Можно ли отказаться от мечты? (СИ)

— Валерьюшка, ты поправилась, — любовно ущипнув ее за жирок животика, сказал он.

— Привыкай, — отшутилась она, плотнее запахивая халат. — Так я буду выглядеть, когда буду беременной.

Зачем она это ляпнула?! Сама не поняла, как-то само собой вырвалось, и она смущенно и испуганно ушла в кухню попить водички, даже не подозревая какую важную тему подняла.

Он зашнуровывал ботинки в коридоре, и она даже не ожидала, что он скажет следующую фразу:

— Мой отец не допустит, чтобы его внук был не мусульманином, — он посмотрел на нее, ожидая реакции.

Она все еще была в благодушном настроении после ванны и, принимая весь разговор в шутку, ответила:

— Хорошо, тогда можно поделить детей: мальчик будет мусульманином, а девочка будет православной.

Он уже поднялся с корточек и уставился на нее.

Она не придала значения его реакции, продолжала шутливо простраивать ситуацию дальше. Для нее это была своего рода игра:

— А что плохого? Что плохого в том, что оба ребенка будут знать две очень древние культуры, оба будут знать как минимум четыре языка, оба будут иметь представление о двух основных религиях.

— Но девочку называю я! — включился он в игру.

— Хорошо, тогда мальчика называю я! — улыбнулась она. — А у тебя уже есть имя для девочки?

— Дерия.

— Даша — отлично, в русском есть аналог — очень удачно!

— А у тебя — имя для мальчика?

— Хм, дай подумать, — она задумчиво откусила кусок яблока. — Надо так, чтобы был вариант и в русском и в турецком… Ну вот например Ильяз или Тимур…

Он скривился, показывая, что ему эти имена не нравятся.

— Ну надо подумать, — остановила она прения. — Но мальчики твои, а девочки мои, — рассмеялась она. Смешно делить шкуру неубитого медведя! — Погоди, ты, что же, хочешь, чтобы мой сын был обрезанным? — до нее только дошло, что означало, что внук такого отца, как у Дэниза, будет мусульманином.

Он остановился как вкопанный:

— Да, конечно! — таким тоном, что сейчас броситься на защиту этого обычая.

— Ладно, договорились, — сказала она спокойно и он выдохнул.

— Ладно, я пошел, — сказал он от двери.

Лера покорно встала, прошла в коридор, чмокнула его в послушно подставленные губы.

— Ты же недолго? — спросила она с надеждой.

— Да, я быстро. Только до супермаркета и обратно.

На следующее утро, попивая кофе и глядя, как он сонно жует бутерброд, она подумала о комичности их вчерашнего разговора. Как можно делить шкуру неубитого медведя?! У них не только детей еще не намечается, они не женаты и даже не помолвлены!

И тут, словно опровергая ее мысли, он произнес:

— А ты знаешь, я тут подумал… имя Тимур мне нравится.

Она так и осталась сидеть с отвисшей челюстью, когда он поцеловал ее в щеку, прошептав «Спасибо» за завтрак. Получается, он всю ночь думал-обдумывал имя для их сына?!

И только сейчас она поняла, как важен был для него этот вчерашний разговор! Он никак не решался начать его, боясь ее реакции?!

И как хорошо, что у нее вчера слетело это с языка. Как будто нарыв прорвали! Он чуть ли не танцевал, собираясь на работу, напевая что-то себе под нос.

И она улыбалась в ответ, думая, что вот теперь можно не загонять надежду в самый дальний угол.

В их последний год на проекте они поехали к ее родителям на день ее рождения. С папой он уже был знаком и виделся с ним каждую папину командировку в Г. В один из таких случаев она не смогла увидеться с отцом, у нее было совещание. Отправила Дэньку с наказом накормить отца в только открывшемся грузинском ресторане, о нем было много положительных отзывов. Дэнька покривился ее выбору, но возражать не стал. Они вдвоем видимо хорошо провели время, а вот к ней у обоих были претензии по поводу выбора ресторана:

— Я рада, что вы так солидарны! — обиделась она тогда.

