Настоящая любовь и прочее вранье

– Да, он вызвал такси и уехал в аэропорт, – подтвердила я.

– И… между вами все кончено?

Я попыталась проигнорировать нотки надежды в его голосе.

– Не думаю.

– И что тогда? Ты больше по нему не страдаешь?

Я вздохнула.

– Хотелось бы, но, к сожалению, все наоборот. Мало того, боюсь, я немного запуталась. Слишком все это затягивает, поэтому и хочу, чтобы ты свел меня с Такером, – пояснила я со всей доступной ему логикой.

Как раз то, что мне нужно: свидание с другим парнем, в точности таким же обаятельным и красивым, как Джек. Может, мне удастся разглядеть, что, кроме него, есть и другие, только без такого хвоста проблем и сложностей. И тогда моя влюбленность в Джека предстанет в истинном свете. Увлечение. Страсть. Мимолетный роман. Секундное помрачение ума. Но не любовь. Конечно, не любовь.

Такер Фицпатрик был идеальным кандидатом. Я знала его, еще, когда он встречался с Диной, своей девушкой. Странной они были парочкой: Такер отличался особой, мальчишеской, своеобразной красотой в стиле Хью Гранта и, кроме того, очень умен и добр. В последний раз мы виделись на одной из вечеринок Макса и долго оживленно спорили о Вуди Аллене. Такер считал, что его фильмы внесли большой вклад в американскую культуру, я же утверждала, что репутация Аллена сильно раздута, а его так называемое «творчество» – не более чем многозначительное дерьмо. Такер горячо отстаивал свою точку зрения, цитируя целые монологи из фильмов «Энни Холл» и «Преступления и проступки». Я же настаивала на том, что Аллен страдает тяжкой формой нарциссизма, все его картины – раздутые сексуальные фантазии жалкой личности и вечного неудачника, мечтающего о женщинах не своего круга, а в доказательство приводила «Все говорят, что я люблю тебя», «Великую Афродиту» и «Загадочное убийство в Манхэттене». Такер пытался парировать мои доводы, приводя в пример «Пули над Бродвеем», но я нанесла решающий удар, напомнив жутчайший бред «Сцен в торговом центре», и вынудила Такера признать поражение.

Дина, с другой стороны… как бы выразиться поточнее… – корова неумытая. Нет, она, конечно, не уродина, хотя низкий рост и приземистая фигура никого не красят, да и волосы ее почему-то всегда выглядели сальными. Кстати, она никогда не прилагала усилий, чтобы выглядеть хоть сколько-нибудь поприличнее. Новая прическа, немного румян и хороший пинцет для бровей могли бы разительно изменить ее внешность, но, увы, Дина, кажется, понятия не имела о существовании подобных вещей. Зато у нее был выдающийся интеллект, остроумие, неизменно веселое, жизнерадостное настроение, и Такер, похоже, обожал ее. Когда они разошлись… причем это она его бросила и вышла замуж за коллегу, с которым все это время изменяла Такеру, – тот был безутешен, и я точно знаю, постоянно приставал к Максу, чтобы тот познакомил его с девушкой (правда, если я верно припоминаю, он упоминал о модели, но, поскольку наверняка хотел заставить Дину ревновать, трудно его осуждать).

Такер нравился мне как человек, и я всегда уважала его за любовь к женщине, которая, подобно мне, была далека от идеала красоты. И он казался чудесным кандидатом для первого пункта моей новой программы «Забудь Джека».

– Итак, позволь уточнить: ты по уши втрескалась в мистера Британца, – начал Макс.

– Он американец, как тебе известно, – перебила я.

– Какая разница? Ты втрескалась в мистера Британо-американца, и это доводит тебя до белого каления. Поэтому ты желаешь, чтобы я обманом свел тебя с лучшим другом?

– Обманом? Нет, Такер мне действительно нравится. И я хотела бы с ним встречаться.

– Чтобы отвлечься от мыслей о парне, в которого ты влюбилась! Нехорошо, Клер, – покачал головой Макс с видом благочестивого неодобрения, что на него не похоже. – Даже если бы я согласился так подло поступить с Такером, чего никогда не случится, все равно не выйдет: у него уже есть девушка.

