Любовный квадрат

– Конечно, помню. А что?

Возможно, матери позвонил Ник Элбет, рассказать о надуманной беременности? Или сэр Вильям? Мог ли он написать о настоящей причине ее отъезда из Лондона до окончания семинара?

– Именно то, юная леди. Твой муж рассказал мне, как умолял тебя не уезжать тогда в Лондон. Он хотел, чтобы ты провела лето с ним. Твой жених! Мужчина, с которым ты была обручена!

– В то время мы еще не были обручены.

– Но вы договорились о помолвке! Ты могла потерять его тогда и, действуя подобным образом, можешь потерять сейчас.

Оставив с ним Сэнди и дойдя до библиотеки? Тем не менее, мысль потерять Лу испугала Эми. Очень важно иметь стабильное положение. Ее напугал рассказ Моны о разводе с Брентом, а больше всего испугало противостояние с матерью, потому что означало конец доверительным отношениям, которые были до сих пор. С этого момента Элеонора будет видеть ее только в тех ролях, которые Эми выберет сама для себя. Несмотря на развитие женского освободительного движения, она оставалась верной ценностям и обязанностям, которые, безусловно, считала лучшими и самыми безопасными.

Однажды, два года назад Ник позвонил по телефону, номер которого Эми послала ему вместе с домашним адресом в ответ на его записку из Монте-Карло, в которой он желал ей всего наилучшего.

– Извини, что мы с Роксаной не смогли приехать на свадьбу.

Эми отправила ему приглашение, чтобы дать знать о своем замужестве.

Счастье было полным?

Роксана с друзьями находится в Кейпе, а он едет на машине через всю новую Англию, чтобы присоединиться к ней, и будет рад остановиться в Провиденсе выпить чашечку чаю с Эми.

– Вижу, ты привела с собой телохранителя! – Ник выглядел еще более ослепительным, чем раньше, особенно в сравнении с людьми за соседними столиками. – Ты до сих пор опасаешься, что я соблазню тебя?

Это Меллисанд Хамфриз, известная, как Сэнди. Отец тот же? Да, совершенно верно. На сей раз аспирин не потребовался? А был ли это, в действительности, аспирин? Ник серьезно взглянул на нее. Ты повзрослела, птенчик.

– Так, да или нет?

Он тянул время, зажигая маленькую сигару в знакомом черепаховом мундштуке.

Какое это имеет значение?

В тот день она взяла с собой Сэнди. Сегодня она возьмет ее с собой в библиотеку. Эми начала учить Сэнди читать, пора познакомить ее с прелестями детского читального зала.

Вернувшись к концу дня домой, Лу спросил об ее успехах.

Где?

Ты чертовски хорошо знаешь, где! В библиотеке. Ведь ты взяла Сэнди с собой. Она перевернула там все вверх дном?

– Она читала сказки.

– Так как ты преуспела с Вандербильдтами?

– Прекрасно.

– Узнала, что хотела, о «Взломщиках»?

– Более или менее.

– Ладно… Жаль, что у нас не будет времени съездить в Ньюпорт до отъезда в Нью-Йорк.

– Все нормально. Это не нужно.

– Но как же твоя статья?

– Я бывала в этом особняке тысячу раз еще ребенком, потом в старших классах. Мне надо было только почитать об архитектурных деталях.

Лу Хамфриз знал, что вел себя неправильно, отказавшись посидеть с Сэнди, пока Эми сходила бы в библиотеку. Но он не мог признаться в этом, тем более, обсуждать свою ошибку. Очевидно, этот случай все еще сидел у него в голове спустя несколько месяцев после их переезда в квартиру на Риверсайд Драйв, выходящую окнами на Гудзон.

Эми была приглашена к Моне на смотрины малыша. Она уже оделась и приготовилась к выходу, положив в сумку перевязанную белыми лентами голубую коробку от Тиффани, когда зазвонил телефон.

– Мануэла заболела, сеньора Хамфриз.

Это звонила мать няньки Сэнди. Ее дочь не сможет прийти сегодня днем. Она сожалеет.

– Но не так, как сожалею я! – прошипела Эми, сдерживая желание оторвать трубку или даже швырнуть аппарат об стену.

– Проблема? – крикнул Лу из маленького кабинета, где возился со своей стереосистемой. Не получив ответа, он нашел Эми в спальне, понуро сидящей на кровати.

