Зима, которой не было (СИ)

— Уютно как… — оглядываясь по сторонам, не смогла скрыть восхищения я.

Акиншев улыбнулся так гордо, будто все здесь построил собственными руками.

Вскоре мы оказались возле одного из подъездов, а когда поднялись на третий этаж, парень внезапно попросил меня закрыть глаза. Вообще-то я никогда не любила сюрпризы и не удивилась бы, если бы он просто сбежал. Но сегодня я была принцессой, а не неудачницей, поэтому послушно кивнула и зажмурилась.

Парень перенял букет из моих рук и звякнул ключами.

«Что там будет?» — тревожно размышляла я, пока тот возился с замком. Признаться, это чувство неистово будоражило меня, заставляя ощущать покалывание в руках и ногах.

— Глаза пока не открывай, — я слышала только теплый голос и не могла понять, как продержусь хоть еще секунду, не взглянув на Артема. Мне даже казалось, что если открою глаза, то все рассыплется, словно карточный домик. Когда я успела стать такой? И неужели чувства действительно меняют человека?..

Лицом я ощутила тепло квартиры, в которую вошла, и приятный аромат дерева. Ладони юноши соскользнули с плеч, и заботливо он снял колючий шарф с моей шеи, пока я все еще была погружена во тьму.

— Мы дома, — довольно произнес Акиншев, кончиками пальцев дотрагиваясь до моей щеки. — Открывай глаза.

Я глубоко вдохнула, за долю секунды представив, что парень его достатка мог мне подарить.

Ева, вот норковая шуба. Носи, чтобы все видели, что твой парень богат. Ты же понимаешь, что должна соответствовать хотя бы моей машине?

Я хочу подарить тебе эти ключи от автомобиля. Сам «Геленваген» внизу, но, так как у тебя нет прав, к нему прилагается еще и этот водитель. Григорий, поздоровайтесь…

Вообще-то я долго думал над подарком, но все же решил, что лучшие друзья девушек — это бриллианты. Поэтому колье с парой сотен камней будет таким тяжелым, что ты никуда от меня не сбежишь.

— Сюрприз! — выкрикнул Артем.

Сперва я не совсем понимала, что происходит, и только щурилась от яркого света, но затем до меня дошло…

— О, господи! Это же…

Юноша размахивал темной тканью над головой, а прямо на меня глядел некрупный желтопузый попугай с оранжевым гребешком. Существо было настолько милое, что я едва не улыбнулась до самых ушей — особенно в тот момент, когда птица постучала маленьким клювом о металлический прут клетки. Но… Все это было так сумбурно. В тот момент мне показалось, что даже Григорий (пусть и без машины) был бы уместнее.

— Это мне? — удивилась я, показав пальцем на попугая.

— Ну, да, — замялся юноша, запустив ладонь в темные волосы. Мне нравилось, как на нем смотрелась черная водолазка с горлом в сочетании с байковой рубашкой в черно-красную клетку. Казалось, так Артем выглядит свободнее, естественнее и привлекательнее. — Ты не любишь птиц?..

— Люблю, — замахала руками я. — Но просто это… живое существо. О нем надо заботиться.

— Давай помогу раздеться, — парень принял куртку из моих рук и повесил на крючок. Тем временем я сбросила обувь и ринулась ближе к попугаю, чья клетка стояла на комоде в прихожей.

— Как он называется? — не отрываясь, я глядела в глаза-бусины.

— Корелла, кажется, — пожал плечами Артем. Затем его голос стал серьезнее. — Я знал, что мой брат подарил тебе кактус недавно. Думаю, ты хорошо ухаживаешь за ним, но ты не кактус, Ева… Ты птица.

Я растерянно взглянула на парня, который наклонился к клетке возле меня и окинул взглядом любопытного попугая. Мне нравился вид Акиншева в тот момент: вновь глаза стали задумчивыми, а расслабленное лицо выглядело спокойно и очень красиво. Ему не мешала даже легкая щетина, расползавшаяся от висков к подбородку.

— Если эта птица может летать, — подбадривающе кивнула я, — то я согласна принять твой подарок.

Артем улыбнулся, переведя взгляд на меня. Да так, что по коже поползли мурашки.

— Продавец сказал, что они еще и очень говорливы.