– Вот как, – пробормотала я, снова плюхнувшись на диван. Значит, и тут обломилось…

– Однако если действительно хочешь, чтобы я тебя с кем-нибудь познакомил, – задумчиво протянул Макс, – есть еще один парень, который, возможно, пойдет на такое.

– Правда? – встрепенулась я. – Я его знаю? Как его зовут? Какой он?

– Нет, с Кукси – кстати, его зовут Гэри Кукси – ты не знакома. Он фотограф, хотя в основном спортивный. И очень… занятный.

Последнее сразу меня насторожило. Не слишком обнадеживающая характеристика для свидания вслепую. Еще хуже, чем прилагательное «милый», что, как всякий знает, всего лишь кодовое обозначение для «жутко уродливый».

– И почему ты вдруг решил навязать его мне, если считаешь такой уж угрозой для Такера? – поинтересовалась я.

– Кукси не так чувствителен. И не такой близкий друг, так что можешь сколько угодно терзать его списком своих правил, чего можно и чего нельзя с мужчинами, а я спокойно умою руки.

Мне не понравился блеск в глазах Макса, но выбора не было. Я, можно сказать, женщина отчаявшаяся, настолько отчаявшаяся, что готова была нарушить одно из главных правил отношений с мужчинами, а именно – никогда не назначать свиданий вслепую. Но на этот раз я делала это не для того, чтобы встретить своего единственного мужчину, а с прямо противоположной целью: забыть. И готова была пойти на многое, даже если придется уговаривать всех приятелей свести меня с холостыми дружками подходящего возраста.

Свидание с Занятным Гэри было назначено на следующую пятницу. Я, разумеется, ничего не сказала Джеку, хотя мы разговаривали в четверг. Правда, упомянула, что завтра вечером меня не будет дома в то время, когда он обычно звонит, потому что я собираюсь на вечеринку к друзьям. Было немного стыдно, хотя, нужно признать, при наличии некоторой практики ложь дается легче. На душе стало еще противнее, когда он попросил позвонить, если я вернусь не слишком поздно.

– Или если заявишься утром, а я еще не успею уйти на работу, – добавил он.

– Не хочу тебя будить, – запротестовала я.

– Пустяки! Как это я проведу целый день, не поговорив с тобой? – возмутился Джек.

Услышь я от кого-нибудь другого эти сиропные излияния, у меня бы мигом заболели зубы. Но из уст Джека это звучало трогательно мило. И романтично. Я мечтательно улыбнулась и принялась накручивать на палец телефонный шнур. Значит, это и есть любовь? Бесстыдное воркование?

Я пыталась урезонить себя, напомнив, что мы еще не достигли той стадии, когда влюбленные начинают называть друг друга «моя прелесть». У меня неизменно чесались руки придушить идиотов наравне с кретинами и болванами, которые имеют наглость так разговаривать во время фильма.

Кроме того, вдруг показалось, что во время нашей последней встречи между нами завязались куда более тесные отношения, чем я ранее предполагала. Это означает, что я собиралась изменить Джеку с этим типом Гэри, а ведь раньше мне не приходилось обманывать своих мужчин. Я считала это нечестным, гнусным и аморальным. Разумеется, не то что супружеская измена, но весьма похоже. Но что нынче говорят мужчины и женщины, вступая в моногамные отношения? В юности, только начиная встречаться с молодыми людьми, я была уверена, что решающий фактор прочной связи – секс. Не мимолетный романчик, разумеется, а секс после четвертого или пятого свидания. Но потом я после бесчисленных горьких ошибок и унижений усвоила, что мужчины так не думают. В их представлении моногамия – нечто включающее обмен кольцами, да и после этого они предпочитают не торопиться с окончательным решением. Я всегда считала, что мужчины после тридцати – всего лишь более взрослые, более умудренные жизнью модификации своих двадцатилетних собратьев, но после встречи с Джеком усомнилась в этом. Может, бывают на свете и зрелые мужчины?

В пятницу вечером, ровно в семь, Гэри заехал за мной. Мы проговорили по телефону достаточно долго, чтобы назначить время встречи. Я была одета в обычную униформу выходного дня: черный свитер с треугольным вырезом, темные джинсы и черные сапоги (на низком каблуке, потому что Макс не сказал, какого роста Гэри, возможно, из зловредности желая навязать мне клона Бонапарта). Кукси прибыл вовремя, позвонил, и после обмена не слишком связными репликами по домофону я пообещала немедленно спуститься.