Влюбленный Дед Мороз

— Есть еще одна вещь, о которой тебе следует знать, — сказал он, глядя на Олега несколько смущенно и даже виновато.

— Если ты помнишь, твоя симка осталась в моем мобильнике…

— Помню. Можешь, кстати, ее вернуть.

— Конечно, верну. Но прежде… В общем, пока я разговаривал с Ниной, тебе звонили.

— Кто?

— Какая-то Полина. А я, забывшись, сам понимаешь, не до того мне в тот момент было, и ответил — оперуполномоченный старший лейтенант Петров слушает!

— Ну? — с интересом спросил Олег.

— Ну, а она и говорит — а где Олег Строганов? Его что, забрали в полицию?

— А ты?

— А я — машинально, пойми ты, машинально! — сказал «да». Еще собирался спросить, кто она такая и кем тебе приходится, но она уже отключилась.

— И больше не звонила?

— Нет. Больше того, когда я перезвонил ей сам, чтобы объяснить ситуацию, то услышал «абонент недоступен».

Петров изобразил на лице полнейшую сокрушенность и развел руками. Потом вытащил из кармана телефон, достал из него «симку» и протянул Олегу. Вставил в телефон свою. Телефон тут же зазвонил. Петров, прежде чем ответить, с мольбой глянул на Олега.

— Если хочешь, мы эту Полину живо вычислим… И даже доставим к тебе!

— Не надо, — возразил Олег, изо всех сил стараясь не улыбаться.

— Раз уж так получилось… Что ни делается — все к лучшему!

— Ты прав! Так я отвечу?

Олег кивнул и снова повернулся, чтобы уйти. И снова Петров удержал его одной рукой. Другой рукой он прижал телефон к уху и сердито заорал кому-то:

— Ну что тебе, Васильев? И в новогоднюю ночь нет от тебя покоя…

В трубке быстро и неразборчиво забубнили.

Олег с искренним интересом следил, как меняется лицо Петрова, как разглаживаются морщины на грозно нахмуренном лбу, как перестают сверкать глаза и грозно кривиться губы.

Наконец Петров, не сказав больше ни слова, опустил руку с телефоном.

— Ты помнишь, как мы во дворе встретили джип? — чрезмерно спокойным, даже отстраненным голосом спросил он.

— Еще бы не помнить. — Олег поморщился и потер вздувшуюся на лбу шишку.

— А ты знаешь, кто был за рулем этого джипа?

— Откуда мне знать?

— Это был Магомет Алиев. Твой двойник. Настоящий Скальпель. Ребята задержали его через десять минут после моего звонка. Но до меня дозвониться не смогли, потому что в моем мобильнике была твоя симка, а служебный телефон я оставил в машине, и потому позвонили Васильеву.

— Поздравляю, — сдержанно отозвался Олег, которому упоминание о двойнике было не особенно приятно. — Надо думать, это для тебя хорошо?

— Хорошо? — потрясенно переспросил Петров. — Хорошо?! Да ты хоть понимаешь, о чем говоришь?! Хотя где тебе…

— Во-первых, мне теперь дадут капитана, — начал загибать пальцы несколько успокоившийся, но все еще не отпускающий Олега Петров. — Во-вторых, к Нине придет не какой-нибудь там младший офицер, а… ну, в общем, уже средний. В-третьих, это самый счастливый Новый год в моей жизни! Если бы я сейчас встретил Деда Мороза, я бы ему сказал — ну спасибо, Дед, выручил! Я теперь твой должник! По гроб жизни!

«Я бы тоже, — подумал Олег. — Мне тоже есть за что благодарить Деда Мороза.

Жалко, что его не существует».

Восхищенный Петров не ограничился словесным перечислением. Он крепко, от души сжал Олега в своих медвежьих объятиях.

— Отстань от меня! — отчаянно стал отбиваться Олег. — Не вздумай! Я тебе не Нина!

— Нина! — мечтательно произнес Петров. Он разжал руки, и Олег, попятившись, чтобы не упасть, уперся спиной в стену. — Нина! Я немедленно должен обо всем ей рассказать!

И он тяжелым танком пронесся мимо Олега и скрылся за дверью.

— Мне пора на пенсию, — вернувшись на свое место, сказал Александр Васильевич Лилии. — Я стал слишком самоуверен. Я возомнил себя непогрешимым и беспристрастным. Я решил, что в точности знаю, что и кому нужно для счастья.

