Всё или ничего...(СИ)

— Если тебя так пугает Германия, мы может переехать туда, где ничего не будет напоминать тебе о прошлом. Франция, Швеция, да, хоть в Антарктиду, если ты захочешь… Адель, я сделаю для тебя все, что ты захочешь.

— Пойми, я не могу, — в моих глазах уже стояли слезы, — Мне просто не хватит сил. Ты сам являешься таким напоминанием… Я не отрицаю, что еще полгода назад любила тебя. Я любила тебя, когда кричала те ужасные слова. Я любила, когда собирала чемоданы. Да, блять, даже когда я вырвалась из твоих объятий в том проклятом аэропорту, я и тогда любила тебя… Но потом, когда я полгода прожила без тебя, любовь она… На ее месте осталась только привязанность, дружеская симпатия и благодарность за то, что я два года была счастлива с тобой.

По щеке все-таки скатились слезы, но я не спешила их вытирать. Алекс остановил машину у обочины.

Тишина. Мое судорожное дыхание и всхлипы.

Тишина. Дыхание Алекса, вырывающееся сквозь стиснутые зубы.

Я не сказала ему этого полгода назад, когда улетела из Берлина, но сказала об этом сейчас. И разбредила старые, казалось бы, давно забытые раны.

— Я отвезу тебя домой. Родителям скажу, что ты заболела и приедешь к ним в отель, когда поправишься.

У подъезда, когда машина уже остановилась, я посмотрела на Алекса, собираясь ему что-то сказать. Но потом поняла, что сейчас своими словами я сделаю ему лишь больнее. Промолчала. Молча вышла из машины, закусив губу, чтобы не зареветь.

И уже поднявшись в квартиру и закрыв входную дверь, я заплакала, скатываясь вниз по двери.

— Адель? Господи, милая, что случилось?

Ева вышла из кухни и бросилась ко мне. Присев рядом со мной, она обняла меня, о чем-то спрашивая. Меня душили рыдания. Ни слова не могла сказать подруге.

Когда слезы прекратились, я позволила Герц поднять меня с пола и увезти на кухню. Рыжая налила мне травяной успокаивающий чай и я, выпив половину кружки, смогла начать отвечать на вопросы подруги.

— Адель, никто из вас двоих не виноват в произошедшем… Это ваша судьба, и ее было не избежать. Просто ты смогла незаметно для себя разлюбить Алекса, а у него это только впереди…

— Я пойду спать, — произнесла я, вставая со стула.

— Да, конечно. Если что, я буду в соседней комнате.

Но я так и не легла спать. Чувство вины перед Алексом не покидали меня. Было больно. Не так больно, как тогда, когда я потеряла ребенка и отца, но все равно больно.

До утра я сидела на кровати, глядя в незашторенное окно. А под утро я взяла листок и стала записывать пришедшие в голову строки.

Бегу навстречу к тебе по осколкам любви

Бегу, хоть это болезненно

Терзаешь сердце зачем?

Оно, страдая, молчит

Но любит так самоотверженно

Бегу навстречу к тебе по осколкам любви

Бегу, хоть это болезненно

Терзаешь сердце зачем?

Оно, страдая, молчит

Но любит так самоотверженно

Когда прозвенел будильник, я еще даже не ложилась. Выключив его, я встала с постели и бросила написанный припев в рюкзак и пошла в душ. Холодная вода ни черта не помогла. Состояние по-прежнему было убитое, как будто внутри меня не осталось ничего. Я вернулась в комнату и переоделась, а потом, не став дожидаться завтрака, вышла из квартиры. Снова на работу иду пешком. Так можно подумать. Несмотря на то, что мысли не слишком веселые, мне надо подумать.

В офисе никого, кроме персонала, еще не было. Но я все же поднялась к записывающим студиям, где решила дождаться Артема. Битмейкер пришел спустя полчаса и удивился, увидев не Егора, а меня.

— У меня складывается впечатление, что ко приходят записываться только с похоронным настроением. Сначала Егор, сейчас ты… Что случилось?

— Все хорошо.

Парень хмыкнул. Не поверил.

— Я принесла тебе текст песни. Сделаешь музыку, бит и прочую ерунду сам?

— Без проблем. Сейчас изучу текст и все будет. Подойди вечерком, я смогу показать приблизительный вариант мелодии.

— Окей.

На работу постепенно подтягивался народ. Я скрылась в офисе Ксюши, чтобы никого не видеть, и принялась дописывать вчерашний, начатый днем, текст.

— Доброе утро, Адель.

Кастова вошла в кабинет ровно в десять.

— У меня для тебя новости, — продолжала девушка, снимая пальто, — Съемки клипа начнутся послезавтра… Эй, что с тобой? Такое ощущение, что ты не спала всю ночь.

— В точку, — усмехнулась я, сминая и выбрасывая очередной испорченный лист.

— Что произошло?

— Все хорошо, — повторила я.

— Окей. Сейчас я к тебе в душу лезть не буду, но чтобы к моменту съемок ты была в норме, потому что я отвечаю за твоё качество работы.

— Спасибо, — я была благодарна девушке за это ее качество. Она никогда не заставляла что-то делать, если я этого не хочу. Ну, не считая занятий в спортзале. Там она становилась просто жестким тренером, не знающим слова «тяжело» и «усталость».

И вроде бы мы с Ксюшей договорились и стали работать, но ближе к обеду позвонили с ресепшена.

— Адель, к тебе опять Андрей, — выслушав девушку по телефону, сказала Кастова.

Я молча поднялась с дивана и вышла из кабинета, а затем и из офиса. Холодный октябрьский ветер тут же подхватил мои разрушенные волосы, заставляя их метаться в беспорядке.

— Малыш, привет!

Андрей по привычке решил обнять меня и поцеловать, но сегодня у меня не было настроения, чтобы терпеть эти его телячьи нежности. Дернувшись в сторону, я не позволила Андрею обнять себя.

— Малыш, у тебя нет настроения? Кто испортил его такой красавице?

— Я сейчас не хочу тебя видеть, поэтому уезжай…

— А, может, я лучше подниму тебе настроение вот этим?

Парень вытащил из машины мягкую игрушку и очередной веник. Точнее букет.

— Забери свои побрякушки и проваливай!

— Детка, ну, зачем так грубо? — новая попытка обнять меня, закончилась тем, что мое терпение меня подвело.

Со здоровой ногой я могла повторить все приемы самозащиты, не сдерживаясь. Ударив парня в лицо, я поставила ему подножку. Белая рубашка Андрея и его брюки стали грязными, потому что он упал в лужу, которая осталась после ночного дождя.

— Тебе еще раз повторить? — спросила я, наклоняясь к парню, — Что из фразы «Забирай свои побрякушки и проваливай!» тебе было не ясно?

— Стерва. Как я теперь на работу поеду?

— А мне плевать.

Развернувшись, я заметила машину Егора, въезжающую на парковку, а потом ощутила, что меня схватили за руку холодные и мокрые пальцы.

— Дорогая, ты слишком многое на себя берешь, — резко разворачивая меня к себе, сказал Андрей, — Ты хотя бы знаешь, сколько этот костюм стоит?

— Повторю для даунов еще раз: МНЕ ПЛЕВАТЬ!

— Сучка…

Пощечина. А потом удар сильнее, и я чуть не упала, потому что была не готова к ударам.

Пока я в шоке стояла, прижимая к щеке руку, к нам успел подойти Егор. А потом из офиса вышли Миров и Чест.

— Адель, ты в порядке?

Егор подошел ко мне, а в это время Андрея ударил Натан. Парень снова упал на землю, а потом поднялся, сплевывая кровь.

— Сука, ты мне зуб выбил, — произнес Андрей, глядя на Мирова, — Тебе проблем захотелось?

— Смотри, чтобы этих проблем у тебя не было…

— Вы все так эту шлюшку защищаете? Что, она уже с каждым переспала, да?

— За помелом своим следи! — следующий удар Андрею достался уже от Саши.

— Одного я уже предупредил о том, что девушек из Mafia трогать нельзя, так вот, теперь повторю это для тебя: еще раз увижу рядом с Адель, проблемы будут не у нас, а у тебя, — сказал Миров, нанося второй удар.

На этот раз парень скрючился на земле, не пытаясь встать, но продолжая трещать какую-то ерунду.

— Все вы тут в своем дерьмовом лейбле продажные твари…

— Я ему щас от себя добавлю, — произнес Егор, который все это время стоял около меня.

Когда Саша и Натан снова ударили Андрея, из дверей лейбла вышел Тимати, направляясь в нашу сторону.

Мое хладнокровие покинуло меня в тот момент, когда Тимур выяснял о произошедшем у Мирова и Честа, а из лейбла к нам шли Пашу и Виктор Абрамов. Отступив назад, я едва не упала, но Егор успел поймать меня, не давая упасть. По рукам пришлась дрожь, а потом раздался чей-то всхлип. Спустя секунду я осознала, что он принадлежал мне. По щекам катились слезы.