С тобой наедине

– Что… что случилось?

Его охватила паника.

– Ты что, ничего не помнишь?

– Помню… нет, не помню.

Он с облегчением перевел дух.

Сжав его руку, Блэр прошептала:

– Я помню, что отказали тормоза… Я нажала сильнее… но безуспешно… потом склон, поросший травой… такой огромный… потом ничего.

Калеб дрожал всем телом, слушая ее сбивчивый рассказ и вспоминая, какой он увидел ее, примчавшись в реанимацию: лицо бледное как мел, на лбу кровоподтек (она ударилась о рулевое колесо)…

Справившись с волнением, Калеб произнес:

– То, что ты все помнишь, уже хорошо.

– Когда… когда я смогу вернуться домой? – прошептала она еле слышно.

– Ну-ну, ты слишком торопишься. Ты пока еще в больнице. Врач намерен перевести тебя в палату и оставить здесь на ночь. – Он помолчал. – Хорошо, что ты пристегнулась. Тебе удалось отделаться легким сотрясением мозга и синяками.

Она наморщила лоб.

– И все-таки мне хочется поскорее домой.

– Посмотрим, – заметил он. – Но я считаю, что этого делать не следует. Ты должна следовать предписаниям врачей.

Блэр хотелось спать, но она поборола усталость и спросила:

– Как… как ты узнал об аварии?

Калеб постарался скрыть волнение.

– Полиция позвонила в твой офис, а твоя ассистентка позвонила мне.

– Калеб… это не просто несчастный случай, правда? – Его лицо расплывалось перед ее затуманенным взором.

Видя, что глаза у нее слипаются, Калеб прошептал:

– Сначала поспи, а потом поговорим.

Блэр закрыла глаза, и ее темные густые ресницы веером легли на бледные щеки.

После того как Блэр заснула, Калеб поднялся и осторожно высвободил свою руку из ее пальцев. Затем повернулся, шагнул к двери, распахнул ее и вышел в коридор. Лицо его превратилось в маску – бледную и застывшую. А глаза грозно сверкали.

– Может, довольно притворяться и играть, как кошка с мышью?

– Не понимаю, о чем ты.

– Нет, Сара, ты все прекрасно понимаешь. Дни притворства миновали.

Сара Стивенс поднялась с дивана и подошла к камину. Опершись о каминную полку, она обернулась и пристально посмотрела в лицо Томасу Стивенсу своими серыми холодными глазами.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, – тихо промолвил он. – И все время любил.

Сара знала, что он говорит правду. Она все эти годы чувствовала любовь Томаса, но предпочитала использовать его и его любовь в собственных интересах.

И теперь ей было больно и обидно. Она уже начала сомневаться, что еще способна разделить свою жизнь с кем-либо. С кем-либо, кроме Блэр. Она слишком устала и измучена.

И все же когда Томас обнял ее – а это случилось всего несколько недель назад, – она ощутила его теплоту и нежность. Она поняла, что значит быть по-настоящему любимой. И хотя ей не хотелось в этом признаваться, она желала большего.

Ее брак с Уорнером Стивенсом оказался фарсом. Между ними никогда не было нежности – только секс. Но даже и это случалось не часто. Когда муж являлся к ней, то всегда брал ее грубо и жестоко. И однажды она заявила, что убьет его, если он еще хотя бы раз дотронется до нее пальцем.

С этого дня она поклялась, что больше никогда не позволит мужчине использовать себя. Она просто заморозит свои эмоции и всю жизнь посвятит дочери. Когда Уорнер умер, ничего не изменилось.

И теперь этот человек, джентльмен в полном смысле этого слова, пытается снова заставить ее чувствовать. Она внутренне содрогнулась. Возможно ли это? А вдруг он требует от нее слишком много? И в состоянии ли она дать ему то, о чем он просит?

– Сара, нам надо поговорить.

Слова Томаса достигли ее сознания не сразу.

– Я знаю, – сказала она.

Томас приблизился к ней, обнял и прижался щекой к ее щеке.

Сара застыла.

– О, Сара, Сара, любовь моя, я нужен тебе, как и ты мне. Я это чувствую, даже если ты этого еще не осознала.

Сара невольно стала оттаивать в его объятиях. Она запрокинула голову и посмотрела на Томаса.

– О, Томас, – воскликнула она, – почему ты до сих пор любишь меня?