– В чем дело? Твоя мать?

– Мануэла. Она заболела, – Эми скинула туфли.

– Ты имеешь в виду, она не сможет сегодня прийти и присмотреть за Сэнди?

Он произнес это, как обвинение. Словно Эми сделала что-то не так.

– Все нормально. Я не пойду на смотрины, Мона поймет. Отведу Сэнди в парк. Возвращайся к своим занятиям.

Она еще не договорила, а ее муж опустился на пол и надел туфли ей на ноги. Какой-то сказочный принц.

– Отвести мою маленькую девочку в парк – мое занятие, а твое – отправиться к Моне и ударить по шампанскому.

– О, дорогой! – Эми была взволнована, как подросток перед первым свиданием. – Спасибо, дорогой! Сэнди сойдет с ума! Выйти погулять с большим красивым папочкой!

– Замолчи и уходи! Или я передумаю.

– О, Лу! – Эми почувствовала, что краснеет. Может, все, действительно, станет лучше теперь, когда у них собственный дом.

Лу проводил ее до лифта.

– Обещаешь мне одну вещь?

– Что?

– Когда девчонки сядут за стол, скажи, какой я грандиозный любовник!

Румянец вспыхнул опять. Лицо горело, но она старалась оставаться спокойной.

– Обещаю. Они никогда не поверят мне, но я обещаю. Но и ты должен кое-что обещать.

– О'кей. Что я буду тискать тебя, пока твои глаза не вылезут из орбит?

Лу знал ее неприязнь к подобным разговорам.

– Я серьезно. Хочу, чтобы ты не спускал с Сэнди глаз. Она двигается со скоростью света. Зазеваешься на секунду, а ее и след простыл!

– Ни о чем не волнуйся. Развлекайся. Привет Моне!

На празднике обязанностью Эми было быстро разворачивать подарки и демонстрировать их, называя имя дарителя. Ее традиционные серебряные чашечка и детская ложечка вызвали аплодисменты других гостей. Но скоро она поняла, что, в основном, преподносились шутливые безделушки: резиновый коврик со множеством сосков «для ползания по полу и одновременно для питания», ползунки с дырками и вышивкой «закрыто на ремонт». Эми утешала себя тем, что ее подарок – навечно и будет передаваться в семье Моны по наследству.

Она очень радовалась, что пришла. Здорово сидеть на полу в компании женщин со стаканом в руке и стрелкой на колготках, которой не было при выходе из дома. Черт с ней! Эми засунула ноготь под распустившуюся петлю и сделала хуже, но это только заставило ее чувствовать себя еще лучше.

Когда одна из подруг-актрис Моны призвала к вниманию, Эми подалась вперед вместе с другими. Все взгляды были прикованы к магнитофону над их головами.

– У меня здесь, к вашему удовольствию, эксклюзивный материал о том, как наша новоиспеченная мать впервые после рождения малыша дала себе волю в сексе!

Среди возгласов одобрения и веселого хохота Эми наивно спросила:

– Как вы смогли записать то, чего не было? Мона хлопнула ее по плечу.

– Все нормально, леди. Она не так слабоумна, как кажется. Это шампанское, – опустившись на пол рядом с подругой, Мона прошептала:

– Это прикол. Только послушай.

– Позвольте описать сцену, прежде, чем я включу пленку, – продолжила актриса. – Темная грозовая ночь. Мона снова в форме – во всех смыслах – и вернулась в свою спальню" с новым, красивым, требовательным и мощным любовником! Вот как это звучало!

С похотливым жестом она включила магнитофон. Раздался голос Моны, полный восторженного недоверия, экстаза и благодарности.

– О Боже! Посмотрите на это… Не могу поверить… Как раз то, что я хотела… Как вы догадались… Дерьмо, я не могу открыть эту проклятую вещицу… Откройте скорее, я не могу больше ждать! разорвите узел… Ради Бога, не свинячьте вокруг… О, какой цвет!

Потребовалось несколько минут, чтобы до Эми дошло – актриса записала реакцию Моны на подарки малышу. Она хохотала вместе со всеми, веселясь на всю катушку, когда в комнату ворвался Лу.

– Сэнди! Я потерял ее на детской площадке!