С мамой Дэн еще не был знаком, хотя они регулярно передавали друг другу приветы и он даже как-то пытался поговорить с ней по телефону, когда Лера была занята. В тот день рождения свершилась их первая совместная поездка куда-либо. Они наслаждались солнышком и мелькающей за окном свежей зеленью. Держались за руки и Дэн заметно нервничал. Она пыталась сказать, что мама у нее еще лучше, чем папа и никаких конфликтов не предвидеться. Тем не менее, нервное напряжение передалось и ей. Хотя это была его идея — поехать на ее день рождения к родителям. Знакомство прошло очень спокойно, как будто это был их уже надцатый визит к родителям. Единственное, мама вечером шепнула, что папа настоял, чтобы она постелила им в разных комнатах. Это было смешно, но Дэн оценил, и из папиного кабинета, где ему раздвинули диван, не высовывал и носа до следующего дня. Родители ушли в спальню, громко пожелав детям спокойной ночи, а мама шепнула, что они до утра из спальни не выйдут, чтобы Дэн чувствовал себя спокойно. Лера попыталась уснуть в своей «детской», как упорно называли родители ее комнату, но спать без него было жестко, холодно и плоско. Тогда она прошмыгнула в папин кабинет, юркнула к нему под одеяло и прижавшись к сонному горячему телу, наконец, согрелась и расслабилась.

— Валерьюшка, это нехорошо, — шепнул он ей в волосы. — Я не хочу, чтобы твои родители застали нас здесь.

— Я полежу немного и уйду, не переживай!

Он прижал ее покрепче к себе и улыбнулся:

— У тебя потрясающие родители!

— Я знаю, — улыбнулась она.

А потом она как-то поехала к маме на день рождения. Дэн не смог поехать из-за работы, но догнал ее уже в дороге на такси, попросил остановится, и передал для мамы огромный букет роз нежно персикового цвета. Лерке было невероятно приятно, ну а мама и так благоволившая к зятю, теперь и вовсе растаяла.

А потом его работа на проекте закончилась и он уехал.

Вот так просто! Взял и уехал, пообещал только, что вернется. И ни слова ни о женитьбе, ни об их дальнейшей жизни — ничего! Она смотрела на все словно со стороны. Все было нереально, как будто она наблюдает за всем происходящим из-за стекла. Даже когда они ехали в машине в аэропорт, и он держал ее руку в своей, сжимая каждый раз, когда она отстраненно отворачивалась к окну. Даже когда стояли у стойки регистрации, ей все казалось, что он не улетит. Сейчас он повернется и скажет, что это шутка и никуда не улетит. Даже когда прошел в другой зал на посадку, она все стояла и ждала, что сейчас он вернется и скажет… скажет то, что она так отчаянно хотела от него услышать.

Но он не вернулся. А у нее сел телефон, как будто разрывая тут же в аэропорту последнюю реальную связь между ними.

Все! Больше в ее жизни ничего не осталось. Она вернулась в офис, зарядки там не было, и она поехала домой за зарядкой — без телефона ее жизнь была невозможна. Переступив порог, она взглянула на квартиру по-другому, не как на их дом, а как на ее съемную квартиру. Да, он взял только самое необходимое, то, что могло поместиться в одном среднем по размеру чемодане, сказав, что вернется. Но остатки надежды начали умирать в тот момент, когда сел ее телефон.

Он исправно продолжал звонить ей каждый день, но разговоры становились короче, ее настроение все падало. Слышать его голос по телефону было больно, но больнее было после того, как разговор заканчивался. Тогда она долго сидела с трубкой, не в силах собраться с мыслями, чтобы переключиться на работу. Это было невыносимо…

— Давай я приеду к тебе в Стамбул? — спросила она однажды, набравшись смелости.

— Нет, не надо сейчас этого делать, — ответил он. И как обычно не объяснил причины.

А у нее сердце облилось ледяной волной. Неужели это все?! Похоже все-таки это конец!

Она тогда не знала, как он отчаянно пытался найти проект в Москве, чтобы быть с ней вместе. Как он, сцепив зубы, рассылал резюме во все строительные компании, готовый согласиться на любую должность, если это будет в Москве или поблизости. А внутри была темная пустота. Казалось, все его внутренности вместе с сердцем и душой вынули и оставили там, в России. Когда спустя недели все еще не было никакого результата, он переломил свою гордость и пошел к отцу: