Измены

— Ты не веришь этому?

— Я не знаю, во что теперь верить, ты поставил меня в тупик. — И Лорис заплакала.

— Лорис, ты лучшее, что когда-либо случалось со мной. Если бы я знал, я бы закрутил бы это, как всегда делал, я... я не знаю, что я должен делать.

Он тер лоб, стараясь снять напряжение над глазами.

— Я уже давно знал, что должен принять решение. Я много думал об этом. Но не имеет значения, что я сделаю: в любом случае я ударю того, кого люблю.

В тишине, последовавшей за словами-колебаниями Кэла, Лорис пыталась выпутаться из-под того воздействия, которое они произвели на нее.

— Я должна уйти, — сказала она. Голос ее становился все громче. — Чем дольше я тебя вижу или даже говорю с тобой, тем труднее мне будет порвать.

— Лорис, я...

— Мне предложили работу с местной компанией в Питсбурге. Я собираюсь принять его. Это единственный путь.

— О Боже, не делай этого! Пожалуйста, не делай!

Она была слишком ошеломлена болью в его голосе и слезами в его глазах, чтобы что-то ответить. Кэл взял ее за плечи и крепко прижал к себе.

— Я хочу, чтобы мы жили вместе... так же, как и ты. Только дай мне время. Я найду выход.

Слеза катилась по его щеке в уголок рта. Она попробовала ее, когда он на прощание поцеловал ее.

— Я обещаю, — сказал он.

Лорис выключила микроволновую печь. Кэл задерживался, а ей так не хотелось, чтобы курица, которую она зажарила на обед, остыла. Рис был тоже готов; салат давно уже ожидал в холодильнике. Она недоумевала, какие еще у него появились проблемы, и связаны ли они с их сегодняшней встречей.

Лорис услышала, как ключ поворачивается в замке. Не успел Кэл закрыть за собой дверь, как она бросилась ему на шею.

— Я уже не думала, что увижу тебя сегодня.

Он отпрянул.

— На улице моросит. Я весь мокрый.

— Мне все равно.

— Ты испортишь свое красивое платье. Вот.

Он протянул ей коричневый бумажный пакет.

— Я заехал за бутылочкой У.О.

— У меня немного осталось.

Она всегда держала под рукой бутылку его любимого напитка. Пакет оказался тяжелей, чем она ожидала. Она заглянула внутрь.

— Там что-нибудь еще?

— Я купил тебе две бутылки вина.

— О, спасибо.

Пока Кэл снимал куртку, Лорис прошла на кухню.

— Там еще не пошел снег?

— А что, ожидается снег?

Лорис засмеялась.

— Ты не слышал сводку погоды? Предупреждают о шторме. Они ожидают его силу в 10 — 12 баллов.

— Боже, это то, что мне просто необходимо.

Его мрачный тон насторожил ее, и она изучающе посмотрела на него. Она так обрадовалась, увидев его, что не заметила его напряженного и побледневшего лица.

— Что-то произошло, Кэл?

Он посмотрел на нее тяжелым взглядом.

— Лучше поставь бутылки.

— Что такое? Что случилось?

— Она все узнала о нас.

— Боже мой, но как...

— И это еще не все.

Его голос дрогнул, и он резко провел пальцами по волосам.

— Мне на самом деле надо выпить. Тебя не затруднит сделать мне?

— Нет... конечно, нет.

— Спасибо.

Он неожиданно повернулся и пошел в гостиную, ссутулив плечи, что было совсем не в его манере.

Голова Лорис лопалась от вопросов. Когда она делала его обычный напиток, — много У.О., смешанного с небольшим количеством воды — ее руки были непослушными, почти деревянными. Она сделала такой же и себе, хотя очень редко пила крепкие напитки. Она предчувствовала, что ей это сейчас не помешает.

Когда Лорис внесла бокалы, звук дождя, с силой разбивающегося об окна, заполнил тишину в квартире, по непонятной причине делая ее еще более тяжелой. Она ожидала увидеть его уютно сидящим на кровати, как обычно, подперев подушку и вытянув ноги. Вместо этого он сидел, напряженно выпрямившись на ручке кресла, уставившись в никуда невидящим взглядом.

Она сжалась от неожиданности, парализующей тревоги.

