Играя свою собственную роль

– Это… – Он сделала паузу, и посмотрел на меня, – это всегда так? Все эти фотографы?

Джеймс говорил о сцене, которая приветствовала нас по возвращении, возле моего дома – толпа фотографов и фургонов новостных групп, которые заблокировали движение, окружив лимузин, так что стало почти невозможно добраться до дома. И Лиз немедленно предложила воспользоваться ее домиком на пляже, зная, насколько я ненавижу такое внимание.

– Нет, для меня это вовсе не привычно. Это – только последствия моего предполагаемого исчезновения… через пару дней утихнет. Но так всегда бывает с Лиз, куда бы она не пошла; иногда с Робин… Я же обычно так не привлекаю внимание.

Он отвел взгляд, когда я посмотрела на него.

– Не понимаю, почему так, – спокойно произнес Джеймс. – Ты такая же привлекательная, как и они.

Я рассмеялась, но быстро замолчала, когда заметила, что это задело его.

– Спасибо, очень мило с твоей стороны, что ты это сказал.

– Ну, это правда, – пробормотал Джеймс.

Я улыбнулась, потягивая скотч.

– Ты классно поработал там сегодня – действительно естественно, – я решила сменить тему. Разговор о сегодняшней тренировке по серфингу должен быть достаточно безопасным.

Он застенчиво улыбнулся.

– Ты тоже. Ты действительно… уф… спортивная. И ты… хм… прекрасно смотришься в купальнике.

Возможно, это не столь уж безопасная тема. Думаю, пришло время поговорить с Джеймсом о том, что у него нет абсолютно никакого шанса с сестрой его лучшего друга, намного старше его и, вероятно, лесбиянкой.

Я поставила стакан на перила и повернулась к нему, но, прежде чем я успела что-то сказать, он быстро шагнул вперед и поцеловал меня.

Сказать, что я была поражена, было бы преуменьшением, и мне потребовалась целая секунда, чтобы отреагировать. Я положила ему руки на плечи и оттолкнула; я злилась на него за то, что он попытался это сделать, и злилась на себя за то, что не уничтожила это в зародыше.

– Джеймс, нет, – твердо сказала я. Он съежился, как щенок, которого пнули, и я со вздохом погасила раздражение. – Джеймс, этого не будет.

– Но… – Начал он.

Я покачала головой, останавливая его.

– Никаких но. Ты – хороший парень, Джеймс, но этого не будет. Да я тебе в матери гожусь и, честно, ты – не мой тип.

– И каков твой тип? Я недостаточно высокий? Недостаточно известный? – Теперь он рассердился.

Я сопротивлялась желанию закатить глаза. Иногда мужчины ведут себя как дети.

– Я надеялась, что ты лучше знаешь меня, Джеймс. Я скажу тебе, что такое не мой тип. Это – друг моего брата, которому только двадцать один. – Часть раздражения прорвалась в мой голос, и он резко оперся о перила. Я смягчила тон. – Мне жаль, если я сделала что-то, создавшее у тебя другое впечатление…

Он покачал головой.

– Нет, ты ничего не сделала… я просто… – Он пожал плечами. – Не знаю… Видимо, просто надеялся.

– Я польщена, Джеймс. Правда. Какой-нибудь девочке очень повезет с тобой однажды.

Ох. Я только что сказала это? Черт, черт, черт. Как я до такого докатилась?

– Но не ты, да? – По его тону было понятно, что он смирился.

Я слегка улыбнулась.

– Нет, не я.

Мы повернулись к морю и смотрели, как последние лучи солнца исчезают в фиолетовых волнах. Через некоторое время я пихнула его плечом.

– Хочешь совет?

Джеймс посмотрел на меня.

– Конечно.

– В следующий раз оставь язык для второго поцелуя.

Мгновение он выглядел смущенным, но потом заметил, что я улыбаюсь и звонко стукнул своей бутылкой по моему стакану.

– Я попытаюсь это запомнить.

Глава двенадцатая

– Давай, Кэйд, еще четыре. Вот так, три… хорошо. Два… и еще один… Отлично, хорошая работа!

Шон взял девятикилограммовые гантели у меня из рук так, будто они были зубочистками, и ободряюще улыбнулся мне.

– Минуту перерыва и еще пятнадцать.

