Сломя голову

— Мам, извини, я думала, что сказала тебе, что мне будет сложно взять машину и заехать за тобой из-за работы и прочего… Не могла бы ты взять такси?

«Черт, разок мне действительно пригодилась бы тачка с шофером».

— Ладно, думаю, справлюсь, — вздохнула мама. — Я только хотела удостовериться, что ты не застряла в какой-нибудь дорожной пробке или что-нибудь еще. Адрес гостиницы у меня есть.

— Хорошо, что ты бегло говоришь по-французски, правда, мам? — Я преувеличила ее языковые навыки, которые не использовались уже лет тридцать, сознательно подольстившись в надежде, что это поможет.

— Да, ты права, дорогая.

Я улыбнулась:

— Мамочка, скоро увидимся. Я в номере пятьсот четыре.

— До встречи, — отозвалась она. — Мне не терпится принять горячий душ! Что за ужасный полет…

— Хорошо, мамочка, пока!

Дерьмо, дерьмо, как же я могла забыть? Как я могла забыть, что МОЯ МАМА прилетает? О Боже! Что делать? В моем номере бардак, и, Боже мой, у меня ведь свидание этой ночью! Я остановилась и прислушалась к себе. Не возвратилась ли я на десять лет назад? Сделала ли я уроки, помыла ли за собой тарелку? Хорошо еще, что это не была школьная ночь.

В моих апартаментах была вторая спальня, которая имела отдельный вход, но ванная комната между обеими спальнями была общей. И тут мне пришло в голову, что в номере нет ни одного чистого полотенца. Я немедленно позвонила в бюро обслуживания — который час, семь? — и попросила срочно убрать. Мама прибудет в течение часа, вероятнее всего, поэтому мой собственный горячий душ мог подождать.

Я не видела родителей уже месяцев шесть, и предполагалось, что этот уик-энд пройдет, как в детстве. Лола устроила для моей мамы еще одно место в первом ряду рядом с моим на показе у «Диора», а еще мы запланировали изрядное количество времени для шопинга в субботу. У нас даже было назначено время для покупок от-кутюр у «Шанель». Наш папочка наивно полагал, что мы лишь собираемся поглазеть на витрины. Но у мамы были другие намерения.

— С собой это не унесешь, — сказала бы она мне бодро, особенно теперь, когда благополучно удалилась отдел (слишком рано, как она имела обыкновение сообщать об этом любому при встрече) и успешно управляла семейными инвестициями. — Наверняка очень приятно быть похороненной в одежде от-кутюр.

Мама, без сомнения, заслужила это. В конце концов, это была женщина, которая отстранилась от школьных дел в возрасте двадцати четырех лет, после замужества, произведя на свет одну за другой мою сестру и меня. А когда мы пошли в школу, мама снова начала работать в банке. В детстве я, естественно, думала, что она получала от людей чеки и давала взамен мелочь в виде двадцаток и сидела в одной из таких будок, сквозь которые все проезжают на машинах и которые снабжены прохладными пневматическими камерами, издающими смешной звук, наподобие «пффвууаак». Во всяком случае, она не была одной из тех лицемерно заботливых, равнодушных мамочек, которых я видела на коммерческом ТВ, нет, — она каждый вечер готовила обед, и убирала дом, и заботилась о трех малышах: моей сестре, мне… и моем беспомощном в хозяйственном отношении папочке.

Став постарше, я осознала, какая она замечательная. Она любила свою семью, и ей нравилась ее жизнь, и даже если когда-нибудь и возникал легкий приступ раскаяния, она, естественно, никогда не говорила нам об этом. Напрямую, во всяком случае. Когда мне было шесть или семь лет, она начала рассказывать мне вместо моих обычных любимых сказок перед сном собственные истории «Выбери свое приключение»; героинями были девочки, получившие образование, путешествующие по миру, хранившие свои одинокие подушки холостячек и вообще жившие независимой и свободной от обязательств жизнью — другими словами, сказка сказок.

Мама. Итак, Алекс, ты только что закончила колледж Лиги Плюща [50]с самыми высокими оценками. Ты можешь провести лето со своим ни на что не способным бойфрендом, сидя дома, либо совершить поездку за рубеж, чтобы посетить галерею искусств в Риме. Что выберешь?

Я. Гм-м, мамочка, я поеду в Рим?

Мама. Давай-ка посмотрим, что будет Алекс носить в Риме!

