Подари мне сказку

– Не буду задавать глупый вопрос – согласилась ты или нет. – Синди было очень приятно слышать этот родной, такой счастливый голосок.

– Ты смеешься надо мной, да? Естественно, я сразу же согласилась, – продолжала звенеть Джесс.

– Я очень рада за тебя. Теперь не упусти свой шанс, – посоветовала Синди и попросила сестру подозвать к телефону отца.

Позже, когда Синди лежала, свернувшись калачиком, в огромной кровати Бена, она вновь вспомнила о Джесс и еще раз пожелала ей счастья. Она действительно была рада за сестру, но вместе с тем немного ей завидовала. Синди считала, что Джесс повезло больше, рядом с ней был любимый человек, и она могла себе позволить строить планы и мечтать о том, как будет с ним счастлива.

В другой раз к телефону подошла Эмили Дэвидсон. Синди удивилась, но не стала задавать никаких вопросов и попросила передать трубку отцу. Их разговор был недолгим. Отец постоянно шутил, и по его голосу можно было догадаться, что его распирает от избытка чувств. Синди испугалась, что позвонила не в самый подходящий момент и помешала их свиданию.

Она была рада, что отец не одинок и проводит вечера в обществе Эмили, но в ее сердце вновь кольнула зависть, и ей стало грустно и одиноко. Впереди была долгая ночь, и Синди решила, не откладывая на потом, разобраться в своих чувствах.

«Прежде всего ты должна быть благодарна судьбе, поскольку у тебя есть то, чего нет у других. Ты живешь в шикарном доме, окруженная заботой и вниманием. – Она мысленно загибала пальцы на руке, подсчитывая плюсы своего житья-бытья. – У тебя есть возможность вести нормальную, культурную жизнь: вокруг много библиотек, музеев, театров… Кроме того, скоро ты будешь учиться в колледже. Чего еще тебе не хватает?»

Естественно, она сразу подумала о Бене. Его-то ей и не хватало.

Синди тут же затрясла головой, отгоняя от себя прочь все мысли о нем. Сколько раз она давала зарок не копаться в себе? Надо просто жить и не забивать голову всякой чепухой.

Она строго придерживалась этого правила в течение последнего месяца уходящего лета.

С матерью Бена у нее сложились добрые, сердечные отношения. С Луизой дело обстояло гораздо сложнее, но и та, почувствовав, что никто ее не поддерживает и не одобряет пренебрежительного отношения к Синди, решила изменить свое поведение.

Ей пришлось оправдываться, чтобы хоть как-то исправить то неприятное впечатление, которое она на всех произвела в день, когда в доме появился племянник со своей невестой.

– Что вас удивляет? Ваша помолвка была для меня полной неожиданностью, я просто не знала, что и сказать. – Луиза даже не извинилась, посчитав, что приветливого тона и примирительной улыбки, с которыми она как-то вечером обратилась к Беннету и Синтии через несколько дней после их приезда, будет вполне достаточно, чтобы уладить возникшее маленькое недоразумение.

Синди не поверила в искренность Луизы, но благоразумно промолчала, оставив свое мнение при себе.

Что касается Франциски, то она расцвела в счастливой улыбке и тут же перестала обижаться на сестру.

Беннет тоже успокоился, когда Луиза при всех хоть как-то попыталась загладить свою вину. Он всегда считал Луизу благоразумной и доброй и был рад, что ему не пришлось менять своего мнения о ней в худшую сторону.

Синди решила не высказывать своего мнения о том, что с годами характер людей часто портится. К тому же ей не хотелось конфликтовать с Луизой, поскольку у нее хватало и своих забот.

Когда Бен был рядом, Синди находилась в постоянном напряжении. Ей приходилось внимательно следить за своими словами, интонацией и реакцией, лишь бы не вызвать никакого подозрения у Франциски или Луизы, и это ее порядком изматывало.

Всякий раз, когда он брал ее за руку или ласково к ней обращался, нежно глядя в глаза, сердце Синди сладко замирало. Хотя она прекрасно понимала, что все это не более чем спектакль, разыгрываемый перед его матерью и теткой.

