Взрывоопасные сестрички

– По правде говоря, я не очень хорошо знала Джеффри. Нет, не так. Я знала его много лет, потому что они с моим мужем работали в одном объединении. Но сблизились мы лишь после того, как я рассталась с Питером. Едва Джеффри прослышал, что я ушла от Питера, как тут же мне позвонил.

– Не очень-то деликатно со стороны Джеффри по отношению к вашему мужу. Они ведь были коллегами.

– Да, но никогда не ладили. Питер всегда завидовал успеху Джеффри. Чем бы ни обладал Джеффри, Питер тут же хотел того же. Деньги, машину, яхту, женщин. Питер поразительно незрелый в этом смысле.

– Вы ушли от него из-за его незрелости?

– Я ушла от Питера, потому что застукала его в постели с медсестрой. Из отделения интенсивной терапии госпиталя, кто бы мог подумать! Я вошла в спальню, а там она интенсивно за ним ухаживает!

«Вики Уолтере», – сообразила я. Питер хотел все, чем обладал Джеффри. И получал, судя по всему.

– Вероятно, это был шок. Кошмар каждой женщины.

– Да уж, ничего хорошего. Думаю, именно поэтому я и связалась с Джеффри. В отместку. Я знала, что Питер взбесится из-за этого. Ну и, разумеется, основная причина того, что Джеффри предложил мне встречаться, – это желание досадить Питеру.

– Значит, вы с Джеффри встречались недолго?

– Да. Мы вместе сходили на Бал Сердец. Он пару раз сводил меня поужинать. Одну ночь мы провели на его яхте. И это почти все. Мы с ним не были влюбленной парой века. Вообще-то я не знаю, чему Питер так завидовал. Довольно паршивый мужчина при ближайшем рассмотрении.

– Роберта, позвольте задать вам довольно деликатный вопрос.

– Валяйте.

– Поскольку вы знали о враждебности между ними, вам не приходило в голову, что Питер убил Джеффри? Да, мне известно, что Питер был с Вики в ночь убийства. Об этом мне сказала сама Вики. Но она – надежная медсестра днем и развязная шлюха ночью, и я не была уверена, что ей можно верить.

– Очень сомневаюсь, – хмыкнула Роберта. – Питер совсем не жестокий. За одиннадцать лет брака я не могла его заставить прибить и жука.

– А никаких других идей у вас нет?

Она покачала головой.

– Ненавижу торопиться, но мне и впрямь нужно идти показывать дом.

– Понимаю.

– Хотя мне тоже хотелось бы кое-что у вас спросить, Дебора.

– Пожалуйста.

– Вы сказали по телефону, что ваша мать живет в Сьюел-Пойнте на Саус-Ривер-роуд. Это, часом, не трехэтажный серо-голубой дом на сваях?

– Он самый.

– Она не хочет продать его?

– Продать? Конечно, нет. Мама обожает этот дом.

Роберта протянула мне визитку.

– Если ваша мать вдруг передумает, позаботьтесь, чтобы она позвонила мне, хорошо?

– Вы хотите купить этот дом?

– Нет, хочу внести его в свой список. Я же сказала: сейчас мало свободного жилья, особенно когда дело касается домов на побережье в Сьюел-Пойнте.

– Мамин дом не продается. Но есть другой, поблизости от него, которым я на вашем месте занялась бы.

– Правда? И чей же?

– Джеффри. Может, у вас с ним и не был роман века, Роберта, но вы его последняя подружка, насколько нам известно. Поэтому если какой-то риэлтор в городе и заслуживает того, чтобы внести этот дом в свой список, так это вы.

Глава 18

Вернувшись во вторник вечером к себе в коттедж, я обнаружила на автоответчике два сообщения. Одно от матери, извещавшей, что у нее назначена встреча с Питером Элкином на завтра.

– Я прикинулась, что это срочно, – усмехнулась она. – Но, по-моему, мне главным образом помогло то, что я была пациенткой доктора Гиршона и у них есть моя карточка. Медсестра пообещала спросить доктора Элкина, примет ли он меня, и через пятнадцать минут перезвонила, сказав, что доктор назначил мне прийти в половине третьего. Задание выполнено, дорогая!

Питер хотел все то, чем обладал Джеффри, подумала я, припоминая слова Роберты о бывшем муже. Интересно, а на пациентов их соперничество тоже распространялось?