Как я любила эту женщину, которая обучала меня всему, что я должна была знать, даже несмотря на то, что я потратила время и силы на романтический путь, заведший меня в тупик! (И благодаря годам терапии знаю, что не могу винить в этом полностью ее.) Женщину, которая собиралась позволить мне указывать, как ей жить, после того как она стала клиенткой кутюрье и после всех этих лет жизни, когда я жила по ее указке?

Вот почему была так болезненна мысль, что я собираюсь обмануть свою маму, свою работу, шопинг и Ника. Я не совершала ничего подобного со времен старших классов средней школы. Всегда имела расположение к безопасным методам ведения работы, думала я, ощущая на своей щеке предательское вздутие.

Я закуталась в банный халат, когда услышала стук в дверь. Впустив горничную — я едва не пала ниц, настолько была ей благодарна, — села за свой ноутбук. Открыла календарь, и вот оно — записано на двадцать четвертое, жирным курсивом.

Пятница: приезжает мама!!!

Феерия в «Диор» должна была состояться в одиннадцать, а после этого была еще парочка небольших показов, которые я могла бы безболезненно пропустить. Неделя высокой моды постепенно сходила на нет, а моя статья лежала где-то в неведомом месте. Да, действительно необходимо было использовать встречу с Лолой, чтобы поговорить о Луисе-Хайнце. Возможно, мне удастся убить двух зайцев сразу: послать на эти показы свою маму, пока я буду встречаться с Лолой. Отличная идея! Мамочке страшно понравится. И мы с ней сможем увидеться за обедом, а потом… может быть, она будет так выбита из колеи сменой часовых поясов, что рано ляжет спать. Тогда я смогу увидеться с Ником. Хорошо, что он работает допоздна. Что касается субботы — то это будет скорее субботняя ночь.

Пожалуй, я смогу справиться с этой мультивариантной задачей и поиском оптимальных решений. Возможно, я могла бы стать тайным военным советником. Ну, или хотя бы церемониймейстером важных событий или свадеб. Я посмеялась над своей преждевременной паникой. Почему я вообще сомневаюсь в себе? Я все продумала. Все получится. Точно.

Чтобы придать происходящему официальный статус, я отправила Лоле по электронной почте сообщение о своем предполагаемом плане действий, затем отослала весточку Джиллиан, что нам непременно надо поговорить сегодня вечером. Часы на моем компьютере показывали семь тридцать. Я чувствовала себя так, будто успела совершить очень многое за сегодняшнее утро. Когда горничная закончила развешивать полотенца и убрала остатки беспорядка, учиненного мной накануне, я выдала ей бесстыдно большие чаевые, заперла дверь и бросилась в ванную.

Надеялась быстренько принять душ — по поводу слишком длительной работы душа я уже усвоила урок — до того, как прибудет моя мать. Она будет удивлена, увидев меня готовой к выходу так рано утром; она провела семнадцать лет своей жизни (первый год — кормление в три утра, несмотря ни на что), пытаясь вырвать меня из объятий сна, прежде чем мое тело было готово оторваться от кровати.

Но сегодня, невзирая на то, что я мало спала — или, наоборот, благодаря недостатку сна и причине, из-за которой недоспала, — я была бодра и готова действовать. Выйдя из душа, завернув волосы в полотенце, я тихонько мурлыкала себе под нос мелодии лучших хитов «Дюран Дюран», но вскоре была отвлечена мыслью, сопровождаемой хмыканьем: не стала ли я уже девушкой Ника? Такого головокружения я не испытывала с тех пор, как впервые получила свое первое приглашение от «Шанель» на распродажу образцов. Или через несколько дней после этого, когда я действительно вошла в бальный зал отеля и насладилась восхитительным зрелищем всех чудесных покупок, которые можно было там совершить.

Все еще обмотанная полотенцем, я прошла через всю комнату к шкафу и вынула мою пятничную одежду. Внимательно все изучила, помня о том, что со мной пойдет мама. Это был, вполне вероятно, один из самых скромных нарядов, сошедших с подиума «Диор» за последние четыре сезона: черный шелковый трикотажный топ с глубоким У-образным вырезом, прикрытым кружевом, и тонкие черные брюки «тукседо». К нему планировались черные туфли «Маноло», которые я забыла привезти: при других обстоятельствах я бы заменила их черными «Лабутенами». Но после всего случившегося в последнее время я… решила не рисковать. А так как мои «Чу» были сломаны, пришлось надеть «Дольче и Габбана» леопардовой расцветки. Придется мамочке смириться с этим.