Мама, я доктора люблю

— Могу я пригласить вас? — оторвал ее от размышлений голос соседа.

Она подняла глаза и увидела склонившегося в ожидании ответа Игоря, задорно подмигивающую ей Полинку и ободряюще улыбающегося Салика. Над залом плыли медленные тягучие звуки «Frozen» Мадонны. Анжела взглянула на Игоря, лицо которого вдруг стало очень серьезным и даже немного печальным, и, робко подав ему руку, прошла к танцплощадке. На спине тотчас сомкнулись сильные, но ласковые руки. Девушка положила ладони на широкие плечи.

— Ты, наверное, уже знаешь, что я женился, — тихо, наклонившись к самому ее уху, начал Игорь и почти неощутимо коснулся мочки губами.

Краска разлилась по лицу и шее и даже открытой глубоким вырезом груди Анжелы.

— Прости мне эту вольность, но я так давно не видел тебя… — поспешил извиниться Игорь, почувствовав, как напряглось под его руками тело девушки.

— Ничего, — почему-то сказала она, хотя собиралась рассердиться. — Да, я знаю, что ты женился, и поэтому меня очень удивляет…

— Что я прихожу по ночам в клуб, один, да еще провожу время в обществе очаровательной девушки и даже позволяю себе вольности?

— Да.

— Видишь ли, — Игорь невесело усмехнулся, — я женился, потому что так было надо, потому что нам обоим, мне и моей жене, это было удобно и выгодно. Но мы испытываем друг к другу симпатию и уважение, а не страсть и любовь. И я не обманываю ее и не нарушаю никаких обещаний, проводя время подобным образом.

— Но тогда почему бы тебе не поухаживать за какой-нибудь другой девушкой? А мы с тобой могли бы просто, как раньше, беседовать за чашкой чая и твоими любимыми яблочными пирожками.

— Если бы тебя здесь не было, я бы, разумеется, поухаживал за кем-нибудь, ведь не пить же коньяк я прихожу сюда. Но если рядом дорогой человек, разве можно смотреть на кого-то еще?

Анжела опустила голову и пыталась придумать ответ на это неожиданное признание.

— Ты ведь теперь свободна, — полувопросительно сказал Игорь.

— Свободна. Но я люблю в тебе друга, а не… К тому же ты все-таки, как ни крути, женат.

— Это не так уж важно. Главное, что я люблю тебя, люблю серьезно, по-настоящему. Если ты только захочешь, я буду полностью обеспечивать тебя, проводить с тобой почти все свободное время.

— Нет, Игорь! — Анжела грустно, но уверенно покачала головой. — Ты знаешь, я не принимаю подобных отношений, даже если они и построены на искреннем чувстве. В них все равно есть изъян, и он рано или поздно проявится, и все рухнет. А жить с сознанием этого — пытка. Да и отношение у меня к тебе совсем другое.

— Я знаю. Знаю я и то, что теплые дружеские отношения иногда могут перерасти в любовь. Впрочем, это не важно, если ты все равно не согласна. — Игорь говорил печально, но совершенно спокойно. — Вот и песня как раз закончилась. Хочешь, еще потанцуем? Просто поболтаем о чем-нибудь, как ты и хотела? Или вернемся за столик?

— Давай вернемся. Только мне кажется, нам лучше не общаться некоторое время.

— Понимаю.

Спустя некоторое время Игорь извинился и, сославшись на то, что завтра у него очень много дел, попрощался и ушел. Анжела облегченно вздохнула. Полина, от которой никогда не укрывалось ничего, имеющего отношение к любовной сфере, внимательно посмотрела на подругу, а потом сказала что-то Салику на ухо. Он понимающе кивнул и, извинившись, покинул их — нужно проверить машину.

— Что произошло?

— Ничего особенного. То есть… — замялась Анжела. — В общем, Игорь признался мне в любви, сказал, что женился по расчету, ради взаимной выгоды, и предложил стать его любовницей. Я бы даже сказала — содержанкой на полном обеспечении.

— И ты, конечно же, отказалась!

— Да.

— Знаешь, иногда у меня возникает огромное желание тебя выпороть! Твой идеализм очень сильно смахивает на инфантилизм. Не находишь?

— Но я же не люблю его!