Второе сообщение поступило от Рэя, что меня несказанно удивило, поскольку я знала его нелюбовь к телефону.

– Не поужинать ли нам вместе сегодня вечером? У меня дома. В прошлый раз ты приготовила сандвичи с тунцом. Теперь мой черед. Адрес Семинола-стрит, тридцать девять. В семь часов. Дай мне знать.

Перематывая пленку, я улыбалась до ушей. Рэй Скалли явно начинал мне нравиться.

Дом Рэя, двухэтажное побеленное бунгало, тщательно и любовно отреставрированное им в свободное время, был куплен два года назад, после смерти Бет. Рэй решил, что ему нужно сменить обстановку, а ремонт отвлечет его от мрачных мыслей.

Этот домик, расположенный в сотне футов от реки Святой Люсии на узенькой, усаженной пальмами улочке, между деловыми зданиями города и позади них, представлял собой жемчужину старой Флориды. Симпатичное строение с желтыми сосновыми полами, грубыми деревянными потолками, красивой облицовкой и камином из настоящего ракушечника. Небольшую пристройку на прилегающей территории Рэй использовал под мастерскую и отдельный гараж.

– Классный дом! – воскликнула я, когда мы завершили обход владений. Мы стояли на кухне, оказавшейся немногим больше моей, но битком набитой новеньким кухонным оборудованием и сделанной на заказ мебелью из вишневого дерева. Весь дом сверкал и сиял полировкой, демонстрируя отличные навыки Рэя в работе по дереву. Увидев это великолепие, я заподозрила, что у него закончился фронт ремонтных работ и ему нечем было заполнить одинокие часы.

– Спасибо. Я рад, что хорошо получилось. – Рэй подал мне бокал белого вина и достал себе из холодильника банку «Хайнекена». – Мне нравится жить в нижней части города. Конечно, это не Нью-Йорк, но здесь всегда что-то происходит, всегда какая-то суета, будь то проходящий поезд, спектакль в театре или посещение людьми ресторанов. Здесь никогда не чувствуешь себя одиноким.

– В отличие от моего коттеджа, расположенного бог знает где?

– Ты не так меня поняла. Я люблю побережье. Но иногда хочется оказаться в гуще цивилизации. Во всяком случае, так утверждают друзья, желающие мне добра.

Рэй улыбался, но его тоска по умершей жене и ребенку ощущалась даже сейчас, спустя шесть лет.

– Расскажи-ка мне о сандвичах с тунцом, которые ты грозился нынче приготовить, – попросила я, желая поднять ему настроение. – Ты у нас сегодня поклонник «Человека-паука» или «Звездного пути»?

– Ой, черт! Забыл разжечь огонь! – Рэй вылетел из кухни и вернулся через несколько минут с черными от угольной пыли руками. – Если бы ты мне не напомнила, мы бы с голоду померли.

– Ты что-то жаришь на жаровне?

– Ага. Свежего тунца. Купил с утра, надеясь, что ты все же придешь. Мы будем есть его с пастой, чесночным хлебом и брокколи специально для тебя, раз ты так любишь овощи. Как тебе?

– Ты обещал сандвичи с тунцом, а теперь выясняется, что затеял целую кутерьму.

– Какую кутерьму? Ты мой новый друг. И я готовлю для тебя ужин. Так что садись и считай счастливые звезды.

Рассмеявшись, я направилась с бокалом вина в гостиную, миленькое местечко с панорамным окном, выходящим на реку. Рэй обставил ее белыми набивными креслами, лампами, переделанными из керосиновых фонарей, и прямоугольным полированным столом из тика, сделанным, как я предположила, самим Рэем. Интересно, не перевез ли он все это из того дома, где жил вместе с Бет? Я обратила внимание на отсутствие ее фотографий. Ни свадебных фотографий, ни таких, где они вдвоем греются на солнышке. Ничего. Никаких следов существования Бет. Лишь снимки родителей Рэя и его брата, на что указывало фамильное сходство, сувениры с игр «Аллигаторов» и пачка журналов под названием «Добыча аллигатора». Ничего, что говорило бы: «Бет». Впрочем, я не знала, не хранит ли память о ней вышитая подушечка на одном из кресел, не намекают ли на нее книги по искусству на кофейном столике. А может, Рэй довольствуется тем, что хранит память о покойной жене в душе. Я не пережила такой трагедии, как он, и не представляла, как ему удается горевать и справляться с трудностями.