Смешанная пара

Когда ее сердце слегка успокоилось, Алекс подняла голову и от души рассмеялась. Наблюдая за ней, Эйс улыбнулся, поймав себя на мысли, что заблуждался, пренебрегая девственницами: уроки любви, оказывается, тоже могут доставлять наставнику истинное наслаждение.

Было раннее утро, половина седьмого, и он задремал. Алекс молча рассматривала его, готовая посвятить этому занятию все оставшиеся до наступления дня часы. Прядь черных волос упала ему на лоб, жесткие линии рта смягчились, а густые черные ресницы казались еще длиннее на фоне темных скул.

Таким ресницам позавидовала бы любая женщина, подумала Алекс и вздохнула: жаль, что им не суждено всегда быть вместе, Эйсу пора возвращаться в Лос-Анджелес, а она должна остаться в Лондоне. К тому же он не любит прилипчивых девиц.

Она убрала у него со лба непослушный локон и решила не останавливаться на этом. Эйс проснулся, но притворялся спящим. Рука ее потянулась к его чреслам: он доставил ей столько приятных мгновений, что ей захотелось сделать что-то такое, чего он наверняка не ожидает от нее. Раньше она с негодованием отвергала поползновения мужчин склонить ее к оральному сексу. Но сейчас ей вдруг захотелось вкусить запретный плод.

Ее нежные пальцы слегка помассировали этот теплый предмет. Он терпеливо молчал, сдерживая желание подсказать ей, что можно и не деликатничать, но предотвратить стремительную эрекцию не мог. Алекс полагала, что он все еще спит, и он остался неподвижным – вплоть до того момента, когда ее губы сомкнулись на его плоти. Из груди его вырвался слабый стон. Алекс действовала явно неумело, и он не без самодовольства отметил, что это ее первый опыт.

Посторонний шум они услышали одновременно: в коридоре завыл, приближаясь к спальне, пылесос. Дверь распахнулась, вошла Мэри, горничная.

– О Боже! – Алекс закрылась подушкой. Горничная остолбенела в дверном проеме. Она и не подозревала, что Алекс вернулась. Возмутительная картина разврата, представшая ее глазам, вообще не поддавалась ее понимаю. Эйс продолжал лежать с торчащим «пестом» и делал вид, что все нормально. Более того, он готов был расхохотаться.

– Ты знаком с нашей горничной Мэри? – вежливо спросила у него Алекс. И он не выдержал – заржал как жеребец. – Познакомься, Мэри, это Эйс Делани. Он вчера любезно подвез меня на своей машине домой, – нежным голоском продолжала Алекс.

– Да, я видела его, – возмущенно сказала Мэри, обретя наконец дар речи. – Этот человек находился в доме, когда вашего отца хватил удар. Как чувствует себя мистер Кейн сегодня?

– Пока не знаю! Нужно позвонить в больницу, – смущенно потупилась Алекс.

– Я приберусь здесь попозже, если вы не возражаете! – сказала горничная.

– Будьте настолько любезны, – едва слышно ответила Алекс.

Мэри вышла, захлопнув за собой дверь с чудовищным треском.

– Пожалуйста, перестань! Это совсем не смешно! – воскликнула Алекс. Эйс продолжал покатываться со смеху. – Хорошо, тогда я, пожалуй, позвоню в больницу, – нахмурилась она.

– А я, – вздохнул Эйс, – приму душ. Между прочим, могу я рассчитывать на завтрак? Мне нужно восстановить силы. – И, подмигнув ей, он нагишом проследовал в ванную.

Дежурная сестра сказала, что Филип Кейн спал спокойно и сегодня будет подвергнут тщательному обследованию. Посетителей к нему не пустят до полудня. А лечащий врач добавил, что отцу потребуется длительное лечение и не исключено, что он не сможет двигать правой рукой и ногой. Положив трубку, Алекс задумалась: Филип Кейн не любил болеть и впадал в депрессию, если недуг надолго приковывал его к постели. Как перенесет он свое вынужденное безделье на сей раз? Розе придется запастись терпением.

Ей захотелось отвлечься от мрачных мыслей, и она пошла в ванную, чтобы вместе с Эйсом принять душ. На этот раз он обошелся с ней нежно, совсем не так, как пару месяцев назад, когда приводил ее в чувство струей ледяной воды. Тщательно намыливая все ее тело, скользкими пальцами он дразнил соски ее грудей и даже проник в самые потайные углубления, чем привел Алекс в восторг.