Он говорил совершенно спокойно, безо всякой рисовки, но и без особой горечи. Он просто констатировал факт. Лилии, во все глаза смотревшей на него, показалось, что в голосе его присутствует даже некоторое облегчение.

— Пора дать дорогу молодым, — продолжал Александр Васильевич и сжал под столом Лилину руку, отчего ее щеки вмиг покраснели, а сама она похорошела и помолодела, что и было замечено не только Олегом, но и некоторыми другими гостями.

— Да вот хотя бы ему, — Александр Васильевич кивнул в сторону стажера, исполнявшего роль герцога Бэкингема и которому в этот момент Олеся положила голову на плечо.

— Хороший мальчик. Способный. Терпеливый. И не заносчивый. А это в нашем деле самое главное.

— И что же вы будете делать на пенсии? — спросила Лилия, глядя на Александра Васильевича сияющими, полными радостного ожидания глазами.

— То же, что и раньше, — рисовать картины, — усмехнулся тот и налил себе и ей еще шампанского. — Картины получаются у меня лучше…

— Вы не правы, — с жаром возразила Лилия, — вы стольким людям сегодня подарили счастье…

— Временное, Лилия, временное счастье. В этом мире нет ничего постоянного.

— Но кое-что, все же, остается…

— Да. Кое-что остается.

Александр Васильевич движением пальца подозвал к себе белокурого «герцога». Тот мягко, но решительно высвободился из цепких Олесиных ручек и почтительно приблизился.

Александр Васильевич что-то шепнул ему на ухо. Бэкингем выпрямился. На его красивом лице сверкнула живая, неподдельная радость. Александр Васильевич щелкнул пальцами, поймал из воздуха серебристый посох и вручил преемнику. Молодой человек с глубоким поклоном принял его.

Лилия обвела глазами стол. Никто из шумно веселящихся, поглощающих поросенка с хреном гостей, по-видимому, не заметил происходящего. Никто, кроме двух других стажеров, которые при виде сверкнувшего в воздухе и мгновенно исчезнувшего посоха вздрогнули, впились взглядами в счастливого избранника, но тут же снова покорно опустили головы.

— Что, вот так просто? — поразилась Лилия. — Безо всяких там церемоний, поздравительных речей, вручения диплома и подписания различных бумаг?

— Это все нам без надобности, — возразил Александр Васильевич.

— И больше мне здесь делать нечего, — сказал бывший Дед Мороз.

Но Лилия не испугалась и не расстроилась, потому что он по-прежнему держал ее за руку.

— Совсем нечего? — спросила Лилия, впервые в жизни удивившись собственной смелости.

— Почти, — отозвался Александр Васильевич.

— Сегодня все получили свои подарки. Все получили то, чего они хотели. И вы, Лилия, тоже.

— Да. Вы выполнили мое желание, и теперь Петров…

— Теперь Петров сидит у вас, на вашей клубной кухне, и моя дочь собственными руками накладывает ему в тарелку салат оливье. Может, они выйдут к остальным гостям, а может, и нет. Но желание ваше исполнено, не так ли?

— Да. Я вам очень благодарна.

— Стало быть, все довольны? И вы?

— Э… да. Конечно. Все довольны. И я.

— Мне как Деду Морозу новогодний подарок не полагался, — продолжал Александр Васильевич. — Мало того, я не имел права в новогоднюю ночь заниматься личными делами и получать какое бы то ни было удовольствие лично для себя…

— Вот как? — удивилась Лилия. — А, теперь я понимаю, отчего так обрадовался ваш молодой коллега. Помимо высокой должности, он получил возможность на законных основаниях отказать Олесе.

— Как я уже говорил, вы очень умная и проницательная женщина, — улыбнулся Александр Васильевич. — Ну а поскольку с этой минуты я уже не Дед Мороз, а обычный вольный художник, то… — Он сделал паузу.

Лилия замерла.

— …я тоже могу рассчитывать на новогодний подарок, — закончил Александр Васильевич свою мысль.

— А, — сказала Лилия совершенно спокойным тоном. — И что же вы хотите лично для себя?

— Я бы не отказался от чашечки чая. Натурального цейлонского, крупнолистового. Без сахара. Но если нашлись бы сливки, не слишком густые, но и не так чтобы совсем жидкие…