Он лукаво усмехнулся:

– А что, если я просто распутный старикашка?

Сара рассмеялась и ткнула его пальцем в бок:

– Это неправда. У тебя же были сотни женщин, которые… – Она не договорила.

Обхватив ладонями ее лицо, Томас мягко повернул ее к себе и заглянул ей в глаза.

– Да, у меня были женщины. Но не сотни…

– Это… это не имеет значения.

– Да, не имеет, потому что ты единственная, кого я любил всю свою жизнь. – Он прижался губами к ее губам. – О, Сара, – пробормотал он умоляющим тоном, – не заставляй меня ждать. Выходи за меня замуж.

– Ты… ты кое-чего не знаешь. – Голос ее звучал напряженно.

– Про Уорнера? – Томас выпустил ее из объятий. – Он бил тебя?

Сара вытаращила глаза:

– Он тебе рассказывал об этом?

– Нет, – спокойно заверил ее Томас. – Не рассказывал. Я просто хорошо знаю моего брата. – Он провел ладонью по ее щеке. – Тебе не следует меня бояться. Мы с Уорнером так же не похожи, как день и ночь.

– О, Томас, – промолвила она, зарывшись лицом в его плечо, – я тебе верю, только…

Томас прижал ее к себе:

– Только что, любовь моя?

– Мне требуется время. У меня же… Блэр.

– Сара, милая моя, родная, – тяжело вздохнул Томас, – мы обсуждали это десятки раз. Блэр не нужна нянька.

– Но я ей нужна. Посмотри, девочка же совершенно не способна устроить свою жизнь.

– Но в этом-то все и дело. Это ее жизнь, а не твоя.

Сара высвободилась из его рук.

– Но она – все, что у меня… было до недавнего времени.

«У тебя есть я, но ты почему-то никак не хочешь этого признать». Томас снова вздохнул.

– Ты должна отпустить ее. Так будет лучше и для нее, и для тебя. – Он взял Сару за руку. – Ты даже не замечаешь, что рядом с Блэр становишься совсем другим человеком. И меняешься далеко не в лучшую сторону, – осторожно добавил он.

– Но…

Томас приложил палец к ее губам:

– Никаких «но». Позволь Блэр самой распоряжаться собственной жизнью. У нас теперь тоже будет своя жизнь. Я сделаю тебя счастливой.

– Прошу тебя, Томас… я… давай подождем еще немного.

Он нахмурился:

– Так когда же?

– Скоро. Обещаю, что отвечу тебе очень скоро.

Он поправил ей выбившийся локон прически.

– Похоже, мне придется пока довольствоваться тем, что имею. Но пожалуйста, не заставляй меня ждать слишком долго.

Внезапно зазвонил телефон, и оба вздрогнули от неожиданности.

Затем Томас рассмеялся и спросил:

– Хочешь, я отвечу?

Сара улыбнулась:

– Да, пожалуйста.

В комнате наступила тишина. Он снял трубку и принялся внимательно слушать, с каждой секундой бледнея все больше и больше. Потом коротко обронил:

– Да, мы сейчас подъедем.

– Томас, что случилось? – Сара вцепилась в его руку.

– Блэр… попала в аварию.

– Этот сукин сын пытался ее убить!

Калеб был в ярости, и Уоррел это почувствовал.

– Успокойся и рассказывай все по порядку. Я был в отъезде и не в курсе дела. – Уоррел отложил в сторону бумаги и приготовился слушать.

– Успокойся! Легко сказать! – прорычал Калеб, склоняясь над столом и сверля Уоррела гневным взглядом. – Объясни, черт подери, как я могу быть спокойным, когда Блэр лежит в больнице с сотрясением мозга?

Уоррел побелел как полотно:

– Черт подери, да что произошло?

В комнате повисло напряженное молчание, и каждый пытался совладать со своими эмоциями. Оба встали, тяжело дыша.

Калеб никак не мог забыть тот ужас, который испытал при виде неподвижного тела Блэр, лежавшего на носилках. «Если бы с ней случилось что-нибудь серьезное…» Он выругался, чувствуя, как его снова охватывает гнев.

– Таннер испортил ей тормоза, вот что произошло! – наконец вымолвил Калеб. – И автомобиль Блэр на полном ходу врезался в придорожный склон. И если бы она не пристегнулась, то была бы уже на том свете!