Она тоже решила вымыть его с мылом с такой же тщательностью, как он ее, однако Эйс изъявил желание позавтракать. Они спустились вниз на цыпочках, избегая встречи с Мэри, словно школьники, убегающие с уроков. Проскользнув в кухню, они подкрепились яичницей с ветчиной, тостами с джемом и кофе, после чего Алекс стала неумело мыть посуду.

Наблюдая за ней, Эйс улыбнулся: еще одно свидетельство укрепления в ней уверенности в себе! Алекс долгое время оставалась избалованной дочкой богатого отца. Но теперь, вспомнив о потрясении, перенесенном ею в детстве, она начала приноравливаться к нормальной жизни. Ей нужен был опытный психиатр, а лучше – сильный мужчина, заботящийся о ней и относящийся к ней с любовью и ответственностью.

Раздался телефонный звонок. Это был Грэм Питерс, член совета директоров банка Филипа Кейна. Он поинтересовался здоровьем больного. Самый молодой и обаятельный из коллег ее отца, Питерс был симпатичен Алекс. Она вкратце сообщила все, что ей стало известно от врача, и пообещала позвонить, как только узнает результаты обследования.

– Я уверен, что Филип скоро встанет на ноги! – сказал Питерс. – Хорошо, что рядом с ним Роза. Может быть, им отправиться в путешествие?

– Неплохая идея! – согласилась Алекс. – Я позвоню вам вечером, Грэм.

Эйс заметил, как она помрачнела, положив трубку.

– Что-нибудь случилось? – спросил он.

– Нет, но… Мне вдруг подумалось: выйдет ли Роза замуж за папу после этого случая?

– Надеюсь, что нет.

– Почему? – удивилась Алекс. Неужели Эйс все еще испытывает к своей бывшей любовнице какие-то чувства?

– Потому что такому человеку место в тюрьме! Если ты намерена обо всем забыть и все ему простить, это твое личное дело. Не нужно трезвонить о случившемся с тобой в детстве на весь свет, разумеется. Однако если Роза все же выйдет за такого человека, я буду вынужден предостеречь Мелиссу и Джека.

– Им-то зачем это знать? – спросила Алекс. Ее начинало бесить, что Эйса больше волнует благополучие Фарреллов, чем ее.

– Не будь такой наивной! – поморщился Эйс. – Разве ты хочешь, чтобы с кем-то из детей повторилось то, что случилось с тобой, когда тебе было десять лет?

– Как все это понимать? – звенящим голосом спросила она.

– Ты ведь не хочешь притвориться, что ничего и не было, лишь потому, что насильник и извращенец очутился в больнице?

– Как ты смеешь так его называть! – взорвалась Алекс и замахнулась на Эйса, но он сжал ей запястье и силой опустил руку.

– Полегче, крошка! Пойми же ты, наконец, что это человек, изнасиловавший твою няню и совративший тебя в детстве.

Алекс молча смотрела на него несколько секунд, чувствуя, как рушится весь ее мир и почва уходит из-под ног.

– Ты обвинил его в этой мерзости? – выдохнула она. – Так вот из-за чего с ним случился удар!

Она зажмурилась от ужаса: и с этим типом она легла в постель! Ненависть к Эйсу, едва не убившему ее отца, была столь велика, что она вырвала руку и повернулась к нему спиной.

– Идиот! Это сделал не папа! Это сделал дедушка! Я открыла тебе сердце, а ты даже не слушал, что я говорю. Да как ты посмел… – задохнувшись от ярости, она резко обернулась и налетела на него с кулаками.

Эйс снова схватил ее за запястья, стараясь не причинить ей боль, и с недоверием взглянул на ее раскрасневшееся лицо: не пытается ли она защитить отца? А может быть, она боится его?

– Дорогая, ты рассказала, как он лег в твою кровать после смерти матери и как изнасиловал твою няню, из-за чего та уехала в Германию. А теперь ты хочешь убедить меня, что этого не было? – спросил он.

– Я больше ничего не стану тебе рассказывать! Все это произошло со мной не здесь, а в доме бабушки и дедушки! Именно дедушка лег со мной в постель, я ведь это говорила тебе. Говорила! Бедный папочка!

Ком подступил у нее к горлу, когда она представила, что испытал отец, услышав такую чудовищную клевету. Она повернулась и выбежала из комнаты, намереваясь немедленно ехать в больницу. Эйс побежал следом, испытывая знакомое чувство вины и угрызения совести. Алекс вошла в свою комнату и принялась рыться в гардеробе.