Просто дыши

— Многие люди думают, что ты не можешь прожить на доходы от искусства, — сказала она. — В особенности люди вне графства Марин. Я говорю, что это возможно, даже если и нелегко. Искусство следует изучать, и в нем нужно практиковаться, как и во всем остальном. Но прежде всею ты должен любить его, чистой и простой любовью. Ты должен любить его и позволить ему иметь для тебя значение. — Сара не помнила времени, когда она не пыталась что-нибудь нарисовать. Ее самые ранние попытки были фигурки, нарисованные на обратной стороне церковных конвертов. Когда она была маленькой, ее мать обычно давала ей карандаш, чтобы она сидела тихо во время службы. В старших классах она превратила свою убогую общественную жизнь в материал для подпольных комиксов, которые стали более популярны среди учеников, чем классный журнал.

Она позволила Авроре пролистать наброски. Девочка задержалась на быстрой зарисовке Ширил, над головой ее были слова с вопросом: «Бумага или пластик?»

Раздался хохот подростков, и Сара увидела, что девочка напряглась.

— Твои друзья? — спросила Сара.

— Нет. Просто девочки из моей школы — Острая тоска в карих глазах.

Значит, вот оно что, подумала Сара. И поразилась, как это чудесное создание может считаться парией. Аврора подняла глаза, пока Сара изучала ее.

— Извини, я, кажется, не очень тактична, — сказала Сара, слегка нахмурясь. — Похоже, у тебя порез на щеке. — В панике она подыскивала объяснение тому, что так пристально разглядывала девочку.

Аврора нахмурилась. Рукавом она обтерла лицо.

К облегчению Сары, порез исчез.

— Не хотела беспокоить вас, — сказала Аврора. — Но я сегодня делала наброски мелом в классе. Изобразительное искусство — мой любимый предмет.

— И мой тоже… был.

Аврора снова вспыхнула. В дальнем конце парка блондинка в «вольво» припарковалась у тротуара, и группа смеющихся девочек уселась в машину.

— Моя мама работает в Вегасе, — сказала девочка, хотя Сара не спрашивала.

— О, значит, ты там живешь?

Девочка колебалась.

— Я живу с семьей здесь, только пока моя мама не устроится, понимаете?

— Готова поспорить, что ты по ней скучаешь. Но это отлично, что твоя семья здесь с тобой. Это отлично. Тебе повезло.

— Да, но Вегас — это город удачи.

Сара смотрела на пару молодых матерей, снимающих своих детишек с колясок и опускающих их в песочницу. Она закрыла свой альбом с набросками и взяла салфетку, чтобы вытереть руки.

— Мы, может быть, довольно скоро все переедем в Вегас, — сказала Аврора.

— «Все вы». Означает ли это, что у тебя есть братья и сестры?

— Нет. Мы живем только вдвоем — я и папа. Он по-настоящему скучает по маме. — Она дернула себя за маленькую золотую сережку.

Сара не могла выносить Вегас, хотя она понимала, как богатство и блеск могут привлекать ребенка, в особенности того, кто слишком молод, чтобы играть в азартные игры. Она ощутила горькую зависть в словах девочки. Он по-настоящему скучает по маме. Наличие родителей, которые любят друг друга, дает ребенку такое чувство защищенности.

— Мне пора идти, — неожиданно сказала Аврора, закрывая свой блокнот и засовывая его в ранец. — Спасибо за интервью.

Когда девочка отошла, Сара прокричала ей вслед:

— Эй, увидимся.

16

Сара в сомнении задержалась у входа в Фэйрфакс-Грэйнд-холл, общественное здание, используемое для собраний и особых событий. «Я не могу этого сделать, — подумала она. — Я этому не принадлежу».

— Простите. — Маленькая энергичная женщина прошмыгнула мимо нее, запах шампуня доносился от ее только что вымытых волос. В одном конце заполненной светом комнаты была сцена с пыльными занавесками. В другом конце Сара увидела нескольких человек — по большей части женщин — на складных стульях, симметрично расставленных вокруг стола с электрическим кофейником Здесь были люди всех возрастов, форм и размеров. И Сара не могла себе представить, что между ними есть что-то общее.

— Могу я пройти? — спросил кто-то позади нее.

Сара шагнула в сторону, пропуская мужчину на костылях, ноги у него не было.