Особую муку Синди испытывала в те моменты, когда он обнимал ее и трепетным голосом, полным любви, произносил «моя милая» или «дорогая». От этих слов Синди была готова расплакаться. Вся ее решимость, вся отвага разом исчезали.

Но тут на помощь приходил Бен, он всегда ее выручал. Оставаясь с ней наедине, он строго соблюдал данное им слово и даже не приближался к Синди.

Синди очень боялась, что Луиза снова начнет свои нападки и, стоит Бену уехать, будет цепляться к ней и задавать каверзные вопросы. К счастью, у Луизы хватило ума оставить в покое невесту своего любимого племянника.

Немалая заслуга в этом принадлежала Франциске, ясно давшей понять своей вредной сестре, что полностью одобряет выбор сына и в его будущей жене души не чает.

Луиза, надо отдать ей должное, сразу же признала свое поражение, уяснив, что это сражение ей не выиграть. Она уехала к себе в Калифорнию на следующий день после того, как вернулась Рут, экономка.

Открытая и приветливая Рут понравилась Синди с первого взгляда. Она быстро поняла, почему Франциска так привязалась к своей старенькой экономке.

Невысокого роста, худенькая и подвижная, с возрастом она нисколько не утратила своей активности. Казалось, что ее энергии хватит на двоих. Некогда каштановые волосы теперь стали белыми как снег, добрые темно-карие глаза всегда светились весельем и задором.

Буквально на следующий день после своего приезда Синди стала полноправной хозяйкой на кухне. И Франциска, и Луиза были просто счастливы, что избавились от столь утомительной, на их взгляд, обязанности. Синди одна готовила на всех и была рада, что ей удалось найти занятие по душе. Но Франциска заблаговременно предупредила ее, что Рут очень ревностно относится к своим обязанностям и не потерпит присутствия на кухне другой женщины. Поэтому с приездом экономки у Синди появилась масса свободного времени.

Однако она все же осмеливалась появляться во владениях Рут, и довольно часто. Они начинали болтать о том о сем, слово за слово, и вот уже Синди вовсю крутится у плиты. Она знала, что Рут полностью ей доверяет, раз подпустила ее к плите.

Синди была бы вполне довольна жизнью в доме Бена, если б только могла забыть о том, какую ведет игру.

Бен приезжал домой редко, а если такое случалось, то все общение сводилось к разговорам на какие-нибудь отвлеченные, малозначимые темы. Обычно он звонил и задавал неизменный вопрос «как дела?», после чего просил подозвать к телефону мать. Одним словом, они почти не виделись. Но Синди чувствовала, что влюбляется в него все сильнее.

Как же ее угнетало то, что она ведет насквозь фальшивую жизнь! Надежды на то, что со временем чувство вины ослабеет и перестанет ежеминутно донимать ее, не оправдались. Угрызения совести становились все острее.

Синди ненавидела весь этот спектакль еще потому, что она и Франциска с каждым днем привязывались друг к другу все больше.

Если Синди удавалось занять себя каким-нибудь делом, то на некоторое время она забывала о своих проблемах и печалях.

Огромный дом таил в себе массу неизвестного, и ей доставляло истинное наслаждение обнаруживать для себя что-то новое.

Так, одним из открытий стало купание в необъятных размеров ванне Бена.

До отъезда Луизы Синди обходилась душем, не задумываясь о том, что ванна, которая находится в ее распоряжении, напоминает размерами маленький бассейн. В первый же вечер после того, как зловредная тетка уехала, Синди решила отпраздновать это событие и спокойно понежиться в горячей воде, полной ароматной пены.

Первой ее мыслью было то, что в огромной ванне вполне хватит места для двоих. Но она не успела хорошенько ее развить, как обнаружила еще одну любопытную вещь. Ее внимание привлекла маленькая хромированная кнопка, едва выступавшая из стенки ванны. Синди захотелось узнать, для чего она служит. Протянув руку, она до нее дотронулась.

Раздался щелчок, и что-то заурчало, словно завелся двигатель машины. Синди испуганно отдернула руку. Вода забурлила, и появились тысячи маленьких пузырьков. Синди сразу догадалась, что ванна оборудована гидромассажем.