— Это не аргумент. Мы уже тысячу раз говорили об этом. Я еще могла понять, что ты не хотела выходить за него замуж, потому что любила своего Володю. Хотя и тогда это было абсурдно. Но сейчас-то твое сердце абсолютно свободно! И не будет даже никакого обмана: его жена, надо полагать, раз они поженились ради взаимной выгоды, ведет такой же свободный образ жизни, как и он.

— Все равно, это неправильно. И ты сама это знаешь не хуже меня, — не сдавалась Анжела.

— Это умно и выгодно.

— Это грязно.

— В данном случае — нисколько. Все совершенно честно. Открыто и легально.

— В Европе публичные дома тоже легальны. Но проституция не становится от этого делом более чистым.

— Не сравнивай. Да и легальные бордели гораздо лучше подпольных. В смысле нравственной атмосферы в государстве.

— Это все равно. Не должно быть никаких!

— Ты удивительно наивна! Как будто мужчины станут от этого честнее!

— Им придется. У них станет гораздо меньше возможностей предаваться разврату.

— И им придется пользоваться такими дурочками, как ты, как это сделал Володя. К тому же, из-за отсутствия борделей не станет меньше похотливых женщин. Это, знаешь ли, природа.

— Если разврат будет осуждаться всегда и не поощряться тайно, то природу придется обуздать.

— Только почему-то за всю историю человечества этого сделать не удалось. И вообще давай прекратим этот идиотский разговор. Мы говорили о тебе и Игоре, а совсем не о проституции, которой в данном случае и не пахнет.

— А чем же тогда, по-твоему, пахнет?

— Хорошей жизнью.

— Построенной на вранье.

— На разумном компромиссе.

— Мы никогда не придем с тобой к единому мнению в этом вопросе. И мы уже так давно это знаем, что просто непонятно, зачем снова и снова поднимаем его.

— По привычке, наверное. — Полина улыбнулась и нежно обняла подругу.

Так их и застал вернувшийся в зал Салик — сидящих в обнимку и о чем-то мирно и весело болтающих.

— Это прекрасно, когда женщины не ссорятся! — сказал он.

— А разве обычно они ссорятся? — искренне удивилась Анжела.

— Понимаешь, Салик родился и вырос в большой и шумной таджикской семье, где на кухне всегда оказывается не одна и даже не две хозяйки, а гораздо больше. И, разумеется, в такой обстановке неизбежны громкие бурные ссоры, которые, конечно, мгновенно прекращаются с приходом мужчин или жены хозяина дома, но не замечать их невозможно.

— Просто как в фильмах про Восток! У вас что, действительно до сих пор так?

— Конечно! И у нас никто не хочет это менять. Мы так привыкли. Без этого шума и суматохи в доме будет одиноко и пусто. Это здесь, на Севере, в городах достаточно одной женщины в доме. — Салик улыбнулся и крепко обнял Полину.

— Может быть, уже поедем домой? Почти три часа уже. — Полина сладко зевнула.

— Поедем, — с радостью согласилась уставшая за день Анжела.

— Чего хотят женщины, того хочет Бог, — процитировал Салик и пошел расплачиваться.

Глава сорок третья

Дни потянулись спокойные. Анжела быстро уладила на работе вопрос о восстановлении и с давно забытым удовольствием принялась за разработку нового проекта. По выходным она часто приходила к Полине, где подруги проводили время, как делали это уже много лет, за бутылочкой хорошего легкого вина или «Спотыкача». Постепенно морозы стали меньше, дни длиннее, и не успела Анжела оглянуться, как в Вестюжанске началась весна.

Снег потек по улицам мутными ручейками, небо стало светло-голубым, а по подвалам и чердакам, как это всегда бывает весной, замяукали котята. И, конечно же, очень скоро Анжела наткнулась на очередное мокрое дрожащее существо со сломанной лапой. Завернув котенка в шарф и прижав его покрепче к груди, Анжела шла по одной из тихих аллей городского парка, грустно, но без боли, думая о том, что прошел год с того дня, когда, потянувшись за котенком, она упала и сломала ногу. «Подумать только! Сколько всего случилось и было пережито из-за какой-то гнилой доски! А вот сегодня, в такой же теплый солнечный день, как тогда, я иду, снова прижимая к груди озябшее дрожащее создание!»