Такое чувство было слишком знакомо ей, она испытывала его раньше только при пробуждении. В детстве ее мучили ночные кошмары, которые были настолько реальными, что она часто недоумевала: неужели она до сих пор переживает забытую травму? Каждый раз, приходя в сознание, ее сердце учащенно билось, она обливалась потом, но ужасные видения растворялись раньше, чем она могла провести какую-либо связь, она всегда выходила из них с мучительным чувством потери и с тем ощущением, которое охватило ее сейчас, при виде Кэла, полностью отрешенного от нее. Казалось, ее не существует.

— Кэл, — позвала она резко, пытаясь прервать его состояние. — Твой ликер.

Лорис села на угол кровати напротив кресла. Звук дождя начинал действовать на нервы. Она залпом выпила виски, которое прожгло тропинку в ее сжатом горле. Она боялась задать вопрос, который крутился у нее в голове: что теперь будет с ними, если Джулия Энн узнала?

Это Джулия Энн. Она... Кэлу потребовалось сделать большой глоток виски перед тем, как продолжить.

— Она разбилась на машине.

Лорис вздрогнула, но ни звука не вышло из ее горла.

— Она не...

— Нет, но могла. Она ранена, хотя... и это только моя вина.

Слезы выступили на его глазах, и он потер веки большим и указательным пальцами, пытаясь сдержать их.

— Во всем виноват я.

Желая успокоить его, Лорис бросилась к нему. Он отодвинулся от нее.

— Не надо, все в порядке, — настоял он, заслоняя кулаком лицо, как боксер, делающий последнюю попытку защитить себя. — Все в порядке.

— Кэл, пожалуйста, — просила она, не понимая, почему ему надо скрывать свои чувства от нее. Он никогда не делал этого прежде.

— Пожалуйста, позволь мне...

— Нет. — Раскрытой ладонью он слепо провел в воздухе, прося ее вернуться назад. — Все в порядке. Действительно.

Лорис откинулась на постель. Она потягивала свое питье, ожидая, пока Кэл закурит сигарету. Перед тем как спросить, она дала ему сделать несколько глубоких успокаивающих затяжек.

— Почему в этом твоя вина?

Он резко выдохнул.

— Потому что мне надо было это предугадать заранее. Все последние три недели я предчувствовал, что что-то случится, — уже с того момента, когда мы начали репетицию новой пьесы.

— И я тоже, — согласилась Лорис.

— Но я совершенно не был готов к этому, — продолжил он, говоря словно с самим собой. — Каким надо быть глупцом? Она уже не в первый раз повторяет такое. Когда она сказала мне, я...

Эти слова повисли в воздухе, и он допил все, что осталось у него в бокале.

— Я не понимаю. Ты имеешь в виду нас? — Она наклонилась к нему. — Что она тебе сказала?

— Мне бы еще выпить, — он поднялся. Она на самом деле в этот раз переступила все рамки закона, — пояснил он по пути в кухню. — В воскресенье мы ругались практически всю ночь.

На ходу он взял бутылку У.О. с металлической стойки и принес ее с собой в гостиную.

— Я старался ей втолковать, что не могу быть таким, каким она хочет видеть меня. Я так же не могу дать ей всего того, в чем она нуждается. Я перестал делать такие попытки. А она на самом деле верит, что к нам могут вернуться те отношения, которые были между нами в первый год, когда родился Брайан.

Его взгляд и тон стали нежными, горестными.

— Это был самый счастливый год нашей совместной жизни.

Он сделал последнюю затяжку, потушил сигарету и налил себе еще.

— Это, конечно, все из-за меня. Все, что требуется, это бросить режиссуру. И тебя.

Прошло несколько минут, прежде чем Лорис смогла заговорить.

— И что она узнала о нас?

— Она заявляет, что звонила мне в театр в одну из пятниц, несколько месяцев назад. Кто-то подошел к телефону — наверно, Грэг — и сказал ей, что собрание закончилось пару часов назад. Она стала настаивать, что ей нужно срочно связаться со мной, естественно по поводу моего сына. И он дал ей твой номер телефона.

Он сделал попытку засмеяться, но закашлялся.

— Я так полагаю, что все знают о нас.

— Но она же никогда не звонила мне, Кэл.