Счастье

– Я ничего не понимаю. Когда ты уезжала, ты сказала, что будешь приезжать домой каждый уик-энд. Теперь, когда прошло почти два месяца, ты держишь меня на почтительном расстоянии и ведешь себя так, словно мы в разводе.

– Я тоже не знаю, Олли.

Ее голос звучал мягко и ласково. Этот тембр он хотел бы забыть, да не мог.

– Попав сюда, я на многое стала смотреть иначе. Я поняла, как ужасно всего этого хотела и что не могла бы вернуться к нашей прежней жизни. Может, я когда-нибудь на это и решусь... но все тогда должно быть по-другому.

– Как? Скажи мне... Мне необходимо знать...

Олли ненавидел себя за это, но опять плакал. Он понял, что произошло нечто ужасное. Сара контролировала все, что было для него важно и дорого, и он был бессилен изменить это или сделать так, чтобы она вернулась.

– Я тоже не знаю ответов. Я только знаю, что должна находиться здесь.

– А мы? Ну почему, почему я не мог остаться у тебя?

Ему не было стыдно, не было зазорно. Он любил ее слишком сильно и желал слишком страстно.

– Я думаю, что боюсь с тобой видеться.

– Но это же глупо. Почему?

– Не знаю. Может, ты хочешь от меня слишком многого, Оливер. Я теперь словно стала какой-то другой, такой, как была когда-то и опять собиралась стать. Будто я все эти годы спала, пребывала в забытьи, а теперь снова живу. И я не хочу этим пожертвовать. Ради кого бы то ни было. Даже ради тебя.

– А наша супружеская жизнь? Ты так быстро о ней забыла?

Прошло всего семь недель, а она говорила об этом, как о далеком прошлом.

– Я теперь уже не тот человек. И, наверное, никогда больше им не буду. Думаю, поэтому я и боюсь с тобой видеться. Я не хочу отвергать тебя. Но я более не тот человек, Олли. Возможно, и раньше им не была, просто не отдавала себе в этом отчет.

У Оливера перехватило дыхание, но он должен был спросить ее:

– У тебя есть кто-то другой?

Неужели? Так быстро? Но все возможно. Да и выглядела она так обворожительно, когда вышла встретить детей. Сара помолодела, с тех пор как покинула Перчес, стала еще красивее, на взгляд Оливера.

– Нет, – ответила Сара с некоторым колебанием. – Пока нет. Но я хочу быть свободной, чтобы встречаться с другими мужчинами.

Господи. Олли не мог поверить, что это она говорит. Но слух его не обманывал. Все было кончено.

– По-моему, этим все сказано, не так ли? Ты хочешь подать на развод?

Рука с трубкой дрожала, когда Олли задал этот вопрос.

– Пока нет. Я не знаю, чего хочу. Пока нет.

Он хотел бы, чтобы Сара в ужасе закричала, отвергая эту перспективу, но было ясно, что она ее не сбрасывает со счетов. Стало быть, их совместной жизни в любом случае пришел конец.

– Сообщи мне, когда что-то решишь. И все-таки, по-моему, ты, Сара, ужасная дура. За эти восемнадцать лет у нас было столько замечательного, а ты выбрасываешь все вон.

Его слова звучали горько и печально, из глаз все текли слезы, а душа металась между чувством сожаления и злобы.

– Олли... – Судя по голосу, Сара тоже плакала. – Я все еще люблю тебя.

– Я не хочу об этом слышать. – Олли не мог больше выносить этих мук. – Я заберу детей завтра в четыре. Пусть ждут у подъезда. Я подъеду на такси.

Ему вдруг не захотелось ее больше видеть. Он осторожно отставил телефон, словно к шнуру вместе с аппаратом было подсоединено его сердце. Женщины по имени Сара Ватсон, которую он знал и любил, больше не существовало. Она ушла. А может, ее никогда и не было...