Солнечный дизайнер (СИ)

Елена поблагодарила сторожа и его жену, расплатилась и отпустила их домой. Поставила тесто для булочек. На хлеб не осмелилась замахнуться.

Потом Елена наводила порядок. Все покрылось толстым слоем пыли. Проснувшаяся Алиска тоже не давала скучать. Она лезла всюду, ей было все интересно. Кот и пес, как и предсказывала Елена, быстро ретировались: Лорд залез на шкаф, лежал там, свесив распушившийся после купания хвост, довольно и сыто мурлыча, он налакался молока, съел, к удивлению Елены, потроха от селедки, а огромный Абрек, которому раз пять ткнули маленьким пальчиком в глаза, дергали бесконечно за шерсть и уши, не выдержал и ушел спать на веранду.

Костя вернулся поздно. Алиска уже уснула. Ленка накормила ужином мужчину:

-- Ты меня прости, Косточка, но супа тебе сегодня не будет. Дома мы мясо забыли.

-- Точно, - хлопнул себя Костя по голове. - Ты ведь говорила с балкона пакеты забрать, а я забыл. Ничего, Лен, чайку с колбаской попью. Здесь где-то была заварка и сахар.

-- Нет, Костик, хватит колбасой питаться, я тебе сегодня социалистический ужин приготовила. И сама поела, мне понравилась.

Елена быстро поставила на стол аккуратно разделанную селедку, очищенную от костей, покрытую тонко нарезанными колечками лука, политую подсолнечным маслом, блюдо с горячей дымящейся картошкой, сверху на нем таял кусочек сливочного масла. Ленка давно уже сварила картошку и спрятала ее, как это делала мама, ожидая отца, под подушку. Еда не остывала под подушкой очень долго. Тут же стояла квашеная капуста.

- Кушай, моя Косточка, картошечку с селедочкой. Вот и капустка...

-- Ленка, - глаза мужчины восторженно блеснули. - Как ты догадалась, что я это люблю. Сколько меня отучала Валерия от плебейских вкусов... - мужчина замолчал, решив, что не нужно упоминать первую жену.

-- А я опять тебя приучу, - засмеялась Елена. - Селедку даже аристократы любят, это я тебе как историк говорю. К ней бы черного хлебушка, но нет. Хлеба вообще нет. Булочки испекла тебе. Несладкие. Вместо хлеба...

С большим аппетитом Костя уничтожил и картошку, и селедку, поел и капусты. Булочки прошли на "ура". Костя пил горячий чай и наслаждался теплом и уютом, что принесла с собой Елена. Она и сама была такая домашняя, уютная, в своем любимом простом ситцевом халатике. Но мужчина знал, что под ним скрывается дорогое белье. Ленка любила дорогое белье, а он любил обнять женщину, расстегнуть халат, поцеловать теплое плечо, грудь. Елена обычно смеялась, шутливо отталкивала его, ссылаясь на Алиску, которая все видит. Но сейчас девочка уже спала. Костя обнял Елену.

-- Идем в спальню! - шепнул он.

Елена, смеясь, также шепотом предупредила его, что он будет спать в другой комнате, его место занято Алисой.

-- Неудобно втроем будет, - закончила женщина. - Кровать у тебя не очень широкая.

-- Ты выбирала, когда все переделывала здесь, надо было шире брать, - ответил мужчина. - Ну, ничего, ко мне ближе будешь лежать ночью. А для Алиски я сейчас что-нибудь придумаю.

Костя вспомнил, что старая мебель, которая была здесь до того, как Елена все переделала, до сих пор находится в гараже.

-- Там есть кресло-кровать, - сказал он. - Сейчас принесу.

Елена вспомнила это уродливое здоровое зеленое кресло, его высокие боковые спинки и согласилась. Из такого взрослый не скоро выберется, сидя, а уж ребенок лежа... Вскоре женщина уже чистила кресло, а Костя старался, насколько это возможно, тихо установить его в спальне, только кряхтел, втаскивая. Кресло нагрелось, Елена застелила его и переложила туда спящую дочку. Время близилось к двенадцати.

-- Спать, спать, Костя, давай спать, - проговорила женщина. - Ты завтра опять на свой мясокомбинат?

-- Да, - кивнул Костя. - Но поеду после обеда, с утра кроватку детскую надо купить.

-- Зачем? - удивилась Елена.

Костя обнял женщину и тихо сказал:

-- Неужели ты думаешь, что я вас отпущу назад? Вы - моя семья. У Алиски должно быть свое место для сна. Не спать же ей постоянно в кресле.

Ленка ласково улыбнулась.

