Хозяйка ночи

Томми резанул снова, на этот раз намного глубже. На животе Ронни в прорехе рубахи выступил красный кровавый крест.

– Ты, чертов подонок! Ты думал, что меня можно смешивать с грязью, да? Думал, что теперь Болджер командует парадом? Ты ошибся, приятель. Ты хотел жестокости и насилия? Ты их получишь. Я уничтожу вас всех, даже твоего пьянчугу отца.

Томми полоснул ножом по лицу Ронни. Кусок плоти со щеки отслоился, обнажив кость.

В палатку вошла Бриони в сопровождении Марии Юргенс.

– Больно, да? – поинтересовалась Бриони. – Полагаю, дьявольски больно. Что ж, твой дружок Вилли Болджер таким же способом до смерти замучил одну из моих девочек. Где он сейчас, Ронни? У Томми полно людей, у нас тоже. На нашей с Марией стороне почти все головорезы из арабского портового квартала. Тебе лучше начать говорить, или мы просто выловим всех твоих братьев и медленно будем резать их до тех пор, пока они не выложат все, что нам нужно. Правда, Томми?

Ронни понимал: перед ним стоят люди, которые не позволят ему жить после того, что он сделал. И все благодаря делишкам этого Болджера с его пухлым бумажником и обещаниями райской жизни. Он понимал, что его песенка спета. Будучи человеком злобным и мстительным, Ронни решил: если уж ему суждено сегодня умереть, то он заберет с собой в могилу как можно больше своих так называемых дружков.

– Он на Валенс-роуд в Бетнал-Грин. Он там со своей подружкой, Джильдой-параличкой. Но его хорошо охраняют.

Каблучки женщин стучали по мостовой Валенс-роуд, и этот стук отдавался в ушах Томми с двойной силой, так он был зол. Он намеревался врезать Бриони по первое число, как только они приедут домой. Когда она вошла в ту палатку, он почувствовал себя полным идиотом. Сейчас он мог запросто придушить ее.

Разбираться с врагами – чисто мужская работа, и хотя он уважал Бриони за ум и смелость, но не мог простить ей того, что она заявилась туда с этими арабами и этой чертовой долговязой Юргенс. Томми в итоге выглядел слабаком, подкаблучником. Ярость настолько овладела Томми, что, когда они подошли к чистенькому домику Джильды-паралички, он чуть с ходу не высадил дверь.

Приближение врага к дому Джильды Болджер увидел в окно. Выхватив пистолет, он бросился на кухню, велев Джильде открыть дверь и задержать непрошеных гостей.

Отворив дверь, Джильда кивнула в сторону кухни:

– Он пытается сделать ноги через заднюю дверь. У него пистолет и плохое настроение. Вот вроде бы и все. Что вам еще сказать?

В саду Вилли наткнулся на трех поджидавших его мужчин и, услышав слова Джильды, понял – ему крышка. Предполагалось, что его будут охранять вооруженные до зубов бойцы, но вокруг были только люди Лейна. Болджер понял: евреи предали его. Вероятно, что-то вынудило их так поступить. Он мог, конечно, попробовать прорваться, но тогда его застрелили бы в считанные секунды. Игра была окончена, и Вилли прекрасно это понимал.

Как близко он подошел к своей цели! И вот конец всем его мечтам. Он, несмотря на свое плачевное положение, начал смеяться.

Когда на пороге задней двери возник Томми, Вилли все еще ухмылялся.

– Привет, Томми, малыш. Я слышал, ты меня разыскивал? Затем он сунул дуло пистолета себе в рот и спустил курок. Застрелившись, он оставил врагом с носом. Они ни на йоту не приблизились к разгадке тайны: кто же все-таки был его покровителем?

Томми в ярости пнул безжизненное тело. Бриони и Мария вышли в сад вместе с Джильдой. Повернувшись к Бриони, Томми прорычал:

– Вам было сказано не совать нос в это дело! Вот вам: он сдох – и концы в воду. Если вы не возражаете, дамы, я сам разберусь с Кэмпбеллом и остальными. Или мне нужно сначала попросить вашего разрешения?

Он прошел мимо них в дом, чтобы выйти с другой его стороны на улицу. Джимми и Абель переглянулись и последовали за ним.

Мария положила свою руку на руку Бриони:

– Он расстроен.