Пришло время насупиться, но показать обиду не получилось. Вместо этого я широко улыбнулась, демонстрируя неподдельное счастье. Мне хотелось, чтобы моя улыбка грела его…

Артем распрямился и с заметной неловкостью запустил ладонь в темные гладкие волосы. Сейчас он по-настоящему смущался, и от чуть заносчивого самоуверенного парня не осталось и следа. Наверное, мужчины никогда не взрослеют… Глядя на него, я опомнилась, осознав, что нахожусь в чужой квартире.

— Может… покажешь свой дом? — предложила я, изломив одну бровь.

Тот активно закивал и, приобняв меня за плечи, поволок за собой.

Квартира Артема была действительно очень большой. Особенно мне нравились рекреации — из прихожей в коридор вел широкий проем в виде арки. В гостиную попасть можно было через этот самый проход, а оттуда — прямо в просторную кухню. Все здесь выглядело внушительно, дорого и очень красиво. Был даже электрический камин, который, к слову, Артем решил включить для уюта. В интерьере преобладали сливочные и кофейные тона, а деревянная отделка дарила желание возвращаться сюда вновь и вновь, особенно холодными вечерами. В принципе, все здесь мне было интересно, но больше всего хотелось попасть в святая святых…

Отец всегда говорил, что комната человека способна о нем многое рассказать. Особенно часто он вторил это, когда все в моем «логове» было вверх дном. Я не впускала солнце в комнату, предпочитая полумрак и холодный свет монитора, разбрасывала вещи, захламляла стол бумагой, собирала чашки на тумбочке… В общем, ничего сверхъестественного. Но он всегда был мною недоволен.

— Здесь я живу… — Артем сглотнул, толкнув витражную дверь, которая беззвучно отворилась передо мной. Я ступила во мрак помещения, ногами почувствовав ворс запредельно мягкого ковра. Это было моим первым приятным ощущением. Свет включился, и я чуть сощурилась: здесь лампочки горели ярче, чем во всей квартире.

Когда мои глаза привыкли, я окинула помещение взглядом, задерживая взгляд почти на каждой детали.

— Ева… — Акиншев указал в сторону кухни. — Я пойду, чай сделаю нам с тобой. Я тут торт купил. И… Ты, в общем, осмотрись.

Юноша моментально улизнул от меня. Стоило бы пойти следом, но мне очень хотелось узнать побольше об Артеме. Каждая вещь здесь была тропинкой к его душе. В глаза в первую очередь бросилась гитара: красивые изгибы инструмента и тонкие струны… Кому надо продать душу, чтобы научиться играть хоть на чем-то? Я вспомнила, как он рассказывал мне о себе во время знакомства, и не смогла скрыть улыбки. Затем я перевела взгляд на длинную полку, на которой, словно в пробке, в ряд стояли металлические копии настоящих машин. Мысленно я усмехнулась, подумав, что Артем все еще ребенок. Естественно, он не играет в них… но.

Медленно я прошла по периметру комнаты, кончиками пальцев дотрагиваясь до мебели и некоторых вещей. Сложно было поверить, что я пришла к кому-то в гости. Тем более к парню. Моему.

В тот момент отчего-то я ощутила странный порыв грусти. Казалось, что однажды все это закончится, растворится, словно никогда не существовало. Мы были очень разными. И дело было не в Артеме, а во мне самой. В себя я совсем не верила, чувствуя, что внутри вечная зима, которую невозможно прогнать. Но в то же время я была честна с собой — мне хотелось, чтобы чувство нежности к Артему замерло во мне навечно, хотелось погрузиться в него с головой, даже сойти с ума. Запах комнаты Акиншева, его вещи, он сам… Было даже неловко оттого, что я, сама не заметив, так безвозвратно влюбилась.

Через несколько минут Артем позвал меня на кухню. Никогда не пробовала чая вкуснее. Возможно, он стоил так же, как все чаи, что я пила, вместе взятые. Торт тоже был вкусный, несмотря на то, что свечек для меня не нашлось. Мы долго разговаривали, разглядывали попугая, дурачились и дразнили друг друга. И все это было забавно ровно до того момента, как я поскользнулась на паркете и наконец-то оказалась в объятиях Артема. От его прикосновений я всегда загоралась, как сухой лист. Вот и в тот момент лицо мое запылало — он держал меня так уверенно, так нагло и по-хозяйски, что мне стало неловко.