржевых рынках. Тишина. Только наши голодные рты, поглощающие еду, и наши внимательные глаза, воспламеняющие лишнюю одежду. Весь завтрак мы посылаем друг другу сексуальные взгляды и едим так, будто ласкаем наши возбужденные тела. Это горячо и опасно. Опасно потому, что можно подавиться или и того хуже — не съесть весь завтрак, накинувшись друг на друга. И горячо, реально горячо, будто кто-то включил отопление на максимум. Подношу стакан с соком ко рту, делаю небольшой глоток, и решаюсь нарушить наше сексуальное молчаливое напряжение, пока все здесь не рвануло.

— Итак, — смотрю на Томаса, ожидая, что он сам придумает, чем можно нарушить эту тишину.

— Итак, — ставит локти на стол и смотрит мне в глаза. Отлично! Он явно не желает облегчить мне задачу.

— Очень вкусно.

— Согласен.

— Я про сок, — закатываю глаза, пытаясь спустить с небес на землю этого самоуверенного мужчину.

— Сделаю вид, что поверил.

— Сделаю вид, что мне очень важно знать, что ты по этому поводу думаешь, — смеюсь, поднимаясь с места, чтобы убрать лишнюю посуду со стола.

— А у тебя отличное настроение, да? — спокойно спрашивает Томас, хватая меня за коленку и начиная её медленно поглаживать.

— С утра мне кто-то испортил настроение своими грубостями, — скидываю его руку и отношу посуду в раковину.

— Должен заметить, что и ты бываешь часто со мной груба.

— Но тебе это нравится, — улыбаюсь, прекрасно понимая, что права.

— И тебе это тоже нравится, — поднимает брови, улыбаясь.

— Ты слишком самоуверен, — тяжело вздыхаю и сажусь на место.

— Ты слишком много говоришь.

— Не затыкай мне рот, Томас, — тычу в него пальцем, угрожающе.

— Милая, у меня столько идей, как и чем заткнуть твой рот, — произносит он и целует мой палец.

Краснею, представляя горяченькую порно-сцену с нашим участием.

— Скажи, о чем думаешь, и я воплочу твою развратную идею, — вот же Шерлок Холмс! Все-то он знает!

— Я ни о чем таком не думала, — нагло вру, ещё сильнее краснея. — Тебе сегодня нужно на работу? — необходимо срочно перевести наш разговор в другую сторону, а то я и так вся заведённая.