Прежде чем Бриони успела что-либо ответить, завопила Джильда:

– А мне что до этого? Я тоже расстроена! Этот жирный ублюдок платил мне целое состояние за то, чтобы я сидела тут с ним. А теперь я должна идти к легавым и катать заяву о самоубийстве?!

Посмотрев на маленькую женщину, которая неуклюже топталась на месте, стараясь перенести вес тела на здоровую ногу, Бриони начала хохотать. Но очень скоро смех перешел в слезы. Мария повела ее под руку назад к машине.

На улице Бриони подошла к Томми и тихо сказала:

– Хорошо, вышла промашка, и ты злишься. Но раскинь мозгами. Куда подевались эти чертовы евреи? Они должны были охранять его, помнишь? Кто-то добрался сюда раньше нас. Болджер зря рассчитывал на их помощь и защиту – кроме нас здесь не было ни души, если, конечно, не считать хромой Джильды. Подумай об этом. Пойдем, Мария, оставим большим мальчикам их детские игры.

Когда женщины ушли, Томми сел в машину Марии. За рулем был ее телохранитель Большой Джон. На заднем сиденье между двух арабов сидели подручные Болджера Микки Кэмпбелл и Марсенелло Мальтиец. Томми обратился к пленникам:

– Как вы, вероятно, видите, я очень зол, так что не советую вам вешать мне лапшу на уши. У меня есть два трупа, но нет ответов на мои вопросы. Так что подумайте хорошенько, прежде чем откроете рты!

У Кэмпбелла и Марсенелло не было никакого желания злить Томми Лейна еще сильнее.

Они оба сразу же начали говорить.

Глава 15

Ма Кэмпбелл была шестидесятивосьмилетней дамой со сморщенным, словно печеное яблоко, лицом и черными с густой проседью волосами, которые она закалывала на макушке. Как обычно, она надела свое бесформенное серое платье, а поверх него – фартук, обтягивающий огромную колышущуюся грудь и завязанный на спине аккуратным бантиком. Ее опухшие ноги едва помещались в мягкие домашние тапочки. Она только что приготовила для себя и мужа бутерброды с ветчиной и устроилась возле кухонного камина в ожидании сыновей, которые должны были с минуты на минуту появиться и рассказать ей вечерние новости.

В дверь громко постучали, и женщина поднялась со стула. Ковыляя по коридору, она прокричала:

– Иду, иду, мать вашу! Я не глухая!

Она распахнула входную дверь и тут же осеклась, увидев перед собой Бриони Каванаг и Марию Юргенс, однако затем приосанилась и воинственно уставилась на них.

– Ну и ну, какая честь! Главные шлюхи города на пороге моего дома!

Бриони и Мария с бранью втолкнули ее в прихожую.

– Ах вы, парочка грязных шлюх, еще и толкаться вздумали? Ничего, потом будете на брюхе ползать перед моими мальчиками. Они вам сиськи отрежут, если вы меня хоть пальцем тронете.

Бриони схватила старуху за безупречно уложенные волосы и волоком втащила в кухню.

– Заткнись, Ма, пока я не вышла из себя! Твой Микки в данную минуту находится в машине в компании араба Кузана и Томми Лейна. Думаю, что его шансы вернуться домой ничтожны.

Па Кэмпбелл, как его все называли, продолжал есть, не обращая на женщин внимания.

– Всем известно, что ты – мозг всей шайки, Ма. Почему бы тебе не успокоиться и не ответить на парочку вопросов? Мне сейчас не до шуток, сегодня и так много чего случилось, так что не нужно нас раздражать.

Ма Кэмпбелл стала пунцово-красной от злости, ее руки заметно задрожали.

– Ни черта я не знаю! А теперь убирайтесь из моей чистой кухни, а то развонялись здесь своими дешевыми духами.

Мария влепила ей пощечину, да такую мощную, что голова женщины мотнулась в сторону.

– Ах ты сука! Руку на меня поднимать, да?

Ма попыталась вцепиться в Марию, но Бриони ловко заломила ее руку за спину.

– Заткнись, Нэнси! – прогремел Па Кэмпбелл, обращаясь к Ма, и все три женщины уставились на него.

– Ах ты ублюдок! Тебе наплевать на жизнь твоего сына, да? Па вытер ладонью губы и с набитым ртом прошамкал:

– Если Кузан сцапал Микки, то наш сын покойник. Я говорил ему – не лезь на рожон, но он не слушал. Меня волнует судьба других моих четверых сыновей. Что сегодня произошло?