Я застонала и опустила руки за голову, выгибая спину напротив шара, на котором лежала для упражнения на трицепсы.

– Ты такой злой!

– Ты мне за это платишь. – Он снова улыбнулся, на сей раз менее профессионально и более искренно. – Это ты в последнюю минуту выбрала выматывающую разминку. Я только даю тебе то, что ты хотела.

– Ладно, я – идиотка, – пробормотала я, поднимая руки и снова получая гантели. Я несколько раз медленно выдохнула перед тем, как плавно опустить вес за голову и так же плавно поднять.

Я была на счете десять, когда телефонный звонок нарушил мою концентрацию, и я сделала паузу.

– Ну, нет. Еще пять, Кэйд, а затем ты сможешь ответить, – сказал Шон, поднимая мой телефон со скамьи и покачивая им у меня перед носом.

Я нахмурилась; сберегая дыхание, я даже не смогла высказать ему все, что думаю. Последние пять подъемов я проделала быстро, как только могла, и мои руки безумно дрожали на последних двух. Наконец, он забрал у меня гантели и отдал мне телефон.

– Да, – мне не хватало воздуха, я закрыла глаза и опустила руку на лоб.

После момента тишины, низкий хриплый голос спросил:

– Я что-то прерываю?

Я не думала, что это возможно, но мое сердце забилось даже быстрее, и мне потребовалась пара секунд, прежде чем я смогла ответить.

– Я в тренажерном зале. Пытаюсь побороть некоторую… неудовлетворенность. – Наконец, выдохнула я. Я знала, что моя широкая улыбка могла навести Шона на некоторые мысли, но не могла справиться с ней. – Ты где? Я думала, ты занята до ночи.

Робин позвонила мне, когда мы с Перри и Джеймсом были на полпути в аэропорт, и сообщила плохие новости: она должна быть вечером на званом ужине в доме ее агента, и не знает, когда вернется домой. Перри и Джеймс были со мной в автомобиле, так что я не могла кричать от горя, как хотелось. Но, отправив их домой, я позвонила Шону и попросила о разминке, которая оставит меня истощенной и заставит молить о пощаде.

Я слышала улыбку в ее голосе, когда она ответила на мой вопрос.

– Я сказала Марку, что плохо себя чувствую. Думаю, я отравилась чем-то в полдень. Так что… внезапно вечер у меня освободился.

Я села.

– Скажи мне, что ты не шутишь.

Она рассмеялась.

– Я не шучу. Когда ты сможешь приехать? Я приготовлю ужин.

– Дай мне час. – Я подняла со скамьи свое полотенце, игнорируя неодобрительный взгляд Шона. – Максимум.

Она снова рассмеялась. От этого звука мурашки пробежали у меня по спине, как будто она была здесь, касалась меня.

– Поторопись.

Я встала и закрыла телефон, широко улыбнувшись Шону, заставляя его недоуменно моргнуть.

– Похоже, разминка мне не понадобится.

Захлопнув дверцу автомобиля, я направилась к дому, заставляя себя идти, а не бежать, как мне бы хотелось. Я чувствовала эйфорию и предвкушение, будто подросток с его первым увлечением, и когда Робин открыла дверь – в обтягивающей рубашке, длинный хлопчатобумажных шортах и босиком – моя улыбка чуть не вышла за пределы лица.

Ответная улыбка была великолепна; глаза Робин одобрительно сияли.

– Привет.

– Привет. – Внезапно я почувствовала робость – мне хотелось обнять ее, но я не знала, как она к этому отнесется.

Робин положила конец моим метаниям – она втащила меня внутрь дома, закрыла за нами дверь и притянула к себе.

Я вздохнула и обняла ее за талию, положив голову ей на плечо.

– Я скучала по тебе.

Она сжала меня в объятиях, потерлась щекой о мои волосы.

– Я тоже скучала по тебе, детка, – прошептала она. – Так сильно.

Мы стояли так молча несколько минут. Наконец, Робин отодвинулась, взяла мое лицо в ладони и нежно поцеловала меня в губы. Я наклонилась к ней, смакуя это прикосновение – не поцелуй страсти, но подтверждение того, что уже было сказано.

– Идем, – наконец, произнесла она, отодвигаясь от меня, но все еще не отпуская мою руку. – Я налью тебе вина, и ты сможешь посмотреть, как я готовлю нечто невероятное.