Ночью, лежа на кровати рядом с Константином, она все нежно гладила мужчину, целуя его и ласково приговаривая всякую ерунду. Все её долго сдерживаемые флюиды любви и нежности окончательно прорвались. Как ненужное воспоминание мелькнула данная в поезде клятва, слов которой она уже толком и не помнила. Она пыталась вспомнить её: "Я никогда не буду больше плакать из-за мужчины, я никогда не поверю ни одному мужчине, я никогда не буду больше замужней женщиной. Любой, кто посмеет претендовать на мое тело и душу, нет, на душу никто не будет претендовать, а тело... Плоть глупа, особенно моя, ей нужен мужчина. Но я начну диктовать своему телу новые законы, я научусь жить без мужчин. Пусть у меня не будет счастья, но я обрету покой. Я никогда не буду больше плакать. Не один мужчина не увидит моих слез и не войдет в мою жизнь. Я буду зла и эгоистична. Я буду богата. Отныне нет ласковой и нежной Леночки, есть равнодушная, злая и расчетливая Ленка".

Злая и расчетливая Ленка так и не родилась...

На улице было холодно. Как и предсказали синоптики, мороз усилился. Небо было чистым, выглянула огромная луна. Её призрачные лучи освещали комнату.

-- Лена, что ты шепчешь? - на женщину, освещенные призрачным светом луны, смотрели серо-стальные глаза Кости.

-- Да так, Кость, глупость одну, которую надо забыть. Знаешь, Кость, я сначала боялась твоих глаз. Они были такого холодного цвета.

-- Да? - удивленно произнес мужчина. - Не знал. Они, Лен, холодного цвета без женской ласки. Ты меня обнимай чаще, глядишь, цвет и изменится.

-- Да? Буду, но я люблю их и такие. Как у моей Алиски. У вас одинаковые глаза.

-- Вот-вот, Лен, глаза у нас с твоей дочуркой одинаковые, пусть она будет и моей дочкой. Да я и привык к ней. Я, когда не вижу вас, то скучаю. Лисенок мне давно, как родная дочь, о которой я всегда мечтал. Знаешь, мне всегда хотелось, чтобы у меня была дочка.

Перед глазами Ленки промелькнуло, как мужчина возится с малышкой, целует её в животик, щекочет губами, Алиска заливается смехом. "Неужели он не догадался?" - задала себе вопрос женщина. И Ленка решилась.

-- Кость, - начала она осторожно, - а тебе никогда не приходило в голову спросить меня, кто отец Алиски?

-- Я предполагаю, - неуверенно произнес мужчина. - К тебе приезжал муж. Я видел его. Помнишь, я в тот день подвез тебя до больницы. Да и Алка как-то сказала, что Виктор бывал и раньше у тебя.

-- Молодец Алка. Но, Кость, это неправда, это я просила так говорить Алку. Ты уже знаешь, после разрыва я видела Виктора всего три дня, он умирал от рака. А в тот день, когда ты встретился с Виктором, я ехала в больницу: мне надо пройти УЗИ. Сначала ты встретился мне, подвез. Я загадала: "Если УЗИ покажет девочку, я расскажу о своей беременности её отцу". Когда я вышла из больницы, увидела Виктора. Он звал меня вернуться к нему. Я сказала: "Нет!" - и ни звуком не обмолвилась о своей беременности. Но, я очень надеялась, что ко мне подойдешь ты. Ты обещал ждать меня. Я тебе должна была сказать о моей беременности. Ты понимаешь меня? Ты не подошел, не дождался, ты уехал. С Виктором я совсем немного поговорила, я наотрез отказалась возвращаться. Это была единственная встреча после нашего разрыва. Не считая трех неполных дней перед его смертью, и то Виктор был уже в беспамятстве, мы только успели поздороваться.

Костя молчал.

-- Ты почему молчишь? Ты понял, о чем я говорю? - в голосе Елены звучала самая настоящая тревога. - Я поняла, почему ты молчишь! Ты мне не веришь? Может, ты и прав, что не веришь. Я отказывалась жить с тобой, это так. Но я, Косточка, от тебя была беременна. Тебе я хотела сказать это возле больницы, потом ждала несколько недель, чего теперь скрывать, но ты так и не приехал. Тебя, Костя, не было несколько месяцев. Я живая женщина. Хоть и стараюсь быть сильной, я слабая. Что-то замкнуло во мне. Я решила, что наша с тобой связь только дело случая. Потом смерть Виктора, мне пришлось уехать. Через несколько дней после похорон я попала в аварию. Провела несколько месяцев в больнице, сохраняя жизнь Алиски. В те дни мне ни до чего не было дела, я молилась о жизни моей малышки. Когда опасность выкидыша отступила, я окончательно пыталась убедить себя, что ты случайный попутчик на моей дороге. Я рассердилась и поклялась не говорить тебе никогда и ничего, встреч с тобой не искать. Поэтому Алка, которая все знала, говорила, что я беременна от мужа.