— Позвольте я открою вам дверь, — сказала Сара, раскрывая ее пошире.

— Спасибо

Мужчина похромал внутрь. Это был латиноамериканец, здоровый и немногословный, его лицо было покрыто морщинами после многих лет, проведенных на солнце. Он прошел мимо Сары и повернулся к ней:

— Ну? Вы идете?

Сара запаниковала. Теперь кто-то заметил ее. Теперь она в ловушке. Во рту пересохло.

— А я должна? — выпалила она.

— Нет.

Он направился к стульям, затем со скрипом повернулся вокруг своей оси и повернул назад

— Вы всегда можете пойти домой и пялиться на превосходные четыре стены, но кому это нужно?

Она заметила смешинку в его глазах.

— Это мои планы на вечер — Она села на стул около двери. — На случай, если мне понадобится быстро уйти, — сказала она парню на костылях, пододвигая ему стул, чтобы он положил на него ногу.

— Так легче.

— Это было нетрудно, — улыбнулась она и присела всего лишь на минутку. — Я думаю, я сегодня вечером просто посмотрю. Я не готова держаться за руки и молиться.

— Вы пришли не на то собрание, — сказал он. — Мы здесь этого не делаем.

Сара вздохнула с облегчением.

— Вместо этого мы обнимаемся всей группой.

Она побледнела.

Он громко засмеялся, привлекая к ним внимание.

— Шучу.

В помещении собралась по крайней мере дюжина людей, и, к смятению Сары, одна из женщин сказала:

— У нас сегодня новое лицо.

Сара почувствовала, что все взгляды обратились к ней. Лягушка на анатомическом столике. Она ухитрилась поднять руку и слабо помахать ею.

— Давайте начнем и представимся. Я Имоджен. Мой развод окончился год назад.

Сара не могла с ходу запомнить всех имен, но общая связь была ей ясна. Каждый человек в комнате находится на какой-то стадии развода. Это и была цель группы — предложить поддержку людям, столкнувшимся с разводом. Одно то, что она сюда пришла, было громадным достижением для Сары, это было признание того, что у нее проблемы, она хочет справиться с этим. Когда подошла ее очередь, ей захотелось сбежать. «Я не разведена, — хотелось сказать ей. — Я не принадлежу к вашей группе».

— Я Сара, — услышала она свой собственный голос. — Я приехала из Чикаго.

К ее огромному облегчению, никто, казалось, не ожидал от нее большего. После приветствий внимание собравшихся переключилось на другую женщину.

— Я Глория, и я хочу поговорить о реальности, — сказала женщина. — Сегодня на работе мой коллега сказал кое-что, о чем я призадумалась. Если ты хороший человек, это вовсе не обязательно приводит тебя к хорошей жизни. Я злилась как черт, когда думала, как много я работаю и какая я хорошая жена. Это было совершенным разочарованием, потому что, как бы прекрасно все ни выглядело снаружи, я была несчастна внутри. Это не изменилось до тех пор, пока я не поняла, что должна стать тем, кто я есть на самом деле. — Она улыбнулась, и ее взгляд смягчился. — Довольно скоро мы с Руби отметим наш шестимесячный юбилей. Хотелось бы мне сказать, что с тех пор я живу счастливо, но это была бы ложь. У нее тринадцатилетняя дочь, которая пока не может принять это. Так что мы живем счастливо до поры до времени.

Сара решила, что эта группа поддержки точно не для нее. Что у нее может быть общего с Глорией?

Не важно, как прекрасно все выглядело снаружи, я была несчастна внутри.

«Это, пожалуй, так, — подумала Сара. — Это точно».

Она откинулась на стуле и сорок пять минут слушала разговоры. К ее удивлению и некоторому замешательству, многое из того, о чем говорили люди, находило в ней отклик. Так много браков разрушилось из-за того, что кто-то притворялся. Она гадала почему. Почему люди притворяются? Почему притворялась она?

Она пришла сюда, думая, что никогда не почувствует ничего общего с этими людьми. Но, как и эти незнакомцы, она пережила шок, разочарование и изоляцию, стыд, обескураженность и ярость. Она была слишком хорошо знакома с ощущением, что вещи ускользают от тебя, в ней назревал протест и неспособность притвориться, что все в порядке, — хотя